Ничего не произошло. Гильза лежала на полу пробитым капсюлем к зрителям.
— Ты всегда всякий хлам в карманах носишь? — поинтересовался Данила.
— Привычка, — буркнул Снайпер.
— Наверно, как раз для таких случаев, — понимающе кивнул разведчик.
— Знаешь, ты не ошибся, — вполне серьезно отозвался Снайпер, не оценив иронии напарника. — А ну-ка, подержи.
Он сунул Даниле в руки свой снайперский комплекс, вдохнул-выдохнул глубоко и вдруг, разбежавшись, прыгнул. В воздухе его тело изогнулось, и в проем он влетел вперед ногами, словно собирался протаранить каблуками противоположную стену коридора.
Подошвы Снайпера ударились о бетон, ноги согнулись, будто две мощные пружины…
«Хороший удар получится, если вот так по врагу каблуками долбануть…» — пронеслось в голове Данилы. Но додумать мысль он не успел.
Боковой коридор взорвался серией резких, мощных ударов, словно кто-то невидимый в его глубине принялся колотить ломом по огромному железному котлу. Данила увидел, как бетонную стену вспороли невидимые когти, выбив из нее облака мелкого крошева, — но Снайпера там уже не было. Оттолкнувшись ногами от стены, он уже, сгруппировавшись, катился по полу в безопасной зоне большого коридора.
Данила оторопело смотрел на то, как оседает пыль в столь гостеприимно подсвеченном проеме бокового ответвления.
— Вот такие пирожки с котятами, — сказал Снайпер, поднимаясь с пола и отряхивая пыльник. — У них там 6П50-3 с 6У16 на СП стоит с тепловизором и автоматическим наведением.
Настолько далеко знания разведчика о древнем вооружении не простирались.
— Чего там стоит?
— А, ну да… Крупнокалиберный пулемет «Корд» на специальной стойке, — пояснил Снайпер, забирая у напарника свой ВСК-94.— Реагирует на тепло живого тела. Думаю, крыс у них здесь не водится… Хотя подожди. Те собакоголовые точно по этому коридору нарезали. Значит, у того «Корда» в боковом коридоре имеется электронный считыватель, который распознает, кто свой, а кто не совсем.
Он окинул взглядом фигуру Данилы. И распорядился:
— Камуфляж снимай.
— Это еще зачем? — не понял разведчик.
Думаю, где-то в нем вшит электронный ключ, отвечающий на запрос охранной установки при входе в боковой коридор. Главное, чтобы у наших «двухсотых» был доступ в этот сектор.
Что такое «двухсотые» Данила не знал, но идея Снайпера ему не понравилась.
— То есть ты хочешь в моем камуфляже проверить свою теорию?
— А ты догадливый, — сказал Снайпер. — Слушай, давай не будем время тянуть, а? Снимай шмотки.
И принялся расстегивать свой пыльник. Этим Данила и воспользовался.
Он прыгнул с места, «рыбкой». Пролетел метра полтора, руками оттолкнулся от пола, кувырнулся, набирая скорость. Вторым мощным прыжком вошел в проем, словно кошка, коснулся стены всеми четырьмя конечностями, оттолкнулся и, спиной вперед точно войдя в проем, обратным кувырком завершил движение и встал на ноги.
На его лице блуждала победная ухмылка. Выстрелов не было, тест пройден, а победителей, как известно, не судят. Но когда он увидел глаза Снайпера, веселье с его лица сползло моментально.
— Ты что и кому доказать хочешь?
Замороженные слова падали словно куски колотого льда на дно жестяной посуды.
— Тебе мало, что по собственной дури из Кремля выперли? Решил и здесь показать, какой ты крутой?
— А ты мне что, в няньки нанялся? — проворчал Данила. — Я, между прочим, в Кремле в разведке был, а это…
— Был.
Самый большой кусок льда ударил прямо в душу.
— А теперь ты просто пацан с хорошей физподготовкой, который умеет круто махать шашкой, метать ножи и скакать как… неважно кто. Кремль для тебя в прошлом, и лучше о нем забыть.
Данила криво усмехнулся, повернулся спиной и пошел. Куда? А все равно куда, лишь бы подальше отсюда.
— Это самое легкое — сбежать, — прилетело в спину. — Особенно когда ты нужен.
Разведчик остановился. Почему у него такое ощущение, что он по новой проходит курс молодого бойца, а этот небритый мужик из прошлого его пестун, вбивающий в тупую голову основы военного дела.
«Может, так оно и есть? — пришла мысль. — В Кремле я учился оборонять крепость. А сейчас — выживать там, откуда не вернулись до меня лучшие разведчики».
Он повернулся и пошел обратно. Далось ему это нелегко, гордость так и норовила выплеснуться наружу, но Данила пересилил себя.
— Что надо делать? — глухо произнес он, твердо решив про себя, что, если Снайпер начнет настаивать на переодевании, он просто швырнет ему трофейный камуфляж в лицо и уйдет. Только что было сказано «ты нужен», а не «твоя одежда». Значит, если он отвечает за свои слова, то…
И снова ему не дали мысленно достроить планы отмщения.
— Надо дойти до пулемета, отключить привод, идущий к спусковому крючку, и позвать меня.
Данила кивнул, подобрал автомат и, не оборачиваясь, вошел в коридор. На душе было погано, причем больше от осознания, что Снайпер прав. В любой команде, пусть даже если она состоит из двух человек, есть старший. Неважно, чем он превосходит остальных — опытом, харизмой, силой, умом, — но это закон природы и любого общества, и против него не попрешь. И сейчас его дело учиться, перенимать опыт, а не выпендриваться.
Ну и ладно. Будем перенимать и не выпендриваться…
Он шел по коридору навстречу нервно подрагивающему стволу пулемета. Казалось, будто живая, хищная тварь уставилась в его грудь единственным бесконечно черным зрачком, готовясь выплюнуть в жертву струю раскаленного яда. Судя по пулевым отметинам на стенах, случись такое — и от Данилы остались бы лишь куски теплого мяса, разбросанные вдоль коридора. Но какая разница для воина — сейчас или завтра? К тому же это очень хорошая смерть, когда умираешь быстро, не успев осознать, что же с тобой произошло…
Вот так, прогоняя в голове основы психологической подготовки воина, привитые с детства, разведчик дошел до установки.
Мощная машина смерти поневоле внушала уважение одним своим видом. Есть какая-то внутренняя сила в хорошем оружии, все равно что это — меч известного мастера или древний черный пулемет на стальной зеленой подставке, напоминающей зеленую ногу гигантского насекомого. У ноги имелась специальная подставка, на которой был зафиксирован небольшой металлический ящик с блестящими точками видеокамер. От ящика к спусковому крючку пулемета тянулся тонкий тросик с зажимом на конце, напоминающим маленькие челюсти.
Данила осторожно разжал челюсти и снял зажим. Недовольно заурчали сервомоторы. Пулемет начал рыскать стволом, словно крысособака, упустившая добычу, — но все было бесполезно. Если у крысособаки выбить зубы, води не води рылом, а никому она уже не причинит вреда.