– Катрин, что с тобой?
– Увези меня отсюда, скорее! Мне очень страшно, Луи, очень…
Наверное, он понял мои слова по-своему, а рассказать ничего бы не смогла, даже если бы захотела. Как объяснить свои страхи, основанные на чем-то сверхъестественном? Я не знала.
В Париж мы прибыли поздно ночью. Город, погруженный в темноту, спал, мне же было не до сна. Луи опасался, что герцог Анжуйский заново возобновит свои попытки познакомиться со мной и предлагал остановиться в его доме. Я же нуждалась в уединении и, не смотря на его опасения, все-таки уговорила графа доставить меня к себе в дом. Слуги там оставались, и их мне было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно.
На настойчивый стук вышел сонный слуга и ответил, что хозяйки нет, а посторонним открывать не велено.
– Послушай, невежа! Хозяйка вернулась и её так встречают? Да, я уволю тебя, сегодня же! – грозно воскликнул граф, приводя слугу в трепет.
– Господин де Бюсси?! Простите, сударь, не признал… я сейчас… я мигом.
Дверь дома распахнулась и широкоплечий малый склонился в почтительном поклоне. Уступая нам дорогу, засуетился, провел в гостиную, разжег камин. За все это время ни я, ни граф не проронили ни единого слова.
Когда слуга вышел, оставив нас наедине, Бюсси сказал:
– Катрин, я оставлю вас одну, но ненадолго. Сейчас придет Реми и займется вами, а чуть позже будут обещанные мною наряды. И все же, я думаю, что в моем доме вам было бы безопаснее.
– Луи, я у себя дома. Неужели его стены не достаточно крепки, и не смогут защитить меня от ненужных визитов?
– Катрин, вы столь наивны, что не перестаете меня удивлять. Для герцога нет преград, которые смогли бы его удержать от намеченной цели, кроме одной… и я думаю, что сегодня еще до полудня мне удастся её выстроить.
– Снова загадки?
– Только не для вас! Я вернусь, но не один. Узы брака герцог не сможет нарушить – это единственная защита доступная нам и мы ею воспользуемся.
– Это и был твой второй план, Луи?
– Да. Но я боялся, что ты мне откажешь, а сейчас… ведь ты не будешь против нашего брака, Катрин?
– Луи, но ведь ты женишься на мне не ради долга?
– Конечно, нет, любовь моя!
– Тогда возвращайтесь, друг мой, и поскорее, – ответила я после прощального поцелуя, и осталась одна… Правда, Роки был со мной, но малыш крепко спал, и мне ничего другого не оставалось, как последовать его примеру. Дорога изрядно утомила, и я прошла к камину (который задорно потрескивал дровами, создавал уют), удобно устроившись в кресле, закрыла глаза.
Зыбкий тревожный сон прервался тихим шепотом. Проснувшись, не могла сразу понять, где нахожусь, и кому принадлежит теплый мужской голос.
– Сударыня… – позвали еще раз.
Обернувшись на звук, увидела почтительно склонившегося юношу – красивого лицом, высокого, широкоплечего – в простом костюме.
– К вам пришел господин ле Одуэн.
– Пусть войдет, – ответила, понимая, что этот красавчик, должно быть, один из домашних слуг, – Подождите!
– Да, моя госпожа, – остановился он у двери, поглядывая на меня из-под пушистых ресниц синими, как небо, глазами.
– Как вас зовут?
– Карлос Боне, сударыня, – склонил светлую голову, смущаясь моему вопросу.
– Хорошо, Карлос, идите, – теперь я знала хотя бы то, как зовут одного из слуг. «Надо бы утром и с остальными познакомиться» – решила для себя. Раньше на это не хватало времени, но теперь я хотела вступить в права владелицы по-настоящему, и для начала неплохо было бы узнать: кто и чем занимается в моем доме.
Послышались торопливые шаги на лестнице, и в проеме двери появился господин Реми ле Одуэн. Он влетел в гостиную, как ураган, снимая на ходу шляпу и плащ, отдал их Карлосу и подошел ко мне, с встревоженным лицом:
– Катрин, Боже правый! Я и не думал, оставляя вас, что вам предстоит пережить столько бед, – поцеловал мне руку и тут же нащупал пульс, закрыв глаза, посчитал удары моего сердца и только тогда немного успокоился.
– Господин Реми! Как же я рада вас видеть! – искренне улыбнулась лекарю, сразу почувствовав себя лучше от одного только его появления. Это единственный врач, которому я доверяла полностью. Никогда не верила тому, что говорят люди в белых халатах, всегда чувствовала напряжение при их присутствии. Реми – единственный эскулап, которого я не боялась.
– Идемте же, сударыня! Мне нужно вас осмотреть, а в кресле это делать слишком неудобно.
– Карлос! – позвала я слугу, и он тут же появился перед нами. – Моя комната готова?
– Да, госпожа.
– Проводите нас!
– Слушаюсь.
Реми придерживал меня на лестнице, помогал идти. Карлос шел на полшага впереди, освещая путь с помощью серебряного подсвечника на две свечи, который он прихватил с собой из гостиной. Отблеск от света вытягивал живые тени вдоль стен, они шли за нами, как приведения. Стало немного жутко от этого шествия, но я постаралась не придавать значения картинам и чувствам, вызванными моими страхами и непомерно разыгравшимся воображением.
Когда мы остались с ле Одуэном наедине, он принялся за свои прямые обязанности, командовал мной, не терпя возражений.
– Ложитесь, Катрин! – приказал лекарь, и помог мне устроиться на кровати, – Вот так! Ну-с, посмотрим! – я почувствовала его тонкие цепкие пальцы, которые быстро сняли с меня повязку и ощупали рану, больно надавливая, проверяли на наличие гноя. Закусив нижнюю губу, пришлось терпеть его пытку. Знала, что это необходимо для меня же самой.
– Ну, что же совсем неплохо, госпожа Катрин. Вот только сейчас будет очень больно. Поэтому, если хотите закричать – кричите, никто вас за это не осудит, – Реми достал скальпель и, казалось, вонзил его в меня с садисткой улыбкой на устах, но, видимо, тут сыграло и воображение, и шок от боли. Я вскрикнула, свет вокруг померк, надолго.
Каждый раз, возвращаясь из забытья, ощущала себя по-разному. Но чаще всего не стремилась в самые первые мгновения, после пробуждения, открывать глаза. Хотелось почувствовать каждую клеточку своего тела, осознать, что живу, вернее, продолжаю жить.
В этот раз услышала легкое покашливание, тихие осторожные движения, робкие шаги, потрескивание в камине. Пошевелилась, выдавая себя тому, кто находился рядом со мной в эти минуты. Я не знала кто это, но не чувствовала в его присутствии опасность, стало быть, рядом – не враг.
– Сударыня, – позвал меня ле Одуэн. Его голос давно стал родным, и спутать я не могла бы своего любимого лекаря ни с кем другим.
– Да, господин Реми, – сказала, вздохнув, и открыла глаза.
– Ну, вот… очень рад вашему возвращению, – улыбнулся лекарь, – Все хорошо сударыня, рана чистая, через неделю-другую, она полностью должна залечиться. Только, конечно, если вы не вздумаете снова сражаться, убегать, скакать на лошади, иначе, я боюсь давать какие-либо обещания.