Внезапно я осознала, что намереваюсь принести себя в жертву ради спасения самого Лиама и его клана, не исключая этой дурочки Меган и ее братца Исаака. Последовало тягостное молчание. Мне вдруг отчего-то стало трудно дышать. Лиам сжал кулаки, отвернулся от меня и, выругавшись на гэльском, подошел к хижине. Он оперся плечом о покосившийся наличник, а потом вдруг с силой грохнул по нему кулаком.
При звуке удара я вздрогнула, и грудь моя чудом расправилась. Он повернулся и посмотрел на меня, потирая ушибленные костяшки пальцев.
– Никуда ты не поедешь! – заявил он бесцветным голосом.
– Это еще почему? Или эта гусыня успела тебе прискучить? – язвительно поинтересовалась я. – Или ты думаешь, что в благодарность за помощь я пересплю с тобой? Извини, но я не из таких, пусть даже… Ты наверняка считаешь, что можешь пользоваться женщинами, пока есть охота, а потом делать с ними все, что сочтешь нужным. Прости, но со мной этот номер не пройдет! Ты – просто похотливое животное!
– Я – похотливое животное?
– И это еще мягко сказано…
– Похотливое животное? – повторил он так, словно не верил своим ушам.
И тут Лиам расхохотался, чем окончательно меня разозлил. Я бросилась к нему с твердым намерением вцепиться в него ногтями. Он не сразу угадал мой маневр, и я успела поцарапать ему предплечье.
– Катись к дьяволу, Лиам Макдональд! Чтоб ты…
Я захлебнулась слезами. Он схватил меня за руки прежде, чем я попыталась вцепиться ему в лицо. Лицо у него было сердитое, но в то же время грустное.
– Все, хватит, – твердо произнес Лиам.
– Ты не имеешь права! Ты посмеялся надо мной!
– Я даже не думал обижать тебя.
Я вложила весь свой гнев, всю безнадежность, всю ревность и боль в одно слово и выкрикнула:
– Лжец!
– Я говорю правду.
– Нет! Ты хотел попользоваться мной – вот это и есть правда! Ты знал, что Меган…
Я прикусила язык. Я едва не доложила ему, что Меган в положении. Может, он об этом и не знает?
– Так что там с Меган?
Вопрос был задан с явным любопытством, и это подтвердило правильность моей догадки. Я прижала руки к сердцу, которое нестерпимо болело. Лиам смотрел на меня с удивлением и беспокойством.
– Она…
Нет, не мне открывать ему правду! На мое счастье, он заговорил первым:
– Меган ничего для меня не значит. Я думал, ты поняла это в тот вечер, на празднике.
– Ты сказал мне, что это из-за нее не можешь ухаживать за мной. Я была пьяна, но не настолько, чтобы ничего не помнить!
– Из-за Меган? Такого я точно не мог сказать!
– Нет, ты так сказал! Заявил, что не хочешь, чтобы за мной ухаживал Колин, а сам не можешь за мной ухаживать, потому что у тебя есть Меган!
Лиам какое-то время смотрел на меня, стараясь разобраться в моих путаных речах, потом кивнул, и я поняла, что он что-то вспомнил.
– Дело в том, что… когда я это говорил, речь шла вовсе не о Меган!
– А о ком же?
– Об Анне.
Я решила было, что ослышалась.
– Об Анне? Но ведь она умерла!
– Кейтлин, ты не понимаешь… – Лиам помрачнел и уставился себе под ноги.
Я стояла и смотрела на него, пытаясь понять, что именно он хочет до меня донести. Выводы получились неутешительными: несмотря на то, что супруга умерла три года назад, он до сих пор ее любит. Или, что тоже вероятно, просто не может полюбить другую женщину. Или не хочет полюбить…
– Тогда объясни мне! Не настолько же я глупа, чтобы не понять…
Он посмотрел на меня глазами, полными душевной боли.
– Кейтлин, это тяжело.
– Ладно, как хочешь! – заявила я и отвернулась.
Глаза застилали слезы, грудь стеснилась от горя. Теперь все казалось мне бессмысленным…
– Я ничего о тебе не знаю, – услышала я его голос у себя за спиной. – Все случилось слишком быстро. Мне страшно, Кейтлин!
Я подошла к хижине, прижалась лбом к двери и вонзила ногти в трухлявую обшивку, словно старая древесина, пережившая многочисленные капризы местной погоды, могла дать мне силы выстоять, справиться с этой болью.
– А как же Меган? За ней ты очень даже мог ухаживать!
Мне не хотелось смотреть ему в глаза. Я боялась, что сразу утрачу свое напускное хладнокровие.
– Меган? Я ее не люблю. Мне проще быть с женщинами, которых я не люблю.
– Я не такая, как Меган, и никогда такой не буду.
– Знаю.
– Зачем же ты тогда за мной приехал? Чего ты хочешь от меня, Лиам? Отпусти меня, прошу! Уезжай!
Я чувствовала, что он рядом, очень близко. Его запах разбудил во мне неведомые прежде желания, и я невольно вздрогнула. Чтобы не заплакать, я закрыла глаза.
– Я не могу позволить тебе уехать. Просто не могу – и все!
Его пальцы пробежали по моим волосам. Он схватил меня за плечи, правда, на этот раз куда бережнее прежнего.
– Seall orm [58] , Кейтлин!
Одно его прикосновение – и во мне вспыхнула всепожирающая страсть. Мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не обнять его. Он крепче сжал мои плечи, притянул меня и заставил повернуться к себе лицом. Я отчаянно сжимала веки, опасаясь, что навсегда потеряю себя в голубой пучине его взгляда.
– Кейтлин, я позволю тебе уехать только при условии, что ты действительно этого хочешь. Я не могу удерживать тебя силой. Посмотри на меня и скажи, чего ты желаешь на самом деле!
И он приподнял мне подбородок. Я открыла глаза и увидела, что он смотрит на меня с бесконечной грустью. Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего лица. Я прочла на нем тревогу, с которой он ждал моего ответа. Неужели он действительно боится услышать мой ответ? Дыхание Лиама было прерывистым, взгляд – испытующим. Несколько мгновений я смотрела на него, потом закрыла глаза и заплакала.
Спрятав лицо у него на плече, я обняла его так крепко, как обнимают спасательный круг в бурном море. И вдруг напряжение ушло. Он нежно обнял меня, стал гладить по волосам и шептать слова, которые я так хотела услышать. Я спряталась от всего света в его запахе – том самом запахе, который утешал и успокаивал меня, когда я просыпалась посреди ночи от страшного сна.
– Твой отец был прав, – тихо произнес Лиам.
Потом легонько отстранился, чтобы увидеть мое лицо.
– Мой отец? – всхлипнула я.
– Stoirm Dubh. Ты – Черная Буря, которая обрушилась на меня. Ты потрясла меня, a ghràidh. Ты разрушила стены, которые я вокруг себя выстроил. Я замуровал мою израненную душу, а ты ее освободила. Ты – мой ирландский ветер, Кейтлин…