Я знала, что отец любит поговорить о смерти и воодушевляется моментально.

— Понимаешь, смерть просто не может быть чем-то дурным, — сказал он. — Потому что она есть во всем.

Мы поговорили о просветленных: что значит пройти стадию обычного человека?

— Я хотела бы просветлиться, но это так скучно звучит, — сказала я. — Мне так много всего нравится на земле — сплетни, мебель, еда, интернет.

А потом я произнесла такие слова, от которых Будда, наверное, перевернулся бы в гробу:

— Думаю, что могла бы просветлиться, но пока не настроена. Вот чего я хочу, так это разобраться в смерти.

Во влажной темноте мы поднялись на вершину холма и увидели перед собой неподвижную вереницу машин и красные огни, насколько хватало взгляда. До дома было еще несколько часов езды.

— Охренеть, — сказал отец. — Полный бред. Такое вообще бывает?

Мои 10 пунктиков по части здоровья

1. Все мы боимся рака. Насколько я понимаю, это угроза, которая таится в нашем теле постоянно, но только созревши становится проблемой. Она селится где угодно, от печени до соблазнительной родинки на бедре, может убить вас, а может усадить за мемуары. Я боюсь ее не настолько, чтобы проделывать 10-километровые прогулки, но боюсь порядком.

2. Я много думаю о синдроме хронической усталости. Его симптомы ужасны: все равно что без конца болеть гриппом, который изматывает человека и делает непосильным бременем для семьи и друзей, пока он не превратится в воспоминание. (Уверена, мое определение оценят и светила медицины, и сами страждущие.) Хуже того, иные врачи полагают, что это вопрос душевного здоровья, и на самом деле больные страдают от психотической депрессии. Другие же подозревают проявление мононуклеоза, которым я однажды болела так тяжело, что от усталости даже перестала вытирать слезы. Много раз в течение дня я спрашивала себя, а не поспать ли мне прямо сейчас, и отвечала твердым «да».

3. Я постоянно думаю о том, что, если разнообразить рацион, чаще есть овощи и реже тосты с маслом и солью, во мне произойдет такой безумный взрыв энергии, что даже трудно представить. И если я захочу изменить свою жизнь и выберу верное направление, то стану лучше, сильнее и продуктивнее. Свидетельства моей продуктивности у меня перед глазами, но люди, которые мне об этом твердят, не догадываются, как мне иногда бывает трудно шевельнуть хотя бы пальцем. Сюда примешивается еще один страх: похудев на десять килограммов, я пойму, что всю жизнь ходила с мешком жира, а теперь могу делать «колесо» и прочие трюки. Правда, один гомеопат мне сказал, что мы должны есть масло «для смазки синапсов» и в Голливуде столько разводов именно из-за того, что абсолютно все недостаточно промаслены.

4. Из той же области: боюсь воздействия сотового телефона на мозг, но гарнитуру носила меньше полудня. Вот что ужаснее всего: мы сами отказываем себе в помощи, и часто наш безвременный уход связан именно с пассивностью по отношению к здоровью. Как подумаю об этом, сразу хочется поспать.

5. Пробки в миндалинах. Вам что-нибудь известно о пробках в миндалинах? Спрошу иначе: вам случалось выкашлять маленький белый камушек, воняющий хуже самых загаженных сточных труб Нью-Йорка? Если да, уверена, вы были потрясены тем, что из вас такое вышло, смыли его и постарались забыть. А это была пробка. Они возникают в отверстиях миндалин, где скапливаются и разлагаются частицы пищи, омертвевшая кожа и прочий мусор. В итоге образуется самая отвратительная вещь, какую может произвести ваше тело (а это говорит о многом). Вдобавок, это безобразие является источником инфекции и причиняет большие неудобства. У меня самой была одна-единственная пробка, и врач, обследовавший мои миндалины, назвал их «рассадником болезней». На мою же просьбу их удалить не обратил внимания, а посоветовал две недели отдохнуть и сбросить минимум семь килограммов. Но меня так просто не остановить. Скажите, как вообще можно допустить, чтобы в вашем собственном горле творились такие ужасы? А вдруг окружающие почуют мои пробки и в случае катастрофы бросят меня давиться ими и помирать?

6. Я живу в постоянном страхе, что у меня зазвенит в ушах. Непрерывное гудение в ухе сводит меня с ума, не дает заснуть, мешает разговаривать, и даже когда наконец проходит, я еще долго слышу его злорадную тональность. Ночью, лежа тихо-тихо, я могу очень хорошо представить себе этот звук — так гудит жук, попавший в крутой кипяток.

7. Меня очень пугает пыль от ламп. У меня с ней большие проблемы: стоит мне положить под лампу какую-нибудь вещь, и в считаные минуты она покрывается толстым слоем пыли. В связи с этим добавлю, что моя левая ноздря никогда не закупоривается, а однажды ухогорлонос откачал насосиком всю слизь из моих пазух, и я почувствовала, что моя жизнь стала качественно лучше, процентов на сорок пять — так продолжалось три часа, пока они снова не наполнились.

8. Я боюсь адреналиновой усталости. Она связана с хронической усталостью, но это не одно и то же. Западные доктора не верят в адреналиновую усталость, но если вы человек, и человек работающий, любой адепт холистической медицины поставит вам диагноз «адреналиновая усталость». По сути это опасное истощение сил, причина которого — современная жизнь и амбиции. У меня оно в тяжелой форме. Прошу, почитайте о нем в интернете — у вас оно тоже есть.

9. У меня что-то с языком. Его поверхность отдаленно напоминает лунный пейзаж. Это не может быть нормой.

10. Я боюсь бесплодия. У меня матка сдвинута вправо, и это может быть неблагоприятно для ребенка, которому нужна матка, направленная вперед. Тогда у меня будет приемный ребенок. Вот только красивой, игнорирующей генетику лав-стори, как в светской хронике журнала «Пипл», не выйдет: ребенок мне попадется с недиагностированным алкогольным синдромом плода. Он будет ненавидеть меня и прибьет нашу собаку гвоздями к доске.

Дорогие мама и папа! Привет из детского лагеря “Фернвуд-Коув”

И мама, и ее мама ездили в лагерь «зелено-белых» — так они прозвали респектабельный летний пансион, куда обеспеченные еврейские родители, отбывая в круиз, посылали своих дочерей. Форменной одеждой в лагере были жесткие зеленые шорты и белые рубашки.

Из описания мамы и бабушки следовало, что с шести до семнадцати лет они проводили по восемь летних недель в раю для девочек. Укромный уголок в лесах на юге штата Мэн, где жарят на костре маршмеллоу, делятся секретами и учатся стрелять из лука. Даже моя мама, которая была настолько замкнутым и раздражительным подростком, что не выходила к ужину со всей семьей, в лагере ожила. Дома она все время злилась: отец бесил ее водевильным юмором, мать — зацикленностью на приличиях. Она ненавидела свою белокурую сестрицу за стремление вписаться в нормы общества, а горничную — за то, что та нуждалась в деньгах и оставила родных ради заработка. Но в лагере у мамы была целая комната сестер — девочки, которые друг друга понимали и ждали встречи всю одинокую студеную зиму. Такой энергичной и воодушевленной ее никогда не видели дома. Конец лета был для нее настоящей трагедией.