Денег, опять же, подруга сердешная все больше требует, дрянь такая. Чувствует, что нужна, вот и канючит: «Хочу подарочек». А подарочки, они что, с неба падают? За них ой как попотеть надо.
Попотеть-то Владимиру Ивановичу, действительно, пришлось изрядно. Кто же думал, что Анатолий Семенович окажется таким проницательным. Хотя, скорее, и здесь сработала некая, пока неизвестная рука. Ой, чует сердце, что пора бежать, — размышлял Владимир Иванович, наливая очередной стаканчик, — Только вот вопрос: куда бежать-то? Да и от кого?..
Что касается Анатолия Семеновича Даутова, то у него с Лишковым были не то, чтобы очень дружеские отношения, но довольно тесное сотрудничество, начатое еще во время совместной работы на госпредприятии «Транскросс» и возобновившееся в период обвальной приватизации.
Умные люди тогда такие деньги делали под запоздалые стенания своих трудовых коллективов! Вот и Даутов, генеральный директор бывшего госпредприятия, а ныне АО «Транскросс», был не дурак. Лишков не переставал завистливо восхищаться, вспоминая, как после приватизации родимой фирмы ее работники вдруг воспылали такой любовью к своему руководителю, что как говорится, «рядами и колоннами» стали ломиться к Даутову, дарить ему свои акции. Когда же в кармане у Даутова скопилось процентов сорок от всех ценных бумаг фирмы бывшие акционеры по тем или иным причинам вдруг стали подыскивать себе более теплые места, увольняясь с работы. Были, правда, какие-то недовольные, но, видно, опыт общения с ними у Даутова был неплохой.
Лишков также помнил, как в доперестроечные времена тогда еще главный инженер «Транскросса» Даутов исхитрился «выбить» новенькую квартиру для одной очень ценной работницы. Правда, злые языки в курилке «Транскросса» утверждали, что девушка эта слишком неосмотрительно согласилась съездить на пикник в сопровождении Анатолия Семеновича и его друзей (среди которых, кстати, был и сам Лишков), а после почему-то все порывалась встретиться с операми из ближайшего РУВД. На счастье, Даутова успели вовремя предупредить о действиях неразумной заявительницы и он умудрился с ней сторговаться: увольнение с работы и переезд в отдельную квартиру в обмен на благодарное молчание об интимных подробностях пикника.
Лишкову все же из «Транскросса» пришлось уйти «по собственному желанию» и с Даутовым отношения он некоторое время не поддерживал.
Грянувшую приватизацию Владимир Иванович встретил в уютном кресле начальника отдела Фонда государственной собственности, проводившего всякие конкурсы и аукционы с акциями приватизированных предприятий. Тут-то Даутов вновь вспомнил старого знакомого.
Однажды, когда Лишков понуро шел с работы, раздумывая, где бы найти баксов пятьсот на разные домашние мелочи и на прихоти очередной подруги, рядом тормознул роскошный «Мерседес».
— Иваныч! Какими судьбами? — Улыбаясь во все 32 зуба, из которых, наверное, половина была золотая, из машины вываливался Даутов. — Ну-ка, посмотрим на тебя! Седины прибавилось, погрузнел чуток, а так молодцом выглядишь. Давай, что ли, отметим нашу случайную, но счастливую встречу…
В случайность Лишков, естественно, не поверил ни на йоту: слишком хорошо помнил лисьи повадки бывшего сослуживца, а вот на счет счастья следовало подумать. И Владимир Иванович любезно согласился разделить скромную трапезу радушного генерального директора.
За ужином, Даутов, не ходя долго вокруг, да около, рассказал, что для полного спокойствия ему не хватает процентов двадцати акций родимой фирмы. А акции эти, пока принадлежащие государству, вскоре должны быть выставлены на закрытый конкурс (тендер), проводимый Фондом госсобственности, в котором трудился Лишков. Поэтому (Иваныч, по старой дружбе не обижу!) Анатолию Семеновичу было бы очень желательно знать заранее, какие условия покупки акций предложат конкуренты в своих запечатанных конвертах.
— Ведь, представляешь, растащат родимое детище варяги пришлые. А так я бы предложил «на рубль» больше. И акции сохранились бы в городе, да и мне, как руководителю, легче управлять фирмой было бы.
Впрочем, агитировал Даутов зря — Лишков и так прекрасно понимал ситуацию: хочет ген. директор прибрать к рукам доходную фирму, надоело приворовывать по мелочи. Разве много по нынешним меркам стоит, скажем, асфальтовый завод, фактически подаренный Даутовым одной из братских республик в составе Федерации? Или даже база отдыха, единым росчерком хозяйского пера списанная под марку военных действий в Абхазии? — Другое дело — иметь полный контроль над перспективной фирмой…
В общем, Лишков согласился по старой дружбе помочь хорошему человеку сохранить «Транскросс», а взамен попросил лишь ссудить его некоторой суммой зеленых, на что лис Даутов торжественно поклялся судьбой дальнейшего сотрудничества, что не обидит.
— Но только после тендера. Якши?
Лишков понял, что спорить бесполезно, а Даутов, глядишь, может еще клиентов заслать. Поэтому тендер прошел как нельзя более успешно и в результате Анатолий Семенович получил контрольный пакет акций родимой конторы.
Он честно «проставился» чиновнику, отведя того в весьма уютную баньку с массой изумительных напитков и, что более приятно, с такими же изысканными телками. Под утро Даутов рассчитался с Лишковым «деревянными» и на недоуменный взгляд сообщил нечто такое, от чего впоследствии у Владимира Ивановича, как у Скруджа Мак-Дака словно баксы в глазах запрыгали.
Даутов порекомендовал срочно купить на все деньги доллары, а после (но не позднее, чем через полтора — два месяца!) — продать их. И причем, только самому, лично то есть.
— Заработаешь за это время процентов 30–40 на каждом «баксе». Но не вздумай набирать долгов или языком трепать, брать компаньонов. Я тебе и так слишком много сказал.
В то время о последствиях «черных» понедельников — вторников — пятниц еще не было известно. До 17 августа, после которого неприличное слово «звездец» повсеместно заменили научным «дефолт» тоже оставалось еще года два с хвостиком. Но Лишков, поразмыслив на досуге над словами Владимира Ивановича, пришел к очевидному выводу: некая структура, например, штук пять крупных банков или мафия (а впрочем, не все ли равно — кто!) собирается организовать крупную спекуляцию. Суть операции должна сводиться примерно к следующему:
Сначала организаторы, располагающие очень большим количеством наличных рублей, начинают срочно скупать «баксы», причем, даже переплачивая за них. При этом обязательно возникнет ажиотаж в обменниках и у «черных» менял.
Когда спрос на доллары явно превысит предложения по их продаже, менялы, а главное, биржи и банки (!) будут продавать валюту по гораздо большим ценам. Курс доллара стремительно начнет расти, опережая фактическую инфляцию. Значит, менялы, биржи и банки будут стараться сами скупать как можно больше валюты и некоторое время придерживать ее, чтобы подороже перепродать. Помня азы экономики, некогда пройденные в институте, Лишков справедливо рассудил, что при этом возможности банков на скупку будут ограничены наличием свободных средств, ведь при любой банковской игре с ценными бумагами должно продаваться и покупаться примерно одинаковое количество валюты.