Ответ на все вопросы: они первыми начали. Посеяли зло. Сами напросились. Стандартные клише, рожденные войной.
– Око за око, – сказал Мак. – Что ни говори, Тед, но хороший немец – это мертвый немец.
(Неужели любой немец? – удивился Тедди. И неужели до сих пор?)
– Знаю-знаю, я не имел в виду, что нам вообще не стоило их бомбить, – принялся объяснять Тедди, – но, оглядываясь назад…
– Тед, оставим эти «оглядки» – вопрос заключается в следующем: ты бы сделал то же самое вновь, если бы потребовалось?
Сделал бы. Конечно да (Освенцим, Треблинка), но он не стал потакать Маку своим ответом.
Камера сработала, и Тедди заложил вираж, а Мак установил курс обратно домой.
– Не так все было и страшно! – крикнул второй пилот. (Вроде Гай. Тедди не был уверен. Кажется, Гай. А может, Джайлс?)
По громкой связи на него хрипло цыкнули два или три голоса. Ребята боялись сглазить.
– Впереди еще долгий путь, – ответил Тедди.
По дороге обратно зенитный огонь был не менее плотным, чем по дороге туда, а то и плотнее. Снаряды разрывались со всех сторон, по корпусу барабанили осколки.
По левому борту вдруг полыхнула ослепительная вспышка: «ланкастер» подбили в крыло, которое отлетело от фюзеляжа, рассекая воздух, и угодило в другой бомбардировщик, снесло ему среднюю верхнюю турель. Оба «ланкастера» вошли в штопор и понеслись к земле, кружась, как в огненном балете.
– Черт! – раздался в интеркоме перепуганный голос.
Тедди не разобрал, кто это, Вик или Джордж. И правда черт, мысленно повторил он. И отправил Нормана в хвостовой отсек – оценить ущерб от осколков.
– Чертовски огромная дыра! – воскликнул тот.
Но все было понятно и без слов: арктический штормовой ветер насквозь пронизывал их S-«сахар». Гай, как видно, больше не считал, что не так все и страшно. Он знаками показал Тедди, что собирается в хвостовой отсек, познакомиться поближе с отвратительным мистером Элсаном. Гай. Который учился в Итоне. Нужно запомнить, наказывал себе Тедди. Он чувствовал свою вину в том, что «подсадной из Замерзета» пропал. По большому счету Тедди отвечал за всех, кто находился на борту. И уж хотя бы должен был запомнить их имена. Вернуться Гай не успел: оба стрелка закричали в один голос по громкой связи:
– Истребитель по левому борту, уходим вниз!
И Тедди рванул штурвал вперед, но было уже поздно: истребитель открыл огонь, и кабина содрогнулась от невероятной силы грохота, будто сам Господь Бог бросал в фюзеляж камни. Машина наполнилась едкой вонью кордита.
Тедди вывел «галифакс» из крутого пике и, заложив правый вираж, снова набрал высоту, но истребитель уже исчез, и Тедди его больше не видел. Тот не вернулся, исчезнув так же таинственно, как и возник. Мак проложил обратный курс в обход сильно укрепленных районов у Роттердама и Амстердама, но к тому времени, когда они достигли побережья Голландии, высота составляла всего две тысячи футов. Истребитель с его пушкой потрудились на славу. Оба внутренних двигателя отключились, у правого крыла снесло элерон, пять крыльевых баков пробиты. В фюзеляже – огромная дыра. Тедди установил во флюгерное положение лопасти бесполезных винтов, и машина еле ползла, но возвращаться назад было слишком поздно: они летели в облаках, а когда вышли наконец из облачности, внизу синели воды Северного моря.
Некоторое время рядом с ними держался еще один «галифакс», но они летели так низко и медленно, что он вскоре отделился и, покачав крыльями, ушел вверх. Они остались одни.
На высоте полутора тысяч футов Тедди приказал экипажу готовиться к посадке на воду. До английского берега – десять миль, ровным тоном сообщил он. «Дотянуть бы, командир», – взмолился кто-то из экипажа. Мысль о вынужденной посадке сама по себе никого не радовала, но упасть в воду и в беспомощном состоянии угодить в лапы к немцам – это уже было бы слишком.
– Полетели дальше, – упрашивал Норман. – Мы же после Турина дотянули, вспомни.
Снизившись до тысячи футов, они уже различали барашки волн. Высоких волн – футов пятнадцать-двадцать. «Все, кто бурей смят», – подумал Тедди.
К этому времени они уже выбросили все, что можно: штурманский стол, подушки, термосы, кислородные баллоны. Кит вырубил топором сиденья, а Вик демонтировал пулеметы в средней верхней башенке и швырнул их за борт, а следом и саму турель. Что угодно, лишь бы протянуть еще чуть-чуть. «До английского берега четыре мили», – сообщил Мак привычным ровным тоном. Его документы и карты разлетелись веером, когда, уходя от истребителя, они нырнули в пике, и теперь он собирал их в стопку, словно готовился закрывать контору на выходные. Но одно дело не впадать в панику, думал Тедди, и совсем другое – не понимать критичности момента. Ему вспомнилось, как они пытались вытащить Кенни из хвостовой башенки: Мак стоял в сторонке и отпускал свои комментарии, а остальные бились как в лихорадке.
– Летим дальше, командир, – выговорил другой голос.
На пятистах футах Джордж Карр зафиксировал ключ бортовой рации, настроив ее на международную аварийную волну, и достал портативную рацию для шлюпки.
На четырехстах футах топливные датчики обнулились. Открыли аварийные люки, и Тедди велел всем занять позицию для приводнения. Мак лег на топчан у правого борта, Норман – у левого. Ступнями оба упирались в носовой лонжерон. Стрелки́ прислонились к хвостовому лонжерону, а Джордж с Китом сели между их ног. Кто завел руки за шею, кто облокотился на сложенный парашют, чтобы смягчить удар. Тедди всех вымуштровал.
Удар о воду произошел на скорости сто десять миль в час. Носовой отсек бомбардира-наводчика развалился при ударе, и внутрь S-«сахара» хлынула гигантская волна воды и бензина, объяв их по шею, – они едва-едва успели надуть спасательные жилеты. Джорджа снесло волной, и остальные неуклюже протолкнули его в люк. Оказалось, Кенни не умеет плавать, да к тому же боится воды, и Маку пришлось одной рукой держать его, брыкающегося и орущего от страха, за шкирку и тащить через весь затопленный фюзеляж. Тедди двигался позади всех. Капитан всегда покидает корабль последним.
Шлюпку, закрепленную в крыле, надули, и она перегородила верхний люк. S-«сахар» почти под завязку наполнился водой и начал крениться на левый борт. На миг Тедди подумалось: это конец, но он поднырнул и выплыл через дыру в фюзеляже.
С грехом пополам все выбрались, с грехом пополам залезли в шлюпку. Норман перерезал трос, и они отплыли от S-«сахара». Машина по-прежнему оставалась на плаву в серых суровых водах, кренясь на один бок, но через несколько минут пропала с глаз долой.
Из темноты донесся звук какого-то двигателя. Мак схватился за ракетницу, пытаясь подать сигнал, но распухшие, онемевшие пальцы не слушались. Как долго они находились в воде? Счет времени потерялся. Но все сходились на том, что пошла вторая ночь их вылета. Скоро до них дошло, что посадка на воду была только началом испытаний. Море тяжело вздымалось; как только они сумели забраться в шлюпку, их тут же смыло за борт гигантской волной. Ну, хотя бы шлюпка не перевернулась (и на том спасибо), но, чтобы забраться в нее вторично, от них потребовались неимоверные, почти нечеловеческие усилия, не говоря уже о том, что пришлось еще затаскивать в нее бесчувственного Джорджа.