Пахнул напиток странно – старым вином, морем и чем-то неуловимо сладковатым. Необычный, сложный запах, но приятный. И вкус оказался более чем достойным, хотя действительно непривычным. Привкуса спирта напиток не имел, но, упав в желудок, приятным теплом разлился по телу.
– Забавно, – пробормотала я, снова принюхиваясь. – Мне кажется или у него запах поменялся?
– Меняется, – медленно кивнул Руамар, очень странно меня разглядывая. – Спустя пару часов после контакта с воздухом у него понемногу меняется запах; еще одна особенность, повышающая ценность напитка…
Прерывая нашу беседу, в дверь постучали, и после разрешения императора в кабинет вошел наместник. Был он задумчив и хмур, но выглядел уже несколько лучше, чем в первый момент после покушения.
– Ваше величество, я принес информацию, которую вы велели, – с легким поклоном сообщил он.
– Проходите, Манур, – кивнул ему Руамар. – Присаживайтесь. Я позволил себе несколько распотрошить ваши запасы, так что с меня бутылка тарная.
– Ну что вы, это мелочи, – слабо улыбнулся Аруш-вер, подходя ближе, но в кресло все-таки не сел.
– Вам, пожалуй, стоит составить нам компанию, – задумчиво разглядывая наместника, предложил император.
– Да уж, пожалуй, – со смешком согласился тот. – Да что вы, я сам все сделаю! – ужаснулся он, когда Владыка шагнул к шкафу, откуда был извлечен сосуд с напитком. Руамар не стал настаивать, чтобы напрочь не смутить подданного, а тот достал еще один бокал и принялся разливать специфический местный алкоголь. Не только себе, но и нам добавил для порядка. – К сожалению, об этом оборотне удалось узнать очень немного, – принялся за доклад Аруш-вер. – Он не местный, совсем недавно прибыл с севера. Пока даже толком обжиться не успел, снимал комнату у одной вдовы. С ее слов, планировал обустроиться здесь всерьез; вроде бы у него для этой цели даже какие-то накопления были. Со слов же хозяйки, он совсем недавно демобилизовался. Кроме того, и это уже предположение, у него когда-то была семья, и с ней случилось нечто страшное. О без… людях он высказывался всегда с отвращением, а когда выпивал – с ненавистью. Он, вероятно, сюда приехал именно с целью оказаться от них подальше.
– То есть, по всему выходит, это его собственная инициатива? – уточнил Руамар и, хмурясь, пригубил тарнай.
– Вариант напрашивается сам собой, – неуверенно пожал плечами наместник. – Мы здесь находимся далеко от границы, людей и до войны-то не видели. В основном местным просто любопытно; да, есть неприязнь, есть опасение. Но до такой степени, чтобы пытаться убить… – Он потерянно качнул головой.
Слушая их разговор, я вновь сделала пару глотков. Нет, определенно, со временем не только запах, но и вкус напитка изменялся. Едва уловимо, но я готова была об этом поспорить! Он явно стал чуть слаще, а вот запах моря почти совсем исчез.
Правда, я с запозданием вспомнила, что последний раз мы ели еще за завтраком, а потом была дорога, так что крепкий алкоголь попал в пустой желудок. И, судя по той лености и сонливости, что растекалась по телу всего от нескольких глотков, организм совершенно отвык от крепких напитков. А, может быть, виной всему был не тарнай, а нервное потрясение?
Наверное, я на несколько секунд задремала, потому что часть происходящего выпала из моего восприятия. Когда же вновь обрела интерес к окружающему миру, мужчины стояли над столом, перебирая документы и что-то вполголоса обсуждая. Аруш-вер показался мне встревоженным и напряженным, а в голосе Руамара отчетливо слышались рычащие недовольные – и даже почти злые – нотки, отчетливо диссонировавшие со смыслом слов, потому что на словах император своего подчиненного хвалил.
В моем теле продолжала господствовать ленивая тяжесть, но помимо нее появилось непонятное томление, которое можно было охарактеризовать расхожей фразой «чего-то хочется, а чего – не знаю». Меня тянуло в неизвестном направлении, хотелось сделать что-то очень нужное и жизненно необходимое, но что именно – было непонятно.
Пока я раздумывала о собственных невыразимых желаниях, мужчины продолжали разговор. Правда, Манур тревожно и выжидательно поглядывал то на меня, то на императора. А потом я встретилась глазами с Руамаром, и на какое-то странное мгновение мой мир сосредоточился в этих желтых глазах с вытянувшимися в ниточку вертикальными зрачками.
В его глазах плескалась звериная ярость. Азарт хищника, почуявшего кровь раненой жертвы и всем существом стремящегося вцепиться ей в горло. На один удар сердца я почувствовала себя на месте этой жертвы, и в груди колом встал ужас, парализовал пальцы, сдавил дыхание. Ведь оборотни – они на самом деле хищники, а люди…
Но ощущение было сиюминутным. А потом его смыла жаркая волна очень непривычных ощущений: радостного предвкушения и передавшегося мне азарта.
Никогда в жизни я не была азартным человеком, с ранней юности руководствовалась исключительно рассудком и логикой, а здесь меня захлестнуло таким восторгом, что я закусила губу, пытаясь сдержать шальную улыбку. Мне хотелось сыграть с ним, тем зверем, который стоял сейчас напротив. Во что-то невероятно увлекательное и интересное, а во что именно – я не знала. Знал кто-то другой – там, внутри. Тот, кто трепетал сейчас от нервного возбуждения и с восхищением разглядывал будущего противника. Или скорее партнера по игре.
Я не поняла, что изменилось – кажется, вкус и даже температура воздуха, – но во взгляде Руамара злость сменилась интересом. Нечеловеческим; это тоже был интерес зверя – инстинктивный, непреодолимый. Ухватившись обеими руками за подлокотники, я резко подалась вперед, намереваясь подняться, и опять замерла, не завершив движение. Откуда-то сбоку в лицо плеснуло чужим страхом; запах оказался приятным, будоражащим, бодрящим. Я перевела взгляд на источник этого аромата, и глубоко в горле родился тихий удовлетворенный рык: теперь я точно знала, во что мы будем играть.
Манур Аруш-вер, поймав мой взгляд, отступил назад. Его зрачки испуганно расширились, а запах страха стал одуряющим. Движение получилось быстрым и, наверное, даже красивым со стороны. Я не просто шагнула к оборотню, я, кажется, прыгнула в его сторону, но – не успела. Тот, с кем я собиралась поиграть, оказался быстрее; только схватил почему-то не наместника, а меня. Я рванулась, раздраженно шипя и пытаясь освободиться, но попытка не увенчалась успехом.
– Уру! – скорее звериный рык, чем человеческий голос. Но та, кого он звал, все поняла, и на пороге возникла тоненькая девичья фигурка. – Уведи и контролируй. – И через несколько мгновений источник восхитительного запаха оказался отделен от меня запертой дверью. Я забилась с удвоенной энергией, чувствуя вдобавок к азарту жгучую обиду: это было нечестно! – Горячая какая, – удовлетворенно хмыкнул держащий меня в охапке мужчина, и запах его опять изменился.
Правда, толком разобраться в его новых оттенках и собственной на них реакции мне не дали. По спине и затылку довольно ощутимо ударила плоскость дверцы шкафа, между ног вклинилось бедро мужчины, дополнительно вжимая меня в стену, а рот оказался закрыт поцелуем – глубоким, властным, жарким. Кажется, в это мгновение я тоже потеряла интерес к окружающему миру.