Шурка задумался. Воды в подземелье нет, если не считать пещерного озерца.
– А давай, в морской сварим? – нашёлся он. – И солить не надо.
Подгоняемые чувством голода, они вытащили котёл на берег.
– Я развожу огонь, ты носишь воду, – распорядился Лера.
Пока он собирал топливо для костра, а после чиркал кремнем по огниву, Шурка тщательно промывал тапочки.
– Тебе что, делать нечего? – наконец, не выдержал Лера, у которого никак не получалось добыть огонь. – Давай воду в котёл наливай.
– Сейчас, – отозвался Шурка, – только тапочки постираю.
– Это ещё зачем?
– Вместо черпака.
– Да ты своими тапочками полдня будешь воду черпать! – возмутился Лера. – А потом у нас заворот кишок будет.
– Не скрипкой же воду носить.
– Ты там посмотри, – показал Лера на развалы контрабанды.
– Ладно, – сдался Шурка и, отжав тапочки, босиком полез на самую верхотуру из тюков и ящиков.
Лера только-только выдул из тлеющего трута огонь, как вдруг к нему явился новый гость. Был он тёмен собой. На голове у него красовался рыцарский шлем, на плечах просторная хламида, на ногах тупоносые туфли с широкой пряжкой. Лера схватился за шашку.
– Как костюмчик? – поднял забрало тёмный гость, и Лера увидел в окошке шлема улыбающуюся физиономию Шурки.
– Шутишь, да? – разозлился он. – А если бы я тебе шашкой врезал?
– Она же не достаётся.
– Всё равно бы врезал.
– Тогда бы тут пять мумий стало, – снял шлем Шурка.
– Четыре.
– Пять, – стоял на своём Шурка.
– Ты бы повесился от тоски, что такого друга угробил, – самоуверенно заявил он.
– Смотри, – подошёл Шурка к озерцу и зачерпнул полный шлем воды.
Из шлема тотчас тонкими струйками полилось в разные стороны. Но всё же Шурка донёс до котла добрую треть. В каких-нибудь пять минут он наполнил рыбацкую посудину до половины.
Когда вода закипела, друзьям, из-за отсутствия какого-либо поварского инструмента, пришлось помешивать варево шашкой поручика.
– А ничего каша! – снял первую пробу Шурка.
Пшеничная каша получилась и солёной, и горькой, даже каким-то лекарством отдавала. Но мальчишки не жаловались, уж больно есть хотелось. Отодрав от ящичной доски по широкой щепе, обжигаясь и фыркая, они с жадностью набросились на дореволюционную пшеницу. И хотя варева вышло много, приятели остановились лишь тогда, когда выскребли из котла всё до последней крупинки.
– Ну я и натрескался, – расстелив хламиду, которая оказалась обыкновенным куском материи, разлёгся у костра Шурка.
Лера прилёг рядом. Шурка заглянул другу в лицо и вдруг обнаружил, что вокруг его левого глаза проступил внушительный синяк. Точь-в-точь как у Момента.
– Ё-моё! – дотронулся Шурка пальцем. – На тебя молоко наркотическое подействовало.
– Какое «молоко»? – морщась от боли, отшатнулся Лера. – Ты же сам мне в глаз коленкой засветил.
– Да я не хотел, – извиняющимся голоском завёл Шурка. – Я нечаянно.
Но Лера уже вскочил на ноги и отошёл к сундукам. Там, в расстройстве чувств, он принялся пополнять свой гардероб.
Соболий кафтан Лера подпоясал найденным тут же широчайшим кожаным ремнём, а на ноги натянул ботфорты с раструбами, в которые, за отсутствием носков, влез, не снимая тапочек.
– Не жмёт? – чрезвычайно любезно поинтересовался Шурка.
– В самый раз, – отвернулся Лера, – зато не болтаются.
На голову ему Шурка, дурачась, услужливо водрузил широкополую соломенную шляпу. Подвязал один край, и получилось как у настоящего мушкетёра. Лере понравилось.
– Ладно, – невольно улыбнулся он, – но больше на меня не падай.
– Я здесь совсем ни при чём, – заявил Шурка. – Это всё закон равновесия.
– Чего?
– Не надо было Момента тапочкой по носу бить.
– При чём здесь Момент? – удивился Лера. – И стукнул я его нечаянно…
Тут он осёкся, вспомнив, что буквально минуту назад про это «нечаянно» как раз и говорил Шурка. А тот, довольный собой, вновь разлёгся у костра.
– Закон равновесия, – повторил он. – Откуда чего убыло, туда столько же и прибыло.
– Ну и что?
– А то, что если ты кому плохо сделал – из тебя зло убывает. А потом на его место новое прибывает. Только зло правил движения не знает, оно на полном ходу влетит и так стукнет, что мало не покажется.
– Ясно, – кивнул Лера. – Я – Момента, а ты меня взамен. Но Момента за что?
– Он крышку в нас бросил.
– Ладно. А Кокс с Косяком его дубасили, – вспомнил Лера.
– Так он же в них стрелять хотел, – парировал Шурка, – а потом их Агроном наказал.
– Наоборот, – не согласился Лера.
– Ну, значит, ещё накажет.
– А ты?
– Что я?
– А тебе кто засветит? – поинтересовался не без ехидства Лера. – Ведь ты меня уже два раза стукнул. К тебе тоже зло должно вернуться, для равновесия.
Шурка не на шутку задумался.
Догоревший костёр мальчишки залили водой из рыцарского шлема, закрыли каменным блоком потайной ход и отправились дальше.
Лера шёл первым, освещая дорогу высоко поднятым факелом. За ним Шурка, который вместе с шашкой поручика прихватил ещё целую вязанку просмоленных палок. Коридор шаг за шагом сужался и вёл вверх, изредка переходя в ступени.
– Ё-моё! – вдруг простонал Шурка.
Лера от неожиданности едва факел не выронил.
– Ты чего? – обернулся он.
– А я знаю, почему контрабанда на берегу навалена? – с сияющим взором объявил Шурка.
– Ну? – перевёл дух Лера.
– Это поручик заставил контрабандистов всё из тайника вынести.
– Зачем?
– Как «зачем»? Арест, таможня. А они его потом обманули и – ножом в бок. А он их тогда из нагана.
– Понятно, – Лера снова пошёл вперёд. – Ты только не пугай так больше, а то у меня сердце теперь в животе стучит.
Неожиданно перед ними выросла стена. Лера посветил факелом, и друзья увидели, что находятся на т-образном перекрёстке. Их коридор упёрся в бок другого коридора. Далее подземелье расходилось в противоположные стороны.
– Ну и какая из них главная?
Лера только плечами пожал. Однако Шурка нашёлся быстро.
– У тебя фингал с левой стороны, – рассудил он, – налево и пошли. Снаряд дважды в одно место не попадает.