– У самих себя? – вспылила Серена, окидывая Лиззи надменным взглядом, и предупредила: – Не становись на нашем пути. Мы знаем, что делаем. И мы справимся быстрее, если ты не будешь нам мешать.

Лицо Энни из розового сделалось пепельно-серым. Она всегда боялась Серену. Лиззи заслонила собой экономку, продолжая терпеливо разъяснять:

– Я не позволю вам красть у самих себя. Все имущество должно быть продано в счет уплаты долгов. Финансовый управляющий может позволить нам забрать кое-какие из наших личных вещей, но, пока такого разрешения не дано, мы должны оставить тут все, как есть.

– А это и есть мои личные вещи, – повел вокруг себя рукой лорд Фэйн, пошатнувшись при этом.

– Разумеется, это так, дорогой, – проворковала Серена. – Ты ведь среди них вырос.

«Она сказала „дорогой“? Так вот кто подначил отца!» – подумала Лиззи и возразила:

– Но ты-то среди них не выросла, так что держи свои руки подальше от этих вещей.

Заметив, что мать сунула в карман дорогое старинное пресс-папье, Лиззи подошла к ней и заставила вернуть его обратно на полку.

Схватив дочь за плечи, Серена грубо оттолкнула ее со своего пути и сердито воскликнула:

– Никто не помешает нам забрать нашу собственность!

– А вот тут вы не правы, – раздалось от входной двери.

Глава 12

– Чико! – резко выдохнула Лиззи.

– Я так и знал, что застану вас здесь… Серена… Реджинальд… – негромко произнес он, и от угрозы, прозвучавшей в его голосе, по спине Лиззи пробежали мурашки.

Чико снял шарф, закрыл за собой дверь и, не сводя с родителей Лиззи пристального взгляда, заметил:

– Вы теряете осторожность. Нельзя забывать запираться, когда входите в дом, но, как я понимаю, вы были слишком заняты тем, что его грабили.

– Убирайся! – взвизгнула Серена, прячась за спину мужа.

– Я уйду тогда, когда сам решу это сделать. Но раз уж мы все собрались вместе, думаю, это идеальный момент для того, чтобы разобраться со старыми обидами и отделить правду от лжи.

– Лжец – это ты! – крикнула Серена.

– Я еще не сказал ни слова, – заметил Чико. – Но это так похоже на тебя: ты всегда обвиняла меня во всем. И что же такого я сделал тебе, Серена, не напомнишь нам?

– Да как ты посмел задать такой вопрос при моей дочери? Поди сюда, Лиззи. Иди к мамочке. Я тебя защищу.

– Я так не думаю! – воскликнула Лиззи. – Я предпочитаю сама составить свое мнение, непредвзятое. Так как двенадцать лет назад я была почти ребенком, на которого не обращали внимания, мне будет интересно послушать, что у вас есть сказать.

Серена скинула с плеч шубу, под которой оказалось платье с низким вырезом, облегавшее фигуру, как вторая кожа. Чико чуть не рассмеялся вслух. В этом вся Серена – никогда не упускает шанса кого-нибудь соблазнить. Должно быть, она решила: кто знает, какая возможность предоставится на похоронах. Чико старался держаться подальше от этой женщины, но она, осмелев и перестав прятаться за своего нетвердо стоящего на ногах супруга, начала кружить вокруг гостя. Чико подумал, что неплохо бы бросить Серену в озеро, чтобы охладить ее пыл, так ведь она непременно пойдет ко дну, учитывая, сколько дорогих побрякушек на себя нацепила.

К его удивлению, первым нарушил затянувшееся общее молчание Реджинальд. Он расправил плечи и медленно произнес:

– Тебе тут не место, мальчишка. Сейчас время семейной скорби. Будь у тебя хоть немного порядочности, ты бы это понял и удалился.

– Так, значит, вы тут вовсе не для того, чтобы обчистить этот дом до нитки? – ровным тоном поинтересовался Чико.

Серена взорвалась:

– Да как ты смеешь? – Она подошла и встала напротив Чико, наклонив голову и глядя исподлобья, словно рассерженный бык. – Ты всего лишь мальчишка-оборванец из трущоб.

Чико чуть не рассмеялся. Ну что можно ответить на такое обвинение? Во-первых, вряд ли его можно назвать мальчишкой – ведь он тут возвышается над всеми на целую голову. А во-вторых, даже суммы, которую он тратит на мелкие расходы, хватит, чтобы купить десять Роттингдинов.

– Ты не находишь, что это вульгарно – обсуждать в такую минуту сословные различия?

– Обсуждать такое уместно всегда! – возразила Серена, гордо выпрямившись, и добавила: – Я вижу, ты не отрицаешь мои слова?

– А почему я должен это делать, если я горжусь своим происхождением? Я никогда не скрывал, откуда я родом. И теперь я помогаю другим мальчишкам-оборванцам из трущоб.

Видя, что угрозы и оскорбления на Чико не действуют, Серена решила сменить тактику и плаксивым голосом произнесла:

– Так же, как помог мне?

– Раз уж ты сама заговорила об этом… Я действительно когда-то испытывал к тебе жалость, но лишь до момента, когда узнал, какова твоя натура и что тебе нужно.

– «Что мне нужно»? Потрудись объясниться, – надменно произнесла Серена, надеясь, что Чико не заговорит о ее сексуальных домогательствах в присутствии дочери.

Так и случилось. Чико, глядя на Лиззи, пояснил:

– Твоя мать утаила от тебя мои письма, потому что была очень зла на меня. Ведь я не влюбился в нее, как она ожидала. Мне в те дни так было необходимо твое заступничество!

– И я бы обязательно тебе помогла, – горячо ответила Лиззи и, повернувшись к матери, добавила: – Я не отвечала на эти письма, потому что ты их перехватывала.

– Я защищала тебя, моя дорогая!

– От этого ужасного человека? – Лиззи обратила на Чико взгляд, в котором читалась мольба о прощении.

Зато ее родители теперь отводили глаза. И неудивительно: ведь их наконец вывели на чистую воду.

– Ты пыталась соблазном завлечь меня в свой порочный мир, Серена. А когда я отказался иметь с тобой дело, возвела на меня ложное обвинение.

Когда мать Лиззи в ответ с деланым удивлением вскинула голову, Чико подумал, что она выбрала не ту стезю: этой женщине следовало податься в актрисы.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – запротестовала она, приложив руку к груди, словно собираясь упасть в обморок.

– Серена! – воскликнул лорд Фэйн. – Нет смысла лгать об этом сейчас. Нам нужно, чтобы он убрался отсюда. И если для этого нужно всего лишь извиниться перед ним, сделай это, пожалуйста.

– Прошу, сделай это, – тихо добавила Лиззи, желая, чтобы эта сцена поскорее закончилась и родители убрались прочь из Роттингдина.

Отец посмотрел на нее с широкой улыбкой, не сомневаясь, что дочь снова на его стороне, но Чико понял, что Лиззи просто хочет наконец раскрыть их обман.

– Ну ладно. Я солгала! – сердито воскликнула Серена, словно во всем были виноваты все, кроме нее. – Но кто-то же должен был ответить за те слухи, что гуляли по деревне, – и уж точно не я!