– Я не совсем понимаю…
– Существует несколько вариантов процесса перерождения, отличающихся степенью интенсивности воздействия на организм человека. Тот, который протекает сейчас в твоем теле, – наиболее мягкий, растянутый на восемь-десять дней.
– Ты хочешь сказать, что я стану такой же, как и ты? – заранее отказываясь верить словам своего собеседника, спросила Лайза.
– Именно, – важно наклонил голову Агдир.
– Черт бы вас всех побрал, кретины! – по-русски выругалась Лайза. В минуты высочайшего напряжения именно этот язык казался ей наиболее подходящим для выражения всей глубины чувств. – Вот в этом-то ты точно ошибаешься, Агдир!
Лайза угрожающим жестом направила на лесного жителя указательный палец. Взгляд ее упал на зеленовато-коричневую кожу, покрывающую кисть руки. В отчаянии взмахнув рукой, Лайза снова выругалась.
– Убирайся отсюда, рекин бешеный! – заорала на Агдира Лайза. – Я все равно выйду из этого леса!
Она попыталась прервать телепатический контакт с мраком, заменяющим Агдиру сознание. Но пока она разговаривала с Агдиром, ужасающее нечто, составляющее ядро коллективного сознания сообщества запредельной реальности, приблизилось к ней недопустимо близко. Импульс, посланный этим одновременно удивительным и пугающим созданием, прошел в обратном направлении, и Лайза почувствовала, как чужая воля пытается вскрыть ее телепатический блок, словно нож, ковыряющий консервную жестянку.
Лайза прижала обе ладони к вискам, пытаясь изгнать чуждое сознание из своей головы.
Страшная боль, словно разряд электрического тока, скользнула по ее позвоночнику. Казалось, позвонки дробятся и ломаются, превращая спинной мозг в кровавое месиво.
От боли у Лайзы потемнело в глазах. У нее не было сил даже на то, чтобы кричать. Она упала на колени, уткнулась лбом в землю и глухо застонала.
– Охотник превратился в дичь, – повторил уже однажды сказанную фразу Агдир.
– Ну, что? – с надеждой посмотрел на Шагадди Андрей.
– Нигде нет, – развел руками тот. – Ребята обшарили все закутки. Если бы он был на территории части, его бы непременно нашли.
Пытаясь скрыть раздражение, Андрей прикусил нижнюю губу.
Рядовой Юнни не явился на утреннее построение взвода. Поиски, предпринятые силами солдат взвода, никакого результата не принесли.
На полдень была назначена встреча с техниками из Статуса, которых затем нужно было проводить в Гиблый бор до места, где их ожидали люди из группы профессора Кармера. Накануне Андрей получил разрешение на проведение операции от полковника Бизарда. У него в кармане уже лежал путевой лист, выписанный командиром части, а на стоянке у КПП ждала машина с крытым брезентом кузовом, предоставленная в распоряжение взвода особого назначения. Чего сейчас меньше всего было нужно Андрею, так это проблем с личным составом. Не хватало только, чтобы вся операция сорвалась из-за самовольной отлучки одного из солдат.
– Есть какие-нибудь соображения? – спросил Андрей у Шагадди.
– Гроптик сказал мне, что пару дней назад Юнни получил какое-то письмо. Я нашел его под матрасом койки Юнни.
Шагадди протянул Андрею узкий синий конверт, предназначенный для пересылки писем военнослужащим. Такие письма не облагались дополнительным тарифом, как те, что были адресованы гражданским лицам.
Андрей достал из конверта лист грубой серой бумаги.
Письмо было написано неряшливым, неразборчивым почерком. Некая тетя Миса извещала Юнни о смерти его сестры Гайли. Из слов утешения, которые сумела найти тетя Миса, можно было понять, что сестра рядового Юнни с детства страдала какой-то тяжелой болезнью, и смерть стала для нее едва ли не долгожданным избавлением от страданий, в которые давно уже превратилась ее жизнь.
– Ты считаешь, что причина исчезновения Юнни в этом? – Андрей взмахнул сложенными вместе конвертом и самим письмом.
– Другой причины я не вижу, – пожал плечами Шагадди. – Вчера весь день Юнни ходил как в воду опущенный.
– Почему он не обратился ко мне? Ему положен краткосрочный отпуск для того, чтобы присутствовать на похоронах близкого родственника.
– Посмотри на конверт, Джагг. Письмо валялось на почте почти полтора месяца.
Андрей посмотрел на конверт. Обратного адреса на нем не было.
– Откуда родом Юнни?
– Кажется, откуда-то из провинции Гритон.
– Неужели он рассчитывает добраться до дома своим ходом? Его задержит первый же патруль!
– Я не думаю, что Юнни отправился домой, – с сомнением покачал головой Шагадди. – Что ему теперь там делать, если из всей родни у него осталась только какая-то тетя Миса? Скорее всего он скрывается где-то в окрестностях части. Видно, от горя у него в голове все перевернулось. Он ведь все время один. А для того чтобы в одиночку справиться с горем, нужно какое-то время. Немного придет в себя и к вечеру сам вернется в казарму.
Андрей с сомнением почесал щеку.
– Ты так думаешь? – спросил он, взглянув на Шагадди искоса.
– А что еще могло с ним приключиться? – вопросом на вопрос ответил Шагадди.
– Мне показалось, что мрачное настроение Юнни связано с тем, что произошло в штабе после появления там Гефара. Когда вчера я попытался поговорить с Юнни об этом, он и словом не обмолвился о смерти сестры.
– А кто ты ему такой, чтобы он начал с тобой откровенничать? Друг или родственник? Ты всего лишь командир взвода, да к тому же теперь еще и офицер, – Шагадди криво усмехнулся. – Извини, конечно, Джагг, но я бы, наверное, тоже не стал делиться с тобой собственными проблемами, если бы не знал тебя еще до рейда в Гиблый бор.
– Мне казалось, что Юнни доверяет мне, – задумчиво произнес Андрей.
Шагадди молча развел руками, мол, что тут можно сказать: чужая душа – потемки.
– Хорошо, – коротко кивнул Андрей. – Не будем пока поднимать шум вокруг исчезновения Юнни. Я беру с собой семь человек. Восьмым будет числиться Юнни. Ты, Шагадди, остаешься в части… Нечего губы кривить – ты заместитель командира взвода, так что изволь выполнять свои обязанности. Если Юнни объявится в мое отсутствие, вправь ему мозги как следует – ты это умеешь. А я вернусь – еще добавлю. У каждого в жизни бывают дни, когда кажется, что самое лучшее решение всех проблем – просто сунуть голову в петлю. Но нужно уметь зажать чувства в кулак, когда этого требуют обстоятельства.
– Не извольте беспокоиться, лейтенант, – в шутливом салюте Шагадди вскинул левую руку к плечу. – Юнни у меня неделю будет сортир драить.
– Если только у нас будет эта неделя, – мрачно заметил Андрей.
– Дела так плохи? – негромко спросил Шагадди.
– Все будет ясно через пару дней.