– Нет.

– О, он прожил жизнь честно и праведно и стал «победоносным старцем». Почитай о нем как-нибудь на досуге. Думаю, тебе будет интересно. – Джонс потрепал Генри по голове, потом улыбнулся, прикрыл глаза и сказал: – Генри Уоррен, твой сын Калеб проживет длинную и плодотворную жизнь. Он будет помогать людям жить долго и счастливо. Он будет любить отца и мать, почитать и уважать их. Он будет защищать мать и гордиться отцом. Мать будет лелеять Калеба и внушать ему уверенность в себе и надежды на будущее, и щедро одарит той любовью, какой может одарить только мать – и этой любовью он будет дорожить как величайшей драгоценностью на свете. Но именно отец подаст Калебу пример достойной и благородной жизни. Калеб будет наблюдать за отцом, учиться у него, подражать ему. Калеб станет таким же, как отец.

Джонс видел, что по лицу Генри катятся слезы.

– Ох, – выдохнул тот, с трудом подбирая слова от потрясения, – Калеб станет таким, как я?

– Да, – ответил Джонс. – Разве ты не похож на своего отца?

– Боюсь, даже больше, чем хотелось бы, – признал Генри.

– Уверен, отец учил тебя всему, чему мог, и старался как мог, и давал тебе лучшее, что было в его силах, но он также надеялся, что ты обогатишь капитал его мудрости и познаний своей мудростью и познаниями – и пониманием. В твоих силах снять с Калеба родовое проклятие, помочь ему преодолеть преграду, и ты можешь сделать это прямо сейчас, в собственной жизни. Ты волен прямо сейчас принять решение – сделать свою жизнь такой, какой ты хочешь. У тебя есть для этого силы, есть зоркость. Если ты примешь такое решение, ты сможешь сдвинуть даже горы, вставшие у тебя на пути, и расчистишь дорогу к счастью, а помогут тебе любящие и близкие люди, которые будут уважать тебя за то, каким ты стал.

Однако знай: тебе все еще предстоит разбираться с последствиями некоторых своих поступков. И процесс этот будет непростым. Найдутся те, кто усомнится в чистоте твоих помыслов и честности намерений, кто будет отвращать от тебя других людей, памятуя о твоем небезупречном прошлом. Однако обещаю тебе, сынок: если ты с честью встретишь эти испытания и последствия своих былых неверных решений, если справишься с ними, если искренне покаешься и заслужишь прощение у дорогих и важных тебе людей, то в конечном итоге ты завоюешь сердца даже тех, кто тебя ненавидел.

Даже в разгар битвы всегда помни: ты – будущий идеал Калеба, ты – его образец для подражания, его опора, светоч и маяк, его путеводная звезда и твердыня силы. Ты – тот, кто должен помочь ему прожить сообразно его имени и стать «победоносным старцем».

Генри, чьи брови сосредоточенно сошлись на переносице, смотрел в землю.

Затем он решительно сказал: «Да, я это сделаю, – и посмотрел в глаза Джонсу. – Мне это по силам».

Джонс ответил ему пронизывающим взглядом, будто испытывая искренность собеседника. Он понял, что Генри не кривит душой. Удовлетворенно кивнув, Джонс поднялся, пожал Генри руку, и на мгновение оба замерли, потом Генри отважился и неловко, но крепко обнял старика.

– Я никогда вас не забуду, – сказал он, сдерживая слезы.

Когда Джонс с чемоданчиком в руке зашагал в сторону шоссе, Генри Уоррен склонил голову и впервые со времен своего отрочества вознес молитву. Он просил у Господа сил, мужества, мудрости и понимания. Он обещал, что отныне, с этого самого дня, он всегда будет примерным мужем, а вскоре – и примерным отцом. Он обещал быть добросовестным начальником и верным, преданным другом.

И еще он возносил небу благодарность за встречу со стариком по имени Джонс.

Глава девятая

– Всем привет!

Я переступил порог «Пакуй и посылай», и колокольчик на двери громко звякнул. «Пакуй и посылай» – одно из самых интересных заведений в нашем районе Оранж-бич. Кроме собственно почтовой конторы, под этой же крышей продаются книги и сувениры, игрушки, складные картинки и головоломки, а также сладости; кроме того, тут торгуют фирменными сувенирными футболками «Морской пес» (они составляют большую часть моего домашнего гардероба). На футболках изображен бравый далматинец в тельняшке, лихой косынке, на костыле и с повязкой на один глаз.

Но и это еще не все. Здесь у нас своего рода клуб по интересам, тем более, что в соседнем доме помещается кафе «Пончик», а местный почтальон, Марк, постоянно бегает возвращается за новой порцией почты и вновь отправляется ее развозить. Вот и получается, что коллектив «Пакуй и посылай» всегда в курсе малейших местных новостей. Состав коллектива таков: хозяин заведения, Тед, седеющий мужчина в очках, – яркая личность; Линн, его правая рука, – парень с каштановыми волосами. Оба они – любимцы всего района. И оба радостно ответили на мое приветствие.

– Привет, Энди! – хором сказали они.

– Чем можем быть полезны? – поинтересовался Тед. – Или ты зашел полюбопытствовать, что новенького под солнцем?

– Второе, – усмехнулся я. – Просто шел на обед и заглянул поздороваться. Ну, и новости узнать тоже.

– В китайский ресторан идешь?

– Угу. А вы не прочь перекусить, может, присоединитесь?

– И рады бы, и живот подвело, да некогда нам – не до обеда. Но, кстати, несколько минут назад я видел в окно Джонса. Может, ты его еще нагонишь. Он ведь твой приятель?

– Хотелось бы мне так думать, – откликнулся я. – Я ему очень обязан, практически всей жизнью. А в какую сторону он направлялся?

– В сторону Дженни, – Тед махнул направо.

Тед подразумевал «Золотой дракон» – популярный в наших краях китайский ресторанчик, куда все стекались на обед. Заведовала им молодая азиатка, едва говорившая по-английски. Как правильно писалось ее имя по-китайски, мы все толком не уяснили, но произносила она его очень похоже на «Дженни». А потому все называли ее «Дженни», да и «Золотой дракон» чаще именовали просто «У Дженни».

Дженни – женщина очень проворная, она поспевает управляться с десятком дел сразу: принимает и разносит заказы, убирает со стола, накрывает на стол, подливает напитки, бегает к кассе, – и все это, прижав к уху радиотелефон и принимая ко всему прочему еще и заказы на вынос. Насколько нам известно, готовит тоже Дженни, потому что никому ни разу не удавалось увидеть, кого же она отчитывает на кухне! Единственный ее помощник – это кроткий мексиканец Абрахам. Его все обожают, поэтому он часто подсаживается к посетителям и развлекает их разговорами за трапезой. Имя Абрахама нас тоже повергает в удивление, – все-таки живем мы в южном штате, – и позволяет почувствовать себя либеральнее, чем мы есть на самом деле. У нас бытует шутка: где еще настоящий южанин может полакомиться китайской стряпней, болтая при этом с мексиканцем, который носит еврейское имя?

В ресторане по обеденному времени меня встретила обычная картина: тут был настоящий Ноев ковчег, потому что к Дженни ходили обедать самые разные люди, и строители, и «белые воротнички»-клерки, и пляжники-серфингисты, и пенсионеры. Яблоку негде было упасть. И, разумеется, Дженни сновала в битком набитом зале, привычно прижимая телефон к уху. Она приветливо помахала мне и указала на ближайший столик по правую руку, сразу за дверью. Как и все столики, он был отгорожен стенкой. Вообще-то он находился у меня прямо перед глазами, но я вошел с ярко освещенной улицы и глаза мои не сразу привыкли к сумраку, а потому я не сразу разглядел старика, который сидел за столиком – так близко, что мог бы ущипнуть меня за руку. Что он и сделал.