– Точно так, – мгновенно согласился инспектор.
– Чертовски хитро, – прокомментировал выступление старшего кузена Энтони.
– Благодарю тебя, Энтони. Итак, как мы уже говорили, миссис Вейн умнее, тоньше и хитрее Медоуза, и ей в практической деятельности свойственны точный расчет, скрупулезность и изобретательность. Соответственно, и ее план отличался продуманностью, оригинальностью и, без сомнения, коварством. Ее знания о ядах, вероятно, имеют в своей основе два источника. Кажется, инспектор, вы упоминали, что ее папаша владел маленькой фармацевтической фирмой или аптекой, где она, возможно, в юные годы получила кое-какие знания по фармакологии – по ядам в том числе. Ну а остальное почерпнула, читая книги из библиотеки мужа. В общем, знала достаточно, чтобы понять, что свойства аконитина полностью отвечают ее планам. Неудивительно, что она остановилась на яде, выбирая, так сказать, орудие убийства. Ведь в лаборатории доктора, насколько я понимаю, различные ядовитые химические вещества в большом ходу. Возникает вопрос: как она все это провернула? Да очень просто. Прокралась ночью под каким-то предлогом (несомненно, важным) к своему реальному мужу, отослала его на минуту из гостиной (наверняка опять что-то придумала), нашла жестянку с табаком и сунула в нее яд поближе к донышку, после чего, переговорив для приличия с мужем, вернулась домой и стала ждать дальнейшего развития событий.
– Которые развивались не совсем так, как она ожидала, – вставил свои пять пенсов инспектор.
– Совершенно верно. Но она-то не сомневалась, что будет на коне. Понимала, что Медоуз никому не расскажет об этой встрече, поскольку в его интересах было хранить молчание об их отношениях. Впрочем, и она не избежала ошибок (слишком громко говорила, когда они с мужем ссорились, и разбудила хозяйку), но главное сделала: положила яд на дно жестянки, прикрыв сверху двумя-тремя унциями безвредного табака из лавочки. Знала, что Медоуз доберется до отравленной смеси не раньше, чем через две недели. А к тому времени она будет вдали от деревни отдыхать в компании своих приятелей, обеспечив себе тем самым практически идеальное алиби.
– А откуда вы об этом знаете, сэр? – спросил инспектор с выражением человека, которому не терпится указать оппоненту на слабое место в его рассуждениях.
– Знаю, потому что мисс Кросс в разговоре с Энтони вскользь упомянула о намечавшемся скором отъезде кузины! – с торжеством в голосе воскликнул Роджер. – Так что я был в курсе предполагавшегося отъезда, но не придавал ему значения, пока не узнал, что Медоуза отравили. После этого мне неожиданно пришло в голову, что миссис Вейн таким образом, возможно, готовила себе алиби. Для того и отсрочила смерть мужа. Между прочим, этот факт основательно подкрепил мою теорию, за что большое спасибо Энтони.
– Стало быть, я прожил здесь две недели не зря, инспектор, – с иронией заметил Энтони.
– Кстати, пока мне не пришла в голову эта мысль, я работал в основном на уровне догадок, но ремарка мисс Кросс стала одним из первых серьезных доказательств правильности избранного мною пути. После этого мне осталось лишь подключить воображение, чтобы реконструировать ситуацию в целом. Если разобраться, вся эта ситуация вполне умещается в одном недлинном абзаце. Иными словами, прежде чем коварный план миссис Вейн сработал, Медоуз столкнул его автора со скалы. Выводы: Медоуз убил миссис Вейн, а миссис Вейн убила Медоуза, чему не помешало даже такое досадное недоразумение, как ее собственная смерть. Полагаю, что это первый случай в истории Скотленд-Ярда, когда человека убил труп. Вы не находите, инспектор? Между прочим, я собираюсь написать детективный роман на основании этого дела и сейчас ищу подходящее название. Как думаете, «Мертвая рука» подойдет? Ну а теперь, джентльмены, ваши комментарии. Что вы можете сказать обо всем этом?
– Могу только сказать, – сразу, без малейших колебаний откликнулся инспектор, – что ваша теория – самое умное и изящно аргументированное логическое построение из всех мне известных.
– А вам эта идея никогда не приходила в голову? – осведомился довольный Роджер.
– Никогда, – с добродушной улыбкой ответил инспектор. – Выходит, что поднявшая такой шум вокруг этого дела пресса и широкая публика останутся без любимого финала в виде ареста?
– Выходит, что так.
В комнате на короткое время установилось молчание.
– Разумеется, вашей изумительной теории не хватает того, что принято называть доказательствами, не так ли, мистер Шерингэм? – с глубокомысленным видом произнес инспектор. – Я имею в виду доказательства, которые предъявляют в суде.
– Увы, я об этом думал. Но поскольку оба преступника мертвы, правосудие не пострадает.
– Вы собираетесь опубликовать статью по этому делу в «Курьере» после того, как все факты всплывут на суде присяжных в четверг?
– Да, но только в стиле занимательного исследования детектива-любителя, разумеется. Не знаю, существует ли статья за дискредитацию мертвых, но я в любом случае не могу представить свое сочинение как рабочую гипотезу из-за полного отсутствия, как вы любите говорить, «железных» доказательств.
Инспектор некоторое время курил в полном молчании.
– Полагаю, сэр, – после паузы медленно сказал он, – что в качестве официального объяснения обеих смертей будут вынесены вердикты о случайной смерти миссис Вейн и самоубийстве Медоуза. Чтобы успокоить и прессу, и широкую публику.
Роджер, соглашаясь, кивнул:
– Да, нечто подобное я и ожидаю. Вердикты, конечно, беззубые, зато безопасные. Кстати, уж не намекаете ли вы на то, что не хотите, чтобы я с излишним пылом критиковал эти вердикты в «Курьере»?
– Как вам сказать? Мы в Скотленд-Ярде не любим поднимать муть с дна, если нет возможности представить дело как положено, – ответил инспектор с оттенком неодобрения в голосе.
– Понятно… Что ж, коли так, обещаю не давать воли иронии и сарказму. Но и вы не должны мешать мне представить мою теорию авансом в качестве интересного образчика дедуктивного мышления. Кстати, я не буду настаивать на ее истинности, – добавил Роджер, – поскольку смогу защищать ее лишь с точки зрения здравого смысла и вероятности развития событий в данном ключе. Но какой бы убедительной она ни казалась, официальные лица все равно не примут ее в рассуждение из-за того самого чертова отсутствия неопровержимых доказательств.
Инспектор с довольным видом кивнул.
– Считаю ваш подход к делу мудрым, мистер Шерингэм, – сказал он.
– Послушайте, – с чувством произнес Энтони, – как насчет того, чтобы немного выпить, джентльмены?
С этими словами Энтони поднялся с места и скрылся в слабо освещенных гостиничных недрах, откуда в скором времени вернулся с традиционным набором, предназначенным для важных дат и событий. Процесс возлияний чередовался с обсуждениями деталей дела, причем инспектор впервые демонстрировал повышенное внимание к мнению своего коллеги-любителя. Роджер же пришел к выводу, что ему нравится Морсби, даже несмотря на всю его скрытность, привычку тянуть время и профессиональный снобизм, свойственный сыщикам из Скотленд-Ярда.