– Горячая, – пришлось согласиться Лешке, потрогавшему кирпичную кладку.

– И что мы имеем? – спросил Сашка. – Печь горячая, как будто и правда кто-то топил ее ночью. Но мы здесь были и никого не видели. Видела Женька. Если мы верим записям художницы, то Женька – та единственная, кто может этих таинственных видеть. А если мы не верим записям художницы, то… То тогда почему печь горячая? В общем, не знаю, как вы, а я ничего не понимаю.

– А я все равно думаю, что Мелкая заливает! А сама просто тру-си-ха!

– Я тебе сейчас как дам больно! – не выдержав, кинулась Женька на брата. – Я тебе покажу, кто тут трусиха!

– Тихо, тихо, вы что?! – Сашка кинулся их разнимать. – Женька, – он оттащил девчонку от брата, – будь умнее, не обращай на него внимания. А я тебе верю. Давайте в печь заглянем. Вдруг там что есть? Иначе зачем они ее топили? Они что-то собирались обжигать?

Втроем они направились вдоль печи, и… Женька не поверила своим глазам: один из стеллажей лежал! Разбитые миски устилали весь проход между стеной и печью.

– Что я вам говорила?! Я уронила стеллаж! Это я его уронила! Вот здесь пряталась я. Здесь шел мальчик. Все было так, как я рассказала!

Сашка с Лешкой подошли к лежащему на полу стеллажу.

– Может, кто-то из местных тут шарился на неделе и уронил его? – не сдавался Лешка.

– Ну и не верь, не верь! – снова не сдержалась Женька.

– Да мне вообще по фигу, – сказал Лешка и ушел вперед к топке печи.

Только… топки как таковой не было. Было единственное технологическое отверстие, в которое входила лента транспортера, – и все. Ведь печь была электрическая. Куда тут можно совать дрова, было непонятно. И при этом здесь гораздо сильнее и ощутимее тянуло гарью, так что не почувствовать это было невозможно.

– Ладно, пошли домой искать эту… как ее? – Филиппову, Филимонову? Художницу, одним словом. Похоже, без нее мы ничего не сможем выяснить, – решил Сашка и первый направился к выходу.

«Надежда Филиппова, Санкт-Петербург» – ввел он дома в строку поиска людей вКонтакте. И получил человек двадцать.

– Ладно, будем просматривать всех! – решила Женька.

События, описанные в дневнике художницы, происходили пятнадцать лет назад. В то время ей было двадцать три – двадцать четыре года, она была недавней выпускницей. А сейчас ей должно было быть где-то тридцать семь – тридцать восемь. По фотографиям сразу отсеяли бабушек и школьниц-студенток. Осталось всего трое и какая-то дама с кровожадным котиком на аватарке. Но у всех четверых образование было другое, а не Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица, как у искомой Филипповой.

– Посмотрим по выпускникам академии, – предложила Женька. – Может, наша Филиппова вышла замуж и сменила фамилию?

Среди выпускников 2000 года СПГХПА факультета «Декоративно-прикладное искусство и народные промыслы» легко нашлась Надежда Филиппова.

– Ура!

Но радость была преждевременной. Она не значилась в друзьях у своих однокурсников. Ее страницы не существовало.

– Может, попробуем в Одноклассниках? – предложил Сашка.

Но и на сайте Одноклассники Филиппову найти не удалось. Равно как и на Фейсбуке, Твиттере и других.

– Да напиши ты ее однокурсникам вКонтакте и спроси, где она и че с ней, – высказался Лешка. – Задолбало уже в детективов играть.

– Я? – испугался Сашка. – Незнакомым людям?

– Ладно, я из дома сама напишу, – вздохнула Женька.

– В «ФИФА»? – тут же радостно подмигнул Лешка Сашке.

Дома Женька почему-то медлила. Отчасти потому, что ей тоже было неловко писать незнакомым взрослым людям, а отчасти потому, что ее терзало какое-то нехорошее предчувствие. С одной стороны, есть ведь, наверное, люди, у которых вообще нет страниц в социальных сетях, а с другой…

Хлопнула входная дверь, и в комнату ворвался Лешка:

– Мелкая, зацени! Я достал книжки про твоего сталкера! Димон одолжил. У него их дома штук десять разных. Только они не «Пикник» называются. Они так и называются: «С.Т.А.Л.К.Е.Р», большими буквами через точки.

– Почитай, конечно… – на автомате отозвалась Женька.

Она выбрала из всех однокурсниц Надежды Филипповой парочку самых, как ей показалось по фотографиям, добрых. Нажала на кнопку «Написать сообщение», и тут же пискнули колонки – сообщение пришло ей самой.

Письмо было от Сашки. Содержало оно одно слово «Читай» и ссылку. Но ссылка не открылась: Интернет пропал. Женька повертела в руках листки, исписанные мелким почерком, до сих пор валявшиеся у нее на столе…

И вдруг буквы стали расплываться перед ее глазами. На бумаге начали проступать очертания цеха обжига: стены, печи, стеллажи… В ярко-оранжевом свете метались тени. Женька, как по дисплею планшета, провела пальцами по листку дневника, чтобы увеличить картинку…

… Она стояла за стеллажами в цехе обжига. Точнее, она одновременно и стояла там, и смотрела сама на себя со стороны. Было жарко и душно. В странном, не солнечном, не электрическом, в таком же, как в прошлый раз, неприятно оранжевом свете метались по стенкам тени, метались человеческие фигуры у топки печи… А еще там, у топки, высилась огромная груда глины…

Та, вторая, Женька, на которую она смотрела со стороны, вдруг двинулась в сторону этой глиняной кучи. Шапка сползла у нее с головы, по плечам рассыпались рыжие волосы… Но вместе с этим Женька вдруг поняла, что та девчонка – не она, другая: старше и чуть выше ее. Она шла прямо вдоль печного бока к топке, к таинственным и устрашающим им.

– Стой! Не надо! – вскрикнула Женька, но незнакомка ее не услышала.

А они… Они заметили ее. Они стояли и ждали. Они протягивали к ней руки. Почему-то было тихо-тихо. Бесшумно зашевелилась куча глины… Девчонка остановилась рядом с ней…

– Беги!!! – в ужасе во всю мощь легких закричала Женька. – Беги!!!

А они уже кинулись к незнакомке и словно опутали ее чем-то, обездвижили. Глина обволокла ее ноги, поднявшись до колен, поднимаясь все выше…

– Беги!!! – крикнула Женька, но сама не могла сдвинуться с места.

Загудел в печи огонь. Огонь взревел. Из топки вырвались первые языки пламени.

Глина поглотила незнакомку уже до пояса. Лицо ее закрывали волосы. Она не шевелилась…

Они упали на колени. Последний раз взревело пламя… И вырвалось из печи.

Видение вдруг пропало. Перед Женькой лежали все те же исписанные ручкой листы. Но она уже знала и не могла забыть: та, другая, девчонка сгорела заживо, как сгорала тысячу раз в своих снах Женька.

Глава 7
Страх огня

Женька стояла в темном черно-белом страшном лесу, наполненном ужасными звуками. Она дважды глубоко вдохнула-выдохнула и двинулась вперед. Черные камни под ногами, по которым надо было то карабкаться вверх, то спрыгивать с них вниз, рискуя разбиться; черные деревья с кривыми узловатыми ветвями, преграждающие ей путь и мешающие двигаться вперед, неясный туман, окутывающий все вокруг и мешающий видеть – вовремя заметить опасность…