Бандит, отличавшийся завидной храбростью только, когда чувствовал рядом поддержку таких же отморозков, а в руках — приятную тяжесть «ТТ», вдруг отчаянно понял: сейчас жертвой будет именно он. И ни братва, ни милиция не сумеют помешать тому, что должно случиться. Он попытался что-то промычать, предложить денег, но мешал скотч, накрепко заклеивший рот. К тому же гость, недовольный поведением хозяина, походя двинул ему ногой под ребра, отчего у бандита перехватило дыхание. А азиат тем временем ножом распорол на нем брюки и потянулся к оторванному шнуру от торшера.
«Жить. Только бы остаться жить», — Бланш уже ни о чем другом не в состоянии был думать. И Ким уловил момент, когда хозяин квартиры был окончательно сломлен. Сорвав скотч с его рта, гость зловеще произнес, стараясь придать голосу сильный южный акцент:
— Будэш жить, если говорыть будэш. Якши?..
Жить очень хотелось, и уже вскоре Ким узнал, некий Шварц («Я правду говорю — знаю только его «погоняло», — заверял Бланш), ныне исчезнувший в неизвестном направлении, однажды хвастался. Дескать, здорово удалось грохнуть солдатиков и при этом разжиться оружием.
— Шварц, — каялся Бланш, — человек опасный. Он одним ударом сумел отправить к праотцам такого авторитета как Федот и при этом остаться в живых. Но, наверное, испугался все же — залег где-то под корягу…
«Значит, я все-таки был прав, — думал Ким, — предположив, что не Керимбаев стрелял в своих товарищей. И «барабан» руоповский не соврал — виновник смерти солдат — из бывших офицеров части. (Надо бы списки уволенных и переведенных в другие конторы посмотреть!). А еще надо найти бывшего прапорщика Тишко и душевно выяснить у него, кто дал приказ стрелять — этот «кто», судя по всему, убил и караульного с разводящим, и виновен в смерти Керимбаева-младшего. Да и других грешков, вроде «арендованного» бандитами танка и хищения оружия у него предостаточно»…
Вернувшись в Алма-Ату, Ким доложил о результатах работы директору и Керимбаеву-старшему, после чего получил указание лететь в Петербург, «разобраться» с бывшим помощником военного прокурора и найти Тишко.
— Этого прапорщика хорошо бы привезти сюда, — заявил директор, — пусть уважаемый господин Керимбаев сам поговорит с ним…
«Легко сказать «привезти», — промелькнуло в голове Кима, — это же не мешок алычи в соседний кишлак забросить, а человека на самолете за границу отправить». Но горячиться бывший особист не стал и как обычно внимательно выслушал все пожелания руководства.
Впервые шеф пошел наперекор воле начальника СБ и навязал ему помощника. Более того, велел взять его с собой в Питер, мол, человек уже в обстановке сориентировался, пусть еще себя покажет. Тем более что его отец…
Ким знал, что дальше последует тирада, какой уважаемый человек очередной отец, как давно знаком с директором и как много сделал для дружбы.
— Шайтан с ним, пусть едет, — кивнул Ким, — только если будет самодеятельностью заниматься — я его все равно выгоню.
— Не будет, я поговорю с ним, — директор примирительно похлопал начальника СБ по плечу и велел собираться в дорогу, — а встретитесь вы непосредственно перед вылетом, в аэропорту…
Каково же было негодование бывшего особиста, когда в Алма-Атинском аэропорту перед его глазами предстал этот самый помощник в облике девушки, которой на вид вряд ли можно было дать больше двадцати-двадцати двух лет.
— Айгюль, — представилась она. Уважаемый директор сказал, что мы будем работать вместе…
* * *
…Грохнулось вдребезги зеркало. Лишков рухнул на пол, вниз вмиг посиневшим и распухшим лицом. Звон осколков и глухой удар, донесшиеся из квартиры, заставили замереть человека, притаившегося у ее дверей. Некоторое время он еще прислушивался, затем зачем-то поправил кепку — «жириновку», не снимая кожаных перчаток, достал из кармана ключ и осторожно вставил его в замок.
Из квартиры не доносилось ни звука. Мужчина, отперев дверь, осторожно пробрался внутрь помещения и, начал медленно двигаться вдоль стены. Видимо хозяева не очень-то заботились о поддержании образцового порядка или спешно собирались уезжать: сначала гость чуть не споткнулся о чемодан, брошенный в прихожей, потом о сумку, также не нашедшую постоянного места в квартире. Осторожно ступая, мужчина подумал, что его визит оказался своевременным — хозяин определенно навострил лыжи, а допускать бегство чиновника нельзя.
С этой мыслью незнакомец тихонько приоткрыл дверь, ведущую в ближайшую комнату и, не переступая порог, заглянул внутрь. Увиденное заставило его выхватить из наплечной кобуры пистолет и решительно шагнуть вперед. На ковре, устилавшем весь пол, в мерцающих осколках разбитого зеркала лежал хозяин квартиры — Владимир Иванович Лишков, с которым так рассчитывал встретиться визитер.
Быстро поведя стволом пистолета по разным углам помещения и убедившись, что никого постороннего здесь нет, гость, убрал оружие и уже спокойнее осмотрелся по сторонам еще раз. Он, удивленно присвистнув, уставился на распахнутый пустой сейф, на валяющиеся женские вещи, которые будто кто специально раскидывал по всей комнате и еще раз констатировал про себя, что едва не упустил хозяина. То, что Лишков был сейчас мертв (а его перекошенное судорогой лицо и посиневшие губы укрепляли эту уверенность) значения не имело. Главное, чиновник не успел сбежать. Даже встреть он нежданного гостя живой и невредимый — конец был бы тот же самый, разве что более болезненный. Незнакомец не собирался оставлять свидетеля живым, разве что на время, пока тот бы рассказывал о некоторых интересующих визитера делах.
Гость поморщился от запаха перегара, плотно обосновавшегося в помещении. Тут его взгляд упал на стол, на котором лежали какие-то бумаги. Первые же прочитанные строки, адресованные в прокуратуру, заставили мужчину присвистнуть еще раз: «Ну и с…»! Через мгновение бумаги исчезли в кармане незнакомца. На всякий случай он попытался нащупать ниточку пульса на шее Лишкова, потом приподнял ему веко. Зрачок был полностью расширен и помутнел, словно у уснувшей рыбины. Убедившись, что хозяину не грозит воскрешение, гость осторожно выбрался из квартиры, плотно прикрыв дверь.
Через пару кварталов от дома чиновника мужчина в кепке-»жириновке» обнаружил телефон-автомат.
— Первый номер готов, — сообщил он абоненту на другом конце провода, — подробности при встрече.
Выбравшись из-под стеклянного колпака, скрывающего телефон, мужчина юркнул в ближайшее метро и растворился в толпе…
* * *
На набережной Невы, неподалеку от памятника Крузенштерну, казалось мирно, беседовали двое. Один, коренастый, смуглолицый с раскосыми глазами, втолковывал стоящей рядом с ним стройной девушке, по возрасту больше походившей на дочь.
— Я тебе последний раз повторяю: никакой самодеятельности, — смуглолицый пристально посмотрел на собеседницу, — здесь все решаю я, и поэтому именно я определю, что имел в виду шеф, говоря о необходимости «разобраться»: выяснить все толком или тупо выстрелить в спину. Твое дело — выполнять мои приказы. Так что, дуй по этому адресу, — он протянул бумажку с координатами разыскиваемого человека, — но только понаблюдай издали. Встретимся вечером в гостинице. Все…