– Не вмешивайся в это дело, Лиам!
Кулак, появившийся словно бы из ниоткуда, ударил Колина в челюсть. Колин оттолкнул брата и с воплем ярости бросился на обидчика. Получив удар в живот, тот согнулся, задыхаясь. Колин уже занес руку, чтобы ударить противника по затылку, но Лиам схватил его за запястье и выкрутил руку за спину.
– Сейчас не время для драки, дурак! – шепнул он младшему брату на ухо.
На месте драки вдруг стало очень тихо.
– Пусти меня! – сквозь зубы процедил Колин.
Лиам медленно разжал пальцы. Колин смерил его злым взглядом, растолкал зрителей, вышел из палатки и пошел прочь. Лиам посмотрел вниз, на того, с кем только что дрался Колин. Мужчина ответил ему сердитым взглядом, выругался и, схватившись за руку одного из своих товарищей, встал. Руки-ноги у него, слава богу, оказались целы.
– Может, объяснишь, что на тебя нашло? Сейчас не время и не место выяснять отношения с Хью Маклином!
Лиам расхаживал по поляне, расшвыривая ногами высокую траву и сердито поглядывая на брата.
– Ты это мне говоришь? – воскликнул взбешенный Колин, воздевая руки к небу. – Этот чертов идиот все время допекает меня своей Морин! Никак не может понять, что между мной и ею все кончено!
– Может, он не зря на тебя злится? Она ведь его сестра, а, Колин? А то, как ты поступил с этой бедной девушкой… Если бы кто-то сделал такое с Сарой, я бы заставил его пожалеть, что он вообще на свет появился!
– Ну конечно! Ты же у нас всегда все делаешь правильно! – с издевкой пробормотал Колин. – Подумать только – какой у меня безупречный братец! Одна беда – никакой ты не безупречный…
– Я и не считаю себя таким. И я иногда поступаю неправильно, но всегда отвечаю за свои ошибки.
– А я – нет, ты это хочешь сказать?
Колин прищурил налитые кровью глаза, и во взгляде его Лиам увидел с трудом подавляемую злобу.
– Брат, посмотри на себя! Ты слишком много пьешь, ты на себя не похож последние несколько лет! Что с тобой стряслось?
– Тебя это и правда заботит?
– Перестань кривляться! Ты прекрасно знаешь, что все, что тебя касается, меня заботит, черт бы тебя побрал! Других братьев у меня нет! Но я не понимаю, почему ты ведешь себя так необдуманно, Колин Макдональд! Иногда мне даже кажется, что ты это делаешь всем назло!
Лиам со вздохом потер глаза.
– Морин – хорошая девушка. Я уж думал, ты остепенишься и перестанешь бродить по стране с Макгрегорами. Ты трижды чудом уходил от веревки, разве этого мало? Морин тебя любила, а ты унизил ее так, что хуже не бывает!
– Я ей ничего не обещал! – попытался оправдаться Колин, отводя глаза.
Несколько секунд он подыскивал слова, потом выругался.
– Она два года жила в твоем доме. Она носила под сердцем твоего ребенка!
– И потеряла его…
– И из-за этого ты ушел из дома и оставил ее одну на два месяца выплакивать глаза от горя? Никто же не знал, где тебя искать! Одно время мы даже думали, что тебя убили. Но потом выяснилось, что ты бросил Морин, когда был ей нужен больше всего.
– Нет! Я…
Лиам поймал брата за руку и заставил посмотреть себе в глаза.
– Два месяца, Колин! И все это время она ждала тебя, чтобы узнать, что ты кувыркался в постели с другой женщиной там, в Инвернессе. Я не хотел в это верить. Кто угодно, но не ты!
– Я не обязан перед тобой отчитываться, Лиам!
– Обязан!
– Мне надоели твои нотации! – крикнул Колин, вырываясь. На него накатила новая волна гнева. – Послушать тебя, так я – худший мерзавец на свете! А разве ты сам никогда не уезжал от Кейтлин?
Лиам побледнел.
– Колин…
– Что, вспомнил, как уплыл во Францию в тысяча шестьсот девяносто пятом, когда вышел из эдинбургского Толбота? Скажу тебе сразу: я ни секунды не верил в эту историю с покупкой оружия! Глупая придумка! Ни один нормальный человек, который просидел несколько недель в тюрьме, ожидая казни за преступление, которого не совершал, получив помилование, так не поступит! Особенно если дома его ждет такая жена, как Кейтлин! Наверняка случилось что-то, что пришлось тебе не по нраву. И ты сбежал, оставил ее. Знай, я пытался узнать, что между вами произошло. Я засыпал Кейтлин вопросами. Но твоя жена слишком сильно тебя любит, она не обвиняла тебя ни в чем, хоть ты и поступил с ней скверно!
Тишина, пропитанная враждебностью, повисла между братьями. Они молча смотрели друг на друга. Лиам медленно вздернул подбородок. Поджатые губы его побелели, нижняя часть лица судорожно подергивалась.
– Это правда, ты не знаешь, что тогда случилось, и уж точно не сегодня я тебе это расскажу, – сказал он сухо. – Хотя это совсем другое дело. Ты дождался, пока она уедет из долины, и только тогда вернулся. Ты даже не нашел в себе смелости сказать ей, что больше не хочешь с ней жить. Господи, Колин! Это же трусость, низость! Любой на месте Хью мечтал бы прибить тебя! Эх, зря я помешал ему отходить тебя, как ты того заслуживаешь!
– Не надо было вмешиваться! Моя жизнь – это мое дело!
Взгляд Колина помрачнел.
– Хотя, если подумать хорошенько… Наверное, тебя оно тоже касается.
Лиам тряхнул волосами и посмотрел на Колина. Какое-то время братья смотрели друг другу в глаза.
– Я не хочу говорить об этом, Колин.
Повисла тишина, такая тяжелая, давящая, что стало трудно дышать. Оба прекрасно знали, что стало причиной всех злоключений. Но ни один, ни другой не осмеливались произнести это вслух. Смех и восклицания товарищей в лагере, доносившиеся сквозь заросли кустарника, отсюда были похожи на глухие и далекие раскаты грома. Колин вынул фляжку виски и протянул ее Лиаму, но тот жестом отказался.
– А я думаю, что пришло время нам об этом поговорить, брат, – сказал Колин глухим голосом.
– Тебе сегодня хватит пить. Ты не в том состоянии, чтобы разговаривать!
Пропустив слова брата мимо ушей, Колин отхлебнул из фляги. Виски пролилось ему на подбородок и на грязную рубашку. Он прищелкнул языком и вытер губы тыльной стороной ладони. И с нервным смешком продолжил:
– Тебя послушать, так со мной разговаривать вообще пустая затея! Но что бы ты там ни думал, с головой у меня все в порядке!
Помутневшими глазами он уставился прямо перед собой, потом снова глотнул из фляжки. Виски обожгло разбитую губу и горло, и Колин поморщился.
– Я многие годы втайне ненавидел тебя, ты и сам знаешь. Но со временем я научился себя обманывать, это тебе тоже известно. Я делал все, что мог, лишь бы забыть…
Он помахал фляжкой перед невозмутимым лицом Лиама и насмешливо усмехнулся. Потом его лицо снова стало серьезным. Лиам молчал, но не сводил с брата глаз. Только зубы его судорожно сжались, отчего дернулся заросший щетиной подбородок.