– Мессир, сюда, я здесь, – послышался глухой голос старого колдуна.
– Сатана и Преисподняя! Корнуолл, когда ты перестанешь заставлять меня таскаться по этим подземельям? И почему опять ночью? Мы могли и завтра встретиться, во время охоты. Ты же знаешь, что после того, как графиня случайно заметила меня ночью после очередной нашей встречи, она приказала усилить охрану. Мне стоило огромного труда остаться сегодня незамеченным.
– Простите, мессир, что вызвал так неожиданно. Мне очень хотелось узнать о решении вассалов графини. Ведь от этого зависят и наши дальнейшие планы… А что касается ночи… Я не мог дольше оставаться в хижине. И это все благодаря хозяйке. После моего внезапного исчезновения ее воины обшарили весь лес. Я еле успел укрыться в чаще, прихватив с собой все необходимое для опытов. И правильно сделал, так как после обнаружения лачуги они ее сожгли… Мессир поделится со мной новостями?
– Безусловно, старый греховодник, – раздраженно заметил господин. – Как не поделиться… Эта ведьма приняла обет, заставив то же самое сделать и остальных.
– Тогда почему вы расстраиваетесь? Скоро замок и земли останутся без хозяйки, и их легко можно будет прибрать к рукам. И в конце концов, вы же этого добиваетесь?
– Корнуолл, и ты думаешь, что графиня оставит замок без присмотра? Как ты наивен!
– Ну конечно, я так не думаю. Насколько я успел узнать, девица обладает завидным здравомыслием. Поэтому она оставит замок на попечении либо дяди, либо Буффона.
В первом случае нам несказанно повезет, во втором – могут возникнуть проблемы.
– Черт побери, ты разумно рассуждаешь, старик. Только я не думаю, что она настолько глупа, что оставит все хозяйство на безродного плута.
– А что, если девица не вернется обратно? Ведь все может случиться. В этом случае вам не составит труда предъявить свои права на него, – многозначительно посмотрев на собеседника, проговорил колдун. – И поверьте, никто не осмелится воспротивиться. Я уж позабочусь о несогласных.
– Об этом не может быть и речи. Проклятая ведьма успела составить завещание, по которому все земли: и отцовские, и графа де Сен-Мора – отойдут короне. А Филипп, поиздержавшийся и обнищавший после похода, с удовольствием вцепится в жирный кусок.
– Что же тогда будем делать?
– Дьявол, а что нам еще остается? – мрачно заметил человек, закутанный в плащ. – Пока ждать. Это единственное, что мы сейчас можем. Мы попали впросак с медальоном, но я намерен отыграться. И тогда мы еще посмотрим, за кем останется последнее слово…
– Дядя, вы вчера были угрюмы на празднестве, – заметила Габриэлла на следующий день, случайно столкнувшись с герцогом возле конюшни, куда пришла после осмотра псарни. – За весь вечер вы не проронили ни слова. Вас что-то тревожит?
– Да, тревожит, моя дорогая племянница, – тяжело вздохнув, признался герцог.
– Возможно, я смогу вам чем-то помочь? Только скажите, и вы увидите, что я не трачу слов понапрасну.
– Меня волнует только то, милая Габриэлла, что я не в состоянии выполнить последнюю волю моего покойного брата.
– Я… я не понимаю, – потупив глаза, сказала девушка. – Объяснитесь!
– В своем последнем послании он просил беречь и защищать вас. А как я могу это сделать, когда вы сами, заметьте, – САМИ, – добровольно лезете в пасть ко льву?
– Вы о походе? – самым невинным голосом спросила девушка, улыбнувшись.
– И не надо улыбаться, – сурово посмотрел на племянницу Раймунд де Карруаз. – Для вас это игра. Вы даже не представляете, что значит терпеть лишения в походе, как тяжело хорошо содержать войско и управлять им. Да и где гарантия, что в этой безжалостной пустыне мы отыщем вашего мужа? Кто может с уверенностью сказать: жив ли он еще? В лучшем случае, мы найдем лишнее подтверждение его гибели.
– Пока я сама не удостоверюсь в смерти Жирарда, для меня он жив, – бросив на герцога негодующий взгляд, произнесла Габриэлла. Потом, немного помолчав, она добавила: – Я понимаю вашу тревогу, дядя. Я неопытна и молода, и к тому же я женщина. Вы отвечаете за меня… Но, дядя, поймите: я уже не ребенок. Несчастья закаляют волю, сердце и душу… Но, – тут она немного задумалась, внимательно посмотрев на Раймунда де Карруаза, – если вы так сильно переживаете и боитесь за меня, тогда можете присоединиться к войску. Ваша опытность и знание восточных земель помогут нам. Вначале я хотела поручить заботы о замке и о моих подданных вам, милый дядя, но теперь, видя, как вы волнуетесь за меня, я изменила решение. Вы будете сопровождать войско, а Буффону, невзирая на его бурные протесты, которые я уже предвижу, я поручу следить за хозяйством.
Одарив герцога очаровательной улыбкой, Габриэлла направилась в часовню.
Раймунд де Карруаз долго не мог прийти в себя от изумления. Он ожидал всего, чего угодно, только не такого поворота событий. Его гнилой душонке претила мысль следовать за сумасбродной девицей на охваченный войной Восток. Не было таких высоких идеалов или такого человека, ради которых он готов был бы лишиться жизни. Нет, он совершенно не собирается погибать в пустыне от жары, жажды или болезней в угоду дерзкой девчонке.
В течение целого дня герцог пытался придумать уважительную причину, которая сделала бы его поездку невозможной, но, как назло, в голову ничего не приходило. А уж после того, как за ужином, в присутствии множества рыцарей и их дам, Габриэлла объявила «радостную» новость, отступать было поздно. Однако не все гости однозначно одобрили эту весть. Некоторые вассалы не понаслышке знали младшего брата своего бывшего сюзерена и отлично представляли его прошлую жизнь. Но, так или иначе, а вопрос о том, что герцог присоединится к походу, был уже решен.
Эта новость ужасно расстроила Буффона, о чем он не преминул сообщить Габриэлле.
– Госпожа, – начал разговор бывший шут, – я твердо вам заявляю, что не согласен оставаться в замке, в то время как вы отправляетесь в чужие края. А вдруг с вами случится какая напасть? Кто защитит вас? Кто даст совет? И кто, в конце концов, поддержит?
– Охранять и защищать меня будут мои вассалы и Готье. А давать советы… если это и потребуется, то, думаю, дядя не откажет них своей племяннице.
– Вот этого я как раз и боюсь, – признался Буффон.
– Ну вот, опять, – улыбнулась Габриэлла. – Когда же закончится ваша вражда?
– Когда он покинет замок и уберется восвояси, – буркнул шут.
– Буффон, ты забываешься! – сурово произнесла Габриэлла.
– Простите меня, госпожа, за дерзость, – понурив голову, ответил тот.
Девушка приблизилась к своему советнику и, потрепав его по плечу, уже более мягко молвила:
– Буффон, покидая замок, я должна быть твердо уверена, что мне будет, куда вернуться. Оставляя свою крепость на твое попечение, поручая тебе заботиться о моих людях, я тем самым оказываю тебе огромную честь. И все потому, что я доверю тебе. Уверена, ты справишься со всем. Мой отец, несмотря на то, что ты был только шутом при нем, высоко ценил тебя и твои советы. Ты умен и мудр, хорошо образован, в твоих жилах течет благородная кровь…