Когда же Веспер пытался заговорить со стариком, чтобы приободрить и избавить от хандры, тот только махал на дварфа рукой:
– Не сейчас, Веспер, не сейчас…
День проходил за днем.
Декада сменяла декаду.
А Хесроб – с чего начал, с тем и оставался.
Как-то раз, когда Веспер, как водится, сидел напротив Хесроба и наблюдал за его работой, старательно скрывая зевоту, разобравшую его после сытного обеда, старик вдруг принялся смеяться. Сначала это было тоненькое хихиканье, похожее на тявканье полупридушенного щенка, которое очень скоро переросло в заливистый смех, обернувшийся в итоге полуистерическим хохотом. Откинувшись назад и прикрыв глаза руками, Хесроб хохотал так, что по морщинистым щекам текли слезы.
Все, подумал Веспер, старик спекся, надо идти за помощью.
Он слез с табурета и бочком-бочком двинулся к выходу.
– Веспер!.. Веспер!.. – давясь смехом, замахал на него руками Хесроб.
– Да, все отлично!.. Все в полном порядке!.. – Дварф, будто для защиты, выставил перед собой руку с открытой ладонью. – Я – Веспер, ты – Хесроб… Я сейчас позову настоятеля!
Кинувшись со всех ног к двери, Веспер распахнул ее, выбежал в коридор и снова захлопнул.
Истерический хохот Слепого Библиотекаря не сотрясал дверь, но был слышен вполне отчетливо.
Не теряя времени попусту, Веспер побежал за помощью.
Расспросив встретившихся на пути монахов, дварф выяснил, что настоятель находится сейчас в зале для медитаций. Прибежав в указанное место, он и в самом деле увидел настоятеля, сидящего на застланном циновками полу в окружении не менее чем полусотни послушников. Осторожно, стараясь никого не потревожить, Веспер пробрался в центр медитирующей группы, наклонился к самому уху настоятеля и едва слышно прошептал:
– Хесроб свихнулся.
Взгляд настоятеля, только что устремленный в даль, доступную лишь просветленным, обратился на дварфа.
– Идем, – сказал авир, легко поднялся на ноги и так же легко, оторвавшись от пола, перелетел через группу послушников.
Только в коридоре Веспер догнал настоятеля.
– Извини, что потревожил тебя, уважаемый, но я не на шутку перепугался…
– Ты все правильно сделал, – перебил Веспера авир.
Дварф ожидал, что настоятель станет расспрашивать его о том, что произошло со Слепым Библиотекарем, но авир молчал.
Так, не произнеся ни слова, дошли они до комнаты, в которой работал Хесроб.
Дварф распахнул дверь и пропустил настоятеля вперед.
Хесроб сидел за столом и что-то быстро писал. Он даже не оглянулся на вошедших, хотя не мог не слышать скрип двери и шаги за спиной. Он лишь глянул искоса на настоятеля, когда тот остановился слева от него, суетливо махнул рукой:
– Сейчас, сейчас, я уже заканчиваю…
И снова принялся писать.
Веспер посмотрел на настоятеля и многозначительно шевельнул бровями – мол, сам видишь, совсем плохой дед. Авир сделал успокаивающий жест рукой, пододвинул табурет и сел. Веспер недовольно хмыкнул, сложил руки за спиной и прошелся по комнате, от стены к стене. Потом еще раз. И еще…
– Готово!
Хесроб подкинул в воздух исписанный лист бумаги. Лист сначала взлетел, затем перевернулся в воздухе и, нервно дергаясь из стороны в сторону, стал планировать на пол. Веспер наклонился, пытаясь поймать листок, но тот в последний момент резко изменил направление полета и скользнул под стол. Кряхтя недовольно, Веспер опустился на четвереньки и полез за бумагой.
– Надеюсь, оно того стоило, – сказал дварф, вылезая по другую сторону стола.
– Стоило, Веспер, стоило! – с радостной улыбкой заверил его Хесроб.
– Ну, если так…
Веспер положил поднятый с пола листок на проклятую книгу, ставшую уже привычной и отчасти бессмысленной деталью интерьера. И только сделав это, он вдруг понял, что страницы проклятой книги перевернуты. Дварф тут же сдернул листок и ошеломленно уставился на рисунок, занимавший две трети открытой страницы.
– Ну как? – с гордостью посмотрел на Веспера Хесроб.
– Так ты расшифровал книгу? – свистящим полушепотом произнес дварф, не в силах оторвать взгляд от рисунка.
– Ну, это еще только начало, – смущенно отмахнулся Хесроб. – Нам еще предстоит большая работа.
– Это именно то, что нам нужно сейчас, – кончиком пальца, очень осторожно коснулся края страницы наставник.
– Я просто не мог сосредоточиться ни на чем другом, – усмехнулся Слепой Библиотекарь. – Попробовал бы ты работать, когда напротив сидит страшно недовольный дварф и буравит тебя взглядом.
– Мне казалось, ты меня вовсе не замечаешь, – потупил взор Веспер.
– Тебе это только казалось, – ответил Хесроб.
– А с чего ты вдруг начал ржать, как ненормальный? – решил перейти в атаку дварф. – А?.. Я решил, что у тебя мозги расплавились! Вон! – кивнул он на авира. – За настоятелем побежал!
– Я просто не мог удержаться от смеха, когда понял, насколько элементарно решение задачки, которую я все это время тщетно пытался разгадать. Образно говоря, я все время копал вглубь, а решение лежало на поверхности.
– Сколько страниц ты теперь можешь прочесть? – спросил настоятель.
– Шесть, не считая оглавления.
Хесроб быстро перелистнул открытые страницы. Все они были густо испещрены причудливой вязью незнакомых знаков. И только на одной имелся рисунок – точное до мельчайших подробностей изображение Фиала Жизни.
– Я думаю, этого будет достаточно, – кивнул авир.
– Достаточно – для чего? – непонимающе посмотрел на него дварф.
– Для того, чтобы открыть портал, через который вы сможете попасть в чертоги темного эльфа… Ты разве не этого ждал?
– Ну да, – как-то очень уж равнодушно, может быть, даже рассеянно кивнул Веспер.
– Тебя что-то смущает? – спросил Хесроб.
– Меня смущает то, что в «Темном Завете» нарисован Фиал Жизни, – с недовольным видом дварф ткнул пальцем в рисунок. – Откуда он здесь? – посмотрел он на Слепого Библиотекаря так, будто это отшельник нарисовал.
– Понятия не имею, – развел руками Хесроб.
– Я, между прочим, уже говорил тебе о том, что вещь, которую дварфы называют Фиалом Жизни, на самом деле гораздо более древняя, чем вы думаете! А ты, – авир погрозил Весперу пальцем, – слушать меня не стал!
– Ну ладно, – сделал извиняющийся жест руками дварф. – Ладно… Тогда я не совсем понимал, о чем идет речь. А сейчас… – Он задумчиво почесал бороду. – Все равно ничего не понимаю.
– Найдите истинный Фиал, и тогда мы во всем разберемся, – сказал примирительно настоятель.