— Именно, — вздохнула Ася. — Мерзость какая!
— И ты еще сомневаешься, что они смогут убить бомжа, которого никто не будет искать? Точно так и сделают! — кивнула Яна.
— Я сейчас схожу в туалет и позвоню в полицию, — сказала Ася.
— Сходи, только я туалет здесь не нашла.
— Я найду! — Ася встала.
— Будь осторожна, — прошептала ей вслед Яна, замечая, каким цепким взглядом проводил Асю батька Илларион.
Бомжу тоже принесли настойку, которую он благополучно уничтожал. Яна предалась размышлениям.
«Вот о чем человек думает? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Его привезли сюда и кормят от пуза. Просто так. За красивые глаза. Он даже сидит отдельно, и никто не зовет его к нам присоединиться».
Она посмотрела на его понурые плечи и сутулую спину, и сердце ее сжалось.
«Человек не хочет понимать, что происходит что-то не то. Он и так был выброшен жизнью на обочину, а сейчас происходят вещи более страшные. Но его это не волнует. Он даже не задается вопросом, почему ему так повезло и его кормят за чужой счет? Ему все равно, что будет через пять минут, потому что такие люди вряд ли думают о будущем, у них его просто нет. Он смирился со всем, что бы ни произошло, — поняла Цветкова. — Но я-то знаю, и мне не все равно!»
Яна думала, что от таких мыслей у нее мозги вскипят.
Батька что-то говорил о братстве, о расширении их рядов, о всепоглощающей любви и дружбе, о том, что они всегда будут помогать друг другу.
Вернулась Ася. Она была бледна и чем-то обеспокоена.
— Что? — сквозь зубы спросила Яна.
— В полиции меня послали. Сказали, что надо меньше пить. Мол, это бред, что сейчас какого-то бомжа будут приносить в жертву. При этом реальных доказательств у меня нет, и, естественно, никто не поедет на вызов.
— А Виталию Николаевичу звонила? — спросила Яна.
— Обижаешь. Конечно! Это же наша, вернее, твоя «палочка-выручалочка». Но он недоступен, на работе его тоже нет. Я даже позвонила своему любимому, Саше…
— И? — спросила Яна, не совсем понимая, при чем тут Саша.
— Но он у меня очень работящий, трубку никогда не берет, если не может, — отвела глаза Ася. — Вот и в этот раз не взял.
«Бедный работящий мальчик», — подумала Яна, но вслух ничего не сказала.
— В итоге никто трубку не взял? Мы остались один на один со своими неприятностями? — вслух подвела она итог.
— Как-то так, — развела руками Ася. — Не знаю, кому еще позвонить. А ведь надо что-то делать. Время не ждет.
— Нас двое, их человек тридцать. Что мы можем противопоставить? Что сделать, чтобы бомжа не убили? Ой, смотри! Он встал! В туалет, наверное. А у меня появилась одна мысль! Сиди здесь и не шевелись!
— А ты? — почему-то испугалась Ася.
— А я прогуляюсь вслед за ним.
— Яна, что ты задумала? — испугалась Ася еще больше.
— Раз уж по-хорошему не получилось, попробую спасти ему жизнь по-плохому, — туманно ответила Яна и направилась в сторону туалета.
Ася уже ничего исправить не могла. Она только беззвучно открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Высокая и худая фигура с длинными белыми волосами, на высоких каблуках, с гордо поднятой головой отдалялась от нее. И что в этой голове было?..
Бомж со своей скрюченной спиной вышел из туалета и пошел шаркающей походкой обратно в зал. Когда он проходил мимо открытой двери, ведущей на улицу, в проеме появилась высокая, изящная фигура женщины. Ее длинные волосы развевались, а глаза горели.
— Не хочешь уходить по-хорошему, уйдешь по-плохому, — сказала она.
Бомж закатил глаза, как делает человек, которого достали, и отвернулся, игнорируя женщину. Но сделал это он зря. Потому как тут же получил сокрушающий удар бутылкой по голове и потерял сознание.
Полковник спецслужб в отставке Артур Романович Зотов пребывал на заслуженном отдыхе уже пять лет, несмотря на то, что ему исполнилось всего тридцать девять. Высокое звание и заслуженный отдых в столь молодом возрасте он получил за отличную работу. Имел очень много наград и ранений.
Зотов был настоящей легендой, о его подвигах рассказывали студентам. Он обладал колоссальным опытом в оперативной работе, имел навыки рукопашного боя, в стрельбе выбивал сто из ста. Артур прыгал с парашютом, опускался на глубину, умел управлять самолетом, профессионально водил любой наземный вид транспорта. В общем, жизнь его была и опасна и трудна, но он знал, на что подписывался, и ему была интересна его работа. К тому же Артур знал несколько языков, разбирался в искусстве.
Он был женат десять лет. Женился еще в молодости на девчонке, с которой дружил со школы. А затем сам и разрушил свой брак, заведя роман на стороне, когда на долгое время остался без семьи. Зотов во всем признался жене, и супруга его простила, но сам Артур понял, что давно не любит ее, да и не уважает женщину, готовую на все, превратившуюся в тряпку, лишь бы он не ушел. Они развелись, но Артур продолжал материально содержать жену и ребенка.
Артур не жил с семьей уже восемь лет. Проблем с женщинами у него не возникало, даже несмотря на свою занятость на работе и частые командировки. Женщин у Зотова было много, но все отношения были не серьезными. Правда, пару раз Артур пытался создать семью заново, но ничего не получилось. То ли дамы попадались взбалмошные, то ли его характер был не сахар. Он радовался хотя бы тому, что у него рос замечательный сын, с которым Зотов был в прекрасных отношениях. Глеб все время говорил, что хочет жить с отцом, но Артур знал, что это приведет его бывшую жену к нервному срыву и обвинениям типа: «Ты и меня бросил! И ребенка у меня отобрал!»
К тому же Зотов привык жить один и считал, что сыну лучше будет с мамой. Да еще, честно говоря, Артур не хотел, чтобы сын видел череду женщин, появляющихся у него с завидным постоянством. Он не считал это хорошим примером, не хотел травмировать психику Глеба, потому как знал, что сын долгое время надеялся, что отец вернется и они снова будут жить все вместе.
Зотов вышел в отставку из-за страшного ранения в ногу, когда коленка оказалась раздробленной на куски и он с вероятностью девяносто девять процентов мог потерять ногу. Но Артур ни на секунду не сомневался, что и на пенсии будет полезен обществу. Именно тогда одна дама, на которую Артур имел серьезные виды, сразу же бросила его, решив, что на одной ноге он не сможет много зарабатывать, чтобы и дальше баловать ее. Артуру было очень больно, потому что впервые в жизни он испытал, что такое предательство, на собственной шкуре. Но он отнеся к этому философски, решив, что это ему наказание за то, что он сделал со своей семьей. Что все возвращается «на круги своя». Но в преданность и порядочность женщин Артур больше не верил. Вернее, он не питал больше по этому поводу никаких иллюзий. Он понимал, что мужчина нужен, пока может содержать, то есть зарабатывать. Тогда его любят. Если эту функцию мужчина выполнять не может, то и от любви к нему остается «пшик», как от лопнувшего мыльного пузыря.