Вик умудрился потерять ботинки и мучительно трясся от холода. Остальные по очереди растирали ему ступни, но постепенно у всех онемели руки. Насквозь промокшая одежда многократно усугубляла их страдания.
Несчастного Джорджа, получившего сотрясение мозга, кое-как усадили, но он постоянно сползал в воду, скопившуюся на дне шлюпки. Вроде бы он пришел в сознание, но все время стонал. Трудно было понять, мучит ли его боль, но Мак на всякий случай впрыснул ему морфий, и Джордж затих.
Все той же волной смыло рацию, да и кто знает, как далеко их отнесло от места вынужденной посадки? Шансов на то, что их заметят с самолета или пришлют за ними спасательный катер, практически не было.
К тому времени, когда один из них, Норман, сумел спустить курок ракетницы, звук двигателя совсем затих, и Кит сказал: «Поздно, мать его». Ракета лишь осветила бескрайнюю тьму, тем самым окончательно сломив их дух. Тедди подумал, что звук самолетного двигателя им померещился. Возможно, затеряться в волнах – это примерно то же самое, что затеряться в пустыне, и скоро у них начнутся галлюцинации, обманы зрения и напрасные иллюзии.
– Я б душу отдал за курево, – выговорил Кит.
– Была у меня где-то пачка сигарет. – И Кенни попытался извлечь ее из кармана.
Полностью размокшие «Вудбайнз» пришлось выбросить за борт. От пайков, естественно, ничего не осталось: сигареты, еду, все, что могло поддержать в них жизненные силы, унесла та же волна, которая смыла их из шлюпки. Тедди нашарил у себя в кармане кусок шоколада, и Мак скрупулезно разделил его на части с помощью перочинного ножа. Прав был Джордж, что съел свою плитку заранее: теперь ему уже было все равно. Вик отказался от своей доли: его нещадно укачивало.
– Слышал я россказни, – выдавил Кит, – про то, как мужиков неделями носит в открытом море и они принимаются пожирать друг друга, начиная с юнги.
Все инстинктивно посмотрели на Кенни.
– Но, доложу вам, я скорее свою собственную ногу отрежу и съем, чем ваши вонючие пятки грызть начну.
– Это личное оскорбление! – возмутился Мак. – Мною можно неплохо закусить.
С этого начались разговоры о еде, от которых в отсутствие еды – один вред, но мало-помалу разговоры эти угасли. Всех сморило изнеможение и одолел тревожный сон. Один Тедди опасался, что может не проснуться, и не сомкнул глаз.
Он размышлял, что бы предпочел сейчас съесть. Будь у него один-единственный шанс нормально поесть, что бы он выбрал? Шикарный ресторан или ужин из своего детства? В конце концов он остановился на пирогах с дичью, которые пекла миссис Гловер, и бисквитном пудинге с патокой и заварным кремом. Но мечталось ему даже не об этом, а о том, чтобы оказаться за столом в стиле регентства, и чтобы во главе стола восседал Хью – Хью, восставший из мертвых, и чтобы Памела качала на коленке Джимми, и чтобы сестры были с бантами и в коротких юбочках. Бриджет знай приносила бы из кухни блюдо за блюдом, а миссис Гловер ворчала бы где-нибудь поблизости. И чтобы Сильви была грациозной и беззаботной. Даже для Мориса нашлось бы местечко, пусть его. А под столом чтобы лежала собака. Или две – они по-прежнему жили в его воображении: Трикси и Джок пусть бы грели ему ноги. Но как он ни старался, дремота все же взяла над ним верх.
Второе утро в море принесло с собой какой-то свинцовый, ничего не суливший свет. На несколько часов волны утихли, но поднялся порывистый ветер. Он то и дело обдавал их брызгами, хлестал по щекам, не давал дышать. Вроде бы они уже и так промокли до нитки, но оказалось, что это далеко не предел. Что еще хуже, в шлюпке обнаружилась течь; пришлось включить аварийный насос, который очень скоро вышел из строя; оставалось одно – вычерпывать воду руками, и без того окоченевшие ладони совсем заледенели. Джордж был совсем плох, да и Вик тоже. Ни тот ни другой больше не отворачивался от жестоких волн. Тедди подполз к Джорджу и попытался нащупать пульс, но волны совсем разбушевались. Ему показалось, что Джордж мертв, но делиться этим подозрением с остальными Тедди не стал.
Кенни скорбно уставился на Джорджа. А потом перевел взгляд на Тедди и выдавил:
– Если мне суждено умереть, командир, то лучше бы рядом с тобой.
– Ты не умрешь! – резко отозвался Тедди.
Начнешь отчаиваться – пиши пропало. «Избегай мрачных мыслей».
– Ясное дело, но все-таки…
А где же, спросите вы, был их второй пилот? Гай. Никто не помнил, чтобы его видели после атаки истребителя, и в шлюпке заспорили: что же могло с ним произойти? В конце-то концов, не мог же он раствориться в воздухе; значит, выпал, никем не замеченный, через пробоину в фюзеляже, когда машина вошла в штопор, и рухнул без парашюта в Северное море.
Еще одна роковая волна обрушилась на них бетонной глыбой. Сколько могли, они держались, но Вика и Кенни смыло за борт. Тедди сам не понял, как им удалось собраться с силами, чтобы втащить в шлюпку обезумевшего Кенни. («Как-как, недомерок потому что», – сказал впоследствии Кит), но ведь они это сделали. А Вик болтался в воде мертвым грузом: его поднять не удалось. Любые попытки были обречены на неудачу: силы кончились, вот и все. Им удалось просунуть одну его руку под канат шлюпки, но Тедди отдавал себе отчет, что в воде Вик протянет считаные минуты.
Тедди постарался устроиться рядом с Виком и увидел, как у того запрокинулась голова, а глаза искали командира, но Тедди понимал, что парень не может более сопротивляться.
– Ну, в добрый час тогда, – прошептал Вик и высвободил руку из-под каната. Его отнесло на несколько ярдов, а потом он тихо ушел под воду, в свою безвестную могилу.
Джордж Карр, вопреки предположениям Тедди, тогда не умер: скончался он через двое суток в госпитале, «от шока и погружения»: Тедди решил, что это значит «от холода».
Подобрал их совершенно случайно корабль Королевского военно-морского флота, отправленный на розыски совсем другого потерпевшего аварию самолета. Их подняли на борт, переодели в сухое, дали горячий чай с ромом и курево, укутали одеялами и бережно, как младенцев, уложили на койки. Тедди мгновенно провалился в глубочайший сон, а когда через час с лишним проснулся, получил еще горячего чая с ромом и захотел уснуть на этой койке вечным сном.
Одну ночь они провели в госпитале, после чего сели на поезд там же, в Гримсби, и прибыли в эскадрилью. Тело Джорджа забрали родственники, чтобы похоронить в Бернли.
Всем им дали недельный отпуск, но остался один нерешенный вопрос: о недостающем тридцатом вылете Кенни. Никто не верил, что после всего ими пережитого начальство будет настаивать на точном следовании букве, но начальник базы, добрый человек, сказал, что у него «связаны руки».
Итак, всего через неделю после того, как их, будто полудохлых котят, вытащили из пучины, они уже сидели в самолете на взлетной полосе и ждали сигнала. Уцелевший экипаж – Тедди, Мак, Норман и Кит, у которых первый срок службы закончился, – добровольно вызвался совершить дополнительный вылет ради Кенни. Узнав об этом, тот заплакал, и Кит сказал: «Ну вот, сопли распустил».