Она постаралась говорить спокойно:

– В большом городе Уильям тебя найдет. Тебе надо исчезнуть. По крайней мере, до тех пор, пока не придет время причитающегося мне наследства. И даже тогда Уильям не должен будет знать, где ты. Если он пожелает вернуть тебя, закон будет на его стороне.

Безумие пропало из глаз Роберты – она вновь стала той старшей сестрой, которую Сидони всегда любила.

– Ты же знаешь, какой была моя жизнь. Ты, как никто другой, должна поддержать мою попытку получить свободу.

– Ты действуешь необдуманно. – Сидони удержалась, чтоб не сказать больше.

– Обдумаю, когда уберусь отсюда. – Нервное возбуждение вновь вернулось к Роберте, и она потянулась за бирюльками, лежащими высоко на полке. – Нам надо поскорее уехать. Он сообразит, что я отправилась сюда. Барстоу-холл – первое место, где он будет меня искать.

Сквозь красную пелену гнева Сидони увидела, как изменилось выражение лица Роберты. Сестра побелела как снег, грязное пятно на лице сделалось отчетливым на мертвенно-бледной коже. Когда она пошатнулась, бирюльки выпали у нее из рук и с грохотом покатились по полу.

Подобно трупному зловонию, елейный тон Уильяма просочился сквозь напряженную атмосферу:

– Как отрадно, что ты так хорошо знаешь меня после стольких лет супружеского счастья, моя дорогая.

Глава 24

У Сидони кровь застыла в жилах.

– Уильям…

Она ударилась о стену, когда он отпихнул ее с дороги, и воздух со свистом вырвался из легких. Когда он шагал к Роберте, глиняные черепки хрустели под его сапогами. Пользуясь тем, что намного крупнее, Уильям угрожающе навис над своей съежившейся от страха женой.

– Что, сука, хотела сбежать?

– Я… не понимаю, о чем ты, дорогой, – запинаясь, промямлила Роберта, пятясь до тех пор, пока не уперлась в пустые полки.

Сидони стояла ни жива ни мертва. Один взгляд на прищуренные глаза Уильяма и раздувающиеся щеки – и она поняла, что тот момент, которого она так долго и упорно старалась избежать, стремительно приближается: Уильям сейчас убьет Роберту.

На трясущихся ногах Сидони кинулась вперед и встала между Робертой и Уильямом.

– Не трогай ее!

– Прочь с дороги, глупая женщина! – Не отрывая взгляда от жены, Уильям больно схватил Сидони за руку и швырнул на пол. Падая, она ударилась головой. Из глаз посыпались искры, и на какой-то миг все вокруг потемнело. Она лихорадочно пыталась прогнать пелену боли. Голоса мучительным эхом отдавались в голове, слова лишь мало-помалу приобретали смысл сквозь звон в ушах.

– Не бей сестру! – закричала Роберта, кинувшись к Сидони, чтобы закрыть ее собой.

– Заткнись, никчемная овца!

Как в тумане, Сидони увидела, как Уильям схватил Роберту за волосы и заставил встать на колени. Он грубо тянул ее до тех пор, пока шея Роберты не вывернулась под неудобным углом, вынуждая ее встретиться с ним глазами.

– Уильям, пожалуйста, умоляю тебя! – Слезы текли по мертвенно-бледным щекам Роберты.

Лицо Уильяма стало багровым, в углах рта собралась слюна. Он вскинул мясистый кулак над женой – и у Сидони оборвалось сердце.

– Маскелл рассказал мне, что ты задумала.

– Пожалуйста, не бей меня! – Роберта попыталась вырваться, но резко остановилась, когда Уильям свирепо дернул ее за волосы.

– Пусти ее! – пронзительно закричала Сидони.

Она с трудом поднялась на ноги и кинулась на Уильяма. Зашипев, вонзила ногти в руку, которой он держал сестру, да так глубоко, что выступила кровь. Это было нападение не столько на буйного мужа Роберты, сколько на того трусливого шакала, который изуродовал Джозефа и смеялся при этом.

– Ах ты кошка драная! – взревел Уильям. Он отпустил Роберту, которая со всхлипом боли осела на пол, и повернулся к Сидони.

Уильям за последние годы оброс жирком, но все равно был большим и сильным. Женщине было с ним не справиться. Он безжалостно оторвал от себя руку Сидони и ударил ее по лицу. Боль взорвалась в теле, когда она снова повалилась на пол среди разбросанных игрушек. Прикрыв голову руками, она сжалась в комок, защищаясь. Борясь с подступающей чернотой, приготовилась к тому, что Уильям сейчас станет бить ее ногами. Судя по звукам сзади, Роберта отползала от мужа.

– Что… – потрясенно выдавила Роберта. Затем послышался топот ног и резкий звук удара.

– Еще раз тронешь ее – и ты покойник!

Ошеломленная Сидони осталась лежать, съежившись на полу. Должно быть, это какой-то обман слуха. Она была уверена, что слышала голос Джозефа. Но этого не может быть. Она ведь оставила его в Ферни.

Сидони осторожно опустила руки. Сжав кулаки, Джозеф стоял, тяжело дыша, над распростертым Уильямом.

– Джозеф… – просипела она, и от облегчения голова закружилась сильнее, чем от ударов Уильяма. В приливе надежды Сидони попыталась подняться, но руки и ноги не слушались ее.

– Вставай же, мерзавец, чтобы я мог еще раз врезать тебе, – прошипел Джозеф сквозь зубы Уильяму. Его угловатое лицо было маской отвращения и ярости.

Тряхнув головой, чтобы прояснить сознание после мощного, судя по всему, удара, Уильям кое-как сел. Держась одной лопатообразной рукой за челюсть, он вперил в Джозефа взгляд, полный такой убийственной ненависти, что Сидони поежилась.

– Пошел вон из моего дома, паршивый ублюдок!

– Джозеф, что ты здесь делаешь? – спросила Сидони.

Не отрывая взгляда от кузена, Джозеф шагнул назад и протянул ей руку.

– Ты цела?

– Да… да.

Рука его была сильной, теплой и укрепила ее слабеющую силу духа. Когда она поднялась, голова опять закружилась, и Сидони прильнула к Джозефу, пока не обрела равновесие.

– Какого дьявола это значит? – Взбешенный Уильям вскочил на ноги. Сидони съежилась от страха и прижалась к Джозефу. – Ты называешь этого негодяя по имени? Ты что, задирала юбки для этой кучи дерьма, маленькая шлюшка?

– Захлопни свой поганый рот. – Джозеф рывком отделился от Сидони и прыгнул к Уильяму.

Тот ринулся вперед и отбросил Джозефа на полки. Они повалились с оглушающим грохотом, сбросив оставшиеся игрушки. У Сидони от ужаса свело живот.

– Ты, проклятый ублюдок, как ты посмел явиться в мой дом?! – прохрипел Уильям, отводя кулак, чтобы ударить Джозефа в челюсть. Превозмогая боль, Джозеф со стоном выпрямился и отпихнул кузена. Когда Уильям покачнулся, кулак Джозефа влетел ему в подбородок с такой силой, что голова откинулась назад.

Уильям пошатнулся, но нанес жестокий удар Джозефу в живот, отчего Джозеф сложился пополам, хватая ртом воздух. Воспользовавшись этим, Уильям шагнул ближе и ударил ему кулаком в почки. Охнув от боли, Джозеф обмяк. С оборвавшимся сердцем Сидони ждала, что Уильям нанесет смертельный удар. Но Джозеф невероятным образом собрался с силами и врезал Уильяму. Кровь хлынула у того из носа, забрызгав все вокруг.