– Что это было? – с трудом открывая один глаз, спросил Аврелий.
– Тестовый сигнал, – успокоил его доктор. Габриэлла смотрела на патрона немного виновато, но сквозь маску несправедливо обиженной принцессы проступали и другие эмоции. Было понятно, что ассистентка выполнила чей-то приказ, вот только был он передан ей прямо сейчас или содержался в давно заложенных в память инструкциях, предстояло ещё выяснить. Девушка сложила руки на груди и демонстративно шагнула назад.
– Там и стой, – строго приказал Виктор, – если не хочешь сесть в это кресло после Громова.
– Не знаю, что на меня нашло? – пожимая плечиками, неубедительным тоном заявила помощница. – Накопилось, наверное. Вокруг так много неприятных людей…
– Позже поговорим, – вновь включая прибор, оборвал её исповедь Васильев.
– Хорошо, – согласилась Габи, продолжая незаметно пятиться к распределительному блоку автономного реактора.
– Стой на месте! – уже совсем грозно приказал Виктор, направляя на девицу неожиданно появившийся в руке станнер. – Не искушай меня!
– Я не могу, – смущенно улыбаясь, ответила Габи. – Этим приказам никто не может противиться…
Ее рука протянулась к выключателю, но Васильев оказался быстрее. Сверкнула бело-голубая вспышка, и Габриэлла мягко осела на пол. В момент падения её голова запрокинулась назад, едва не стукнувшись об угол защитного кожуха энергетической установки, но Виктор успел вовремя. Он подскочил к потерявшей сознание девушке и, придерживая её за плечи, осторожно уложил на пол.
– Подушку ещё под голову ей положи, – саркастически заявил Громов. – Что ты с ней нянчишься? Она же тебя продала!
– Я не убиваю своих женщин, – огрызнулся Виктор. – В отличие от тебя…
– Много ты понимаешь! – с досадой ответил Аврелий. – Хватит в куклы играть! Начинай сеанс!
Воин воткнул окровавленный нож в мягкую почву и, выдернув обратно, вытер остатки смешанной с землей крови о ствол ближайшего дерева. В тени оливковой рощи дышалось немного легче, но задерживаться в оазисе благодатной прохлады Громов не стал. Возраст уже не позволял Аврелию совершать затяжные переходы под палящим солнцем, и все же он нашел в себе силы подняться на ноги. После жаркой схватки с Воинами прикрывавшего тайную тропу блокпоста руки Громова слегка дрожали, а в горле появилась неприятная сухость. Ему страшно хотелось пить, но фляга с водой уже опустела, а до ближайшего родника было слишком далеко. Чтобы напиться, пришлось бы сделать приличный клюк, а времени у Воина оставалось в обрез. Он вытер со лба крупные капли пота и начал медленно спускаться с Холма в поросшую густыми зарослями долину. Там, среди деревьев, скрывалась последняя из генетических лабораторий олимпийцев. Та самая, где проводились завершающие этапы трансформации и откуда простые титаны выходили могучими Воинами. Аврелий шел туда сам и один, поскольку не мог доверить тайну никому, даже самым надежным из своих товарищей. Проекту «Чаша Жизни» предстояло исчезнуть без следа. Хотя вернее было бы сказать – стать самой страшной тайной ордена Воинов Титана, известной лишь председателю его Совета.
В главный корпус лаборатории Громов проник незамеченным, с черного хода, быстро и бесшумно. Основные работы велись в герметичном модуле, который стоял посреди операционного зала в центре здания, но Аврелий двинулся в другую сторону. Прежде всего он решил уничтожить главный компьютер лаборатории. Местная машина не была связана с информационным пространством, и разрушить её систему через сеть, запустив программу кибердеструкции, Воины не смогли. Теперь это предстояло сделать вручную. Громов мягко, словно тигр, шагнул в компьютерный зал и быстро подсчитал количество склонившихся над терминалами операторов. Остаться в живых не должен был никто. Аврелий перешел в ускоренный режим и, обнажив два длинных клинка, пронесся по периметру помещения, словно горячий пустынный ветер. Стены, пол и даже потолок покрылись затейливыми узорами брызгавших во все стороны багровых струй. Кровь хлестала из перерезанных глоток тугими, пульсирующими фонтанами, расползалась огромными лужами и капала, выбивая из пластика столов, стульев и пола быструю дробь. Вновь пересчитав по запрокинутым головам свои жертвы, Аврелий резко присел и вытянул из-под стола одного недостающего человека.
– Не надо! – в ужасе пытаясь прикрыть лицо руками, всхлипнул оператор.
Воин молча бросил его на пол и наступил ногой ему на шею. Послышался хруст, и последняя жертва, дернув обутыми в потертые сандалии ногами, затихла. Громов спрятал клинки в ножны и занялся аппаратурой. Крушить электронику было несколько сложнее. Справившись со вспомогательным оборудованием, Аврелий взялся за главный компьютер, но корпус основной машины был сделан из прочного металлопласта и выдержал даже усиленные боевым костюмом удары кулаков и ног титана. Не разбил её и металлический стол, с силой брошенный Воином с высоты собственного, в общем-то, немалого роста. Аврелий вынул из кобуры излучатель и тоскливо взглянул на индикатор заряда. Он показывал цифру три. Всего три импульса. Накопитель оружия был почти пуст, а возвращаться на базу Воину предстояло через территорию, полную остатков вражеских войск, но другого выхода не было. Громов разнес парой выстрелов компьютер на куски и спрятал оружие обратно в кобуру. Теперь пистолет стал на самом деле последним средством. Аврелий вновь приготовил к бою ножи и направился в центральный зал.
Семеро ничего не подозревающих ученых были увлечены обсуждением каких-то новых данных и не обратили на вошедшего Воина внимания. По мере приближения к группе генетиков произносимые ими слова становились все более отчетливыми, но от физического и эмоционального перенапряжения в ушах у Воина шумел как минимум водопад Анхель, и это серьезно мешало восприятию. Да и потом, он пришел убивать, а не слушать лекции…
…В мыслях Громова, сидящего в кресле под прозрачным колпаком, промелькнула тень запоздалого сожаления; Васильев подкорректировал настройки, и «машина Мнемозины» вытянула из памяти старого Воина все пропущенные семьдесят лет назад мимо ушей слова…
– …Я знаю причину, по которой это произошло, – отвечая на какой-то вопрос, заявил стоявший к Аврелию спиной человек в несвежем белом халате. –.Мы не учли того обстоятельства, что ген контролируемой агрессии нестабилен и легко поддается управлению. Гены, повышающие скорость мышления и расширяющие ассоциативные возможности, образуют с ним жесткий триплет, в корне меняя его свойства. Такое сочетание дает стойкий побочный эффект – агрессия становится неконтролируемой. Ее может сдерживать масса воспитательных и общественно-этических факторов, но все они условны. Стоит человеку с таким дефектом попасть в экстремальную ситуацию, как он тут же становится машиной для убийства.
– Особенно если он подготовлен к этому физически, как все титаны, – задумчиво потирая загорелую лысину, дополнил его высказывания другой ученый.
– Верно, – согласился первый. – С олимпийцами все было иначе. Мы не закладывали в них гены-ускорители, и потому их агрессивность оставалась под контролем.
– Сейчас главное – понять, как мы можем исправить эту ошибку, – не поднимая взгляд от стола, удрученно высказался ещё один генетик. – Ведь во все искусственные гены нами заложен механизм самозащиты. Если мы захотим подавить какой-то из них, он просто перейдет в состояние стойкого к любым воздействиям вируса.