– Но при этом я наделен самосознанием и определенной степенью автономности, – прокомментировал его слова Гефар. – И к тому же един в нескольких лицах!
– Он не сможет причинить нам никакого вреда, если мы сами не поверим в это. Вся его сила заключена в умении манипулировать сознанием людей.
– Да, уж это я умею, – снова ввернул Гефар.
– Он исчезнет, как только поймет, что его дешевые трюки на нас не действуют, – уверенно закончил Андрей.
– Э, нет! – Гефар строго погрозил Андрею своим коротким пальчиком. – На этот раз вы так просто от меня не отделаетесь! Теперь вы находитесь на моей территории! Я здесь хозяин и бог! А вы, – Гефар направил свой палец на Андрея, словно пистолет, – оказались там, где вам не следовало бы находиться. Здесь я диктую правила игры…
– Диктуешь? – презрительно усмехнулся Андрей. – Что ты можешь диктовать, Гефар, если ты только мелкая разменная фигура в игре, которую ведет запредельная реальность?
– Согласен, – не стал спорить с ним Гефар. – Правила игры придумал не я, но зато я, в отличие от вас, знаю, в чем они заключаются.
– Слушайте, я не пойму, к чему весь этот разговор? – с недоумевающим видом развел руками Эйх. – Кто этот тип? Если один из уродов, вылезших из запредельной реальности, так нужно просто от него избавиться.
– Меня убивает прямолинейность солдатского мышления, – едва ли не с презрением посмотрел на Эйха Гефар. – Почему почти каждый, кто имеет в руках оружие, считает, что с его помощью можно легко решить любую проблему?
– У тебя есть другие предложения? – спросил у Гефара Шагадди.
Лицо Гефара расплылось в счастливой улыбке, словно он только и ждал этого вопроса.
– Мне очень понравилось предложение рядового Лантера насчет чашечки горячего гиза.
– Проклятие! Откуда ты знаешь, как его зовут? Ты уже успел забраться кому-то из нас в голову?
– Вовсе нет! – Гефар вскинул руки к груди, словно желая оттолкнуть от себя несправедливое обвинение. – Я только подхватил то, что плавало на поверхности!
– Чего тебе надо? – устало спросил Андрей.
– Вот это уже серьезный вопрос, – с удовлетворением кивнул Гефар. – Но в двух словах на него не ответишь. А для обстоятельной беседы нам не хватает взаимного доверия. Поскольку гиз вы мне не предлагаете, я так понимаю, что мне первому предстоит продемонстрировать жест доброй воли.
Подождав какое-то время и не получив ответа, Гефар положил трость на край стены и, откинувшись назад, опустил руку по другую ее сторону. Одним рывком, не прикладывая особых усилий, он поднял и кинул на стену тело человека, облаченного в полевую армейскую форму.
Человек оперся руками о край стены и попытался приподнять голову, но Гефар, положив ладонь ему на спину, прижал его к стене.
Артистизм был неотъемлемой чертой натуры Гефара. Ни одно действие он не мог совершить просто так, не придав ему дополнительно драматизма за счет умело выдержанных пауз и виртуозной игры на ожиданиях зрителей.
– Итак, я предлагаю каждому из вас сделать попытку угадать, кого именно я вам собираюсь показать, – улыбнувшись, предложил Гефар.
– Кончай дурака валять, – мрачно буркнул Шагадди. – Не до того сейчас.
– В этом я с вами могу согласиться, сержант, – ничуть не обиделся Гефар. – Времена нынче трудные, требующие от человека предельной внимательности и собранности. Вы же эти качества, как мне кажется, временно утратили. Но если вы проявите расторопность, то, возможно, еще успеете поймать за руку маленького проказника, собравшегося всадить вам нож в спину.
Шагадди резко развернулся и схватил за запястье руку малыша, который уже вытаскивал из ножен, висевших у сержанта на поясе, большой, тяжелый штык-нож с широким лезвием и рукояткой из черного пластика.
– Эй, малыш, это не игрушка…
Шагадди попытался осторожно отвести руку мальчика в сторону. Но тот с неожиданной силой и ловкостью откинул руку сержанта в сторону и, выдернув нож из ножен, взмахнул им в воздухе.
Удар должен был прийтись сержанту по глазам, но Шагадди успел немного отклониться назад и прикрыть лицо рукой. Лезвие ножа распороло рукав его куртки и полоснуло по коже предплечья.
Скривившись от боли, Шагадди попытался тем не менее отобрать у мальчика нож. Но малыш ударил его ногой в челюсть и, вывернувшись из-под руки, упал на кузов машины. Быстро перекатившись через спину, он вскочил на четвереньки, похожий на маленького, но очень злобного зверька. Губы его кривились в хищном оскале, а зрачки глаз превратились в крошечные, почти невидимые точки. В правой руке он продолжал сжимать нож, хотя его маленькие пальцы даже не могли полностью обхватить рукоятку.
Зажимая рану на предплечье ладонью другой руки, Шагадди удивленно смотрел на вооруженного его же собственным ножом мальчика. Он, как и все остальные, отказывался верить происходящему. Малыш, которого он всего минуту назад держал на коленях, прижимая к груди, не мог оказаться хладнокровным убийцей.
– Малыш, – негромко произнес Шагадди.
Он хотел протянуть к нему руку, но, увидев, что ладонь перепачкана кровью, опустил ее, чтобы вытереть о штаны.
В ту же минуту малыш кинулся на сержанта, выставив перед собой руку с ножом, нацеленным в открытую грудь Шагадди.
Гефар взмахнул над головой своей тростью и кинул ее вниз.
Трость изогнулась, превратившись в живую змею, скользящую по воздуху, словно по траве. В нескольких сантиметрах от намеченной цели змея вновь превратилась в трость, которая за секунду до того, как острие ножа коснулось груди Шагадди, пронзило тело мальчика насквозь.
Малыш замертво упал на кузов машины, раскинув в стороны ноги, обутые в красные лаковые сандалии. Нож, выпавший из его руки, негромко звякнул об асфальт.
В воцарившейся страшной тишине отчетливо и громко прозвучал, как всегда, немного насмешливый голос Гефара:
– Что ж, сержант Шагадди, думаю, что теперь между нами уже нет никаких личных счетов. Не так давно я пытался убить вас, но сегодня, надеюсь, вы не станете этого отрицать, я спас вам жизнь.
– Это ты его заставил взяться за нож, падаль! – Шагадди рванул с плеча автомат.
– Отставить! – Андрей ударил по стволу автомата Шагадди, направив его в землю. – Хватит самовольничать, Шагадди!
– Идите вы все!.. – Шагадди в сердцах швырнул автомат на асфальт и, отойдя в сторону, сел на каменную ступень, ведущую к подъезду.
Сунув в зубы папиросу, он несколько раз нервно щелкнул зажигалкой, пытаясь зажечь огонь. Когда ему это наконец удалось, он глубоко затянулся и, вытянув руки, положил их на колени.
– Посмотри его руку, – велел Эйху Андрей.
Эйх молча кивнул и полез в машину за чемоданчиком с медикаментами.
Гефар сидел на стене, беспечно помахивая ногами, словно ничего и не произошло. Левая рука его по-прежнему лежала на спине человека, переброшенного через стену, словно вывешенный на просушку матрас.