— Сообщите нашим союзникам — я выполнил условия договора, их капиталовложения не пропали даром. Армия вторжения будет готова через три месяца, — выдал я, и офицер почтительно поклонился.
Мне до боли хотелось знать, что означает мое внезапное прозрение, почему я вдруг вознамерился командовать межзвездным заговором, а самое главное — в чьей это шкуре я вдруг оказался? Пока еще здоровая и не испорченная нахлынувшим безумием часть спящего мозга отчаянно сопротивлялась, бросая на поиски ответа батальоны нервных окончаний, но понимание происходящего пока ускользало. Нет, в общих чертах было понятно, что меня принимают за какого-то политического или военного деятеля в изгнании. Причем все, вплоть до меня самого. Значит, или где-то на свете есть мой двойник, или… Нет, не то. Я-то почему так уверен в собственных действиях? Для этого требуется, минимум, знание обстановки, а что я могу знать о 2353 годе? То, что рассказывал мне Дремов? Этого мало. К тому же эта надменность, командный тон. Откуда? Как будто кто-то переключил внутри меня программу, и я оказался интерактивным зрителем незнакомого спектакля, причем в самой его середине. А ведь мне нравилась новая роль! Тот, кто пользовался до меня этим телом, был довольно сильной фигурой. Мне это было по вкусу. А может быть, до меня никого и не было, а история вершилась только сейчас? Например: я отдал приказ, в котором если и было нечто конкретное, так это указания насчет лаборатории. Остальное должен был домыслить этот долговязый майор. Для текущего времени главным действующим лицом будет в таком случае именно он. Моей останется лишь эгида… Интересно, кем я для них являюсь? Призраком, мессией, святым, ископаемым артефактом?
— Предупредите Мавританскую строительную компанию, что у них сорок восемь часов на оборудование планеты, которую вы подыскали для размещения моей армии, — я лихорадочно попытался проанализировать, откуда в мою голову пришли сведения о существовании Мавританской компании, но как раз на такого рода размышления голова почему-то не соглашалась, — и пусть учтут, что после сдачи планеты в эксплуатацию ничего доделать им не удастся..
— Вы хотите расположить сборный пункт вдали от населенного пространства? — наконец нарушил свой обет молчания офицер. — Это, конечно, обеспечит сохранение наших приготовлений в тайне, но затруднит в последующем нанесение внезапных ударов. Для перемещения войск на эту планету и обратно потребуются дополнительные контуры порталов, три или четыре. Это чрезвычайно энергоемко…
Я снисходительно улыбнулся.
— Для отдельно взятого контрабандиста, на маломощном космолете — да. А для нас… Порталы будут, можете не беспокоиться. А что касается энергоемкости… В нашем распоряжении энергоресурсы всех обитаемых миров на протяжении трех сотен лет. А этого, я думаю, вполне хватит….
— Разрешите последний вопрос, мой генерал, — спросил майор и в очередной раз поклонился.
Обращение мне понравилось. Я даже перестал сомневаться в искренности этого человека, еще недавно назвавшего меня «клоуном». Хотя, черт возьми, меня ли он так называл? Кто я? Почему я вспоминаю то, чего со мной никогда не происходило? Нет, стоп, сейчас посмотрим, что будет дальше…
— Спрашивайте, полковник, — мне было безразлично, зато на лице собеседника проступил румянец удовольствия от такого внезапного повышения в звании.
— В каком времени и где навигационно лежит цель кампании?
— Здесь, — смахнув с лица улыбку, отрезал я. (Я?)
Офицер понимающе прищурился и почти парадным шагом вышел из каюты. Явившийся ему на смену солдат вежливо, даже подобострастно, предложил мне перейти в другие апартаменты, и я не заставил себя упрашивать, переместив свое-чужое тело с загадочно раздвоившейся душой в роскошный «люкс» с баром, сауной, спальнями, библиотекой, лабораторией и тремя массажистками…
— Проснись, Леон! Ты слышишь?! Проснись! — Гриня так отчаянно тормошил меня за плечо, что, во избежание вывиха, я через силу все-таки раскрыл слипающиеся глаза.
— Отцепись, студент, — потребовал я и попытался повернуться на другой бок, чтобы продолжить прерванный сон.
— Надо идти, — продолжал настаивать Антончик, — а ты дрыхнешь как убитый, да еще и стонешь во сне, как раненый олень.
— Брежу? — Я приподнялся на одном локте, пытаясь сфокусировать взгляд на светлеющем горизонте.
Ночевать в чистом поле на этой планете было не так уж и плохо. Почти никакого перепада температур, едва заметный освежающий ветерок, мягкая густая трава с минимальным количеством кровососущих насекомых — практически как дома в постели, только без вечернего душа.
— Не бредишь, а стонешь, — поправил Гриня. — Кошмары донимали?
— Вроде бы нет, — я попытался вспомнить свой сон, но безуспешно. — Где противник?
— Почивает на лаврах, — пояснил делавший неподалеку зарядку Круг и беззлобно усмехнулся. — Мы оторвались от групп «зачистки» стадий на тридцать — километров на двенадцать, по-вашему, так что можете спокойно потягиваться еще полчаса, как минимум.
— Как ваши раны, фельдмаршал? — я показал на его бедро.
— Они у меня не первые и даст бог не последние, так что отношусь я к ним абсолютно без внимания, — Круг вновь улыбнулся.
— Вас повысили в звании? — поинтересовалась Алена.
Она только что вернулась от прохладного и кристально чистого ручья свежая и похорошевшая, несмотря на все переживания прошедших суток. Круг развел мускулистыми руками и промолчал. Зато я вспомнил эпизод из своего сна. Там тоже кого-то повышали, потом был какой-то заговор и что самое примечательное — я был главным злодеем. К чему бы это? Как всегда — к деньгам?
— Заканчивайте привал, — строго сказал Дремов, поднимаясь с камня, — пора выступать…
— Перед кем? — буркнул себе под нос Гриня и принялся шнуровать кроссовки.
Дремов снисходительно хлопнул его по плечу и жестом приказал Кругу руководить сборами, а сам начал взбираться на ближайший холм, чтобы осмотреть местность. Не спрашивая разрешения, я присоединился к капитану, и через несколько секунд нам открылась величественная панорама холмистой равнины, покрытой островками перелесков, между которыми, насколько хватало глаз, тлели остывающие костры неисчислимой армии. Чья это была орава — наших похитителей или штурмующих планету имперцев, — с расстояния определить было очень сложно, тем более что возвышающиеся то там, то здесь над перелесками туши «Фудзи» могли принадлежать любой стороне. Такое вот неоднозначное развитие получила вчерашняя военная кампания.
— Двадцать три в поле зрения, — пробормотал Дремов и указал на ближайший космолет, — других типов машин я не вижу — значит, это имперцы. Процентов на семьдесят.
— И что нам с того? — спросил я, нервничая от мысли, что день не задался.