Спасая себя от неминуемого, Влад сильным прыжком в сторону выбросил себя из-под нависших колес и покатился по асфальту, обдирая в кровь, несмотря на группировку, щеки и руки. Грузовик, обдав свою ускользнувшую жертву тяжелым угарным дымом выхлопных газов и запахом разогретого металла, унесся прочь, скрывшись в глубине городских кварталов.
Пока Влад приходил в себя, молоденькие проститутки подбежали к нему и принялись участливо помогать ему, вытирая с лица проступившую из множества порезов кровь. Влад был тронут столь неожиданным участием к нему со стороны совсем незнакомых людей, поблагодарил своих неожиданных спасительниц и передал им в знак признательности несколько крупных денежных купюр, что вызвало у них неподдельную радость. Ведь его столь щедрый подарок избавлял их от необходимости мучить себя в холодной ночи в ожидании случайных клиентов и ничтожного заработка.
С тех пор Влад не мог больше чисто утилитарно относиться к представительницам одной из самых древнейших профессий и всегда воспринимал их с симпатией и пониманием их такой не простой и драматической судьбы, искренне считая, что подневольные жрицы любви такие же прекрасные женщины, как и любые другие, но только по милости слепого случая попавшие в водоворот безысходности, разрушенных надежд и обманчивых ожиданий.
В дальнейшем, встречая на своем пути в разных жизненных и оперативных ситуациях этих несчастных служительниц богини Иштар, Влад с особым сочувствием наблюдал за поведением тех из них, которые давно уже перешагнули свой последний профессиональный рубеж, свои закатные тридцать лет.
Даже десять лет непрерывной "службы" на ниве общественного потребления вносили необратимые изменения в их физических облик. Очаровательные в раннем девичестве лица, залапанные ненасытными мужскими руками, они теряли свою природную свежесть, кожа становилась пористой, что уже не могли скрыть даже многослойные накладки современной косметики. А главное не только фигура, но и лицевые кости вдруг со временем начинали странным образом раздвигаться, формируя уродливую маску потерянности и безысходности. Взгляд утрачивал изначальное победоносное женское превосходство, становился робким и юрким. И если в груди ещё теплился огонек надежды на встречу, на новую жизнь, то поддерживать его с годами становилось всё труднее даже с гибельной помощью наркотиков и алкоголя. И особенно тяжело было смотреть на то, как пренебрежительно с видом рабовладельческой вседозволенности обращались с такими стареющими профессионалками бандерши и сутенеры в бесчисленных борделях и пип-клубах, разбросанных по закоулкам человеческой цивилизации.
В конце концов, туманный мир спецслужб и тайных войн накрепко связан со скорбной юдолью падших женщин и продажной любви.
На следующее утро героем наступившего дня был, несомненно, Николай, позже других спустившийся к завтраку.
– Николай, ты чего такой хмурый? Иль не угодила? – явно подзадоривая его, поинтересовался Виктор. Лица остальных любителей острых ощущений, сидевших за столом, словно застыли в нетерпеливом ожидании развернутого рассказа о ночных приключениях их общего друга.
– Да нет, всё путем. Девчонка крутилась во всех плоскостях как волчок. Молодая и потому ещё задорная. Но вот одного не пойму. Всю дорогу она мне предлагала устроить поцелуй колибри. Разумеется, за дополнительную плату. Орнитолог из меня никакой, поэтому я отказался, а, чтобы не обижать красотку накинул ей сверху ещё одну сотенку, чем она была очень довольна и вновь набросилась на меня как сексуально озабоченная мартовская кошка.
Кстати, а вы не знаете, что это за поцелуй птички колибри?
– Это я тебе потом разъясню, – ухмыльнулся Виктор. – Не к столу тема.
– Влад, а ты прав насчет кожи этих девиц, – развернулся Николай к своему соседу. – Чистый атлас.
– Ну, об этом можно поговорить. Уж эта тема точно никому аппетит не испортит. Многие девушки, живущие по берегам и на островах Карибского моря, очень гордятся своим телом и кожей. Никакие ухищрения и косметические мази не заменят благотворного влияния на женский организм соленого морского воздуха, йодистой воды океана, горячего песка, тропического солнца и горячей крови креолок.
Они называют себя "costenias", то есть девушки с побережья.
Как часто это бывает в мужских компаниях, разговор вновь захватывающей спиралью закрутился вокруг женщин и женских поступков, столь противоречивых и непредсказуемых, что мужская логика просто отказывается их воспринимать с точки зрения здравого смысла. Каждый из сидящих за столом мужчин мог вспомнить из своего уже достаточно богатого жизненного опыта немало примеров нелегких отношений с представительницами прекрасного пола, когда самые благие намерения, слова восторга и восхищения, блекли и увядали перед простотой проницательного и окончательного женского заключения, такого несложного и бесхитростного, безжалостного порой, но всегда верного, по сути.
И каждый, наверное, каждый, прятал и от самого себя и от своих друзей-единомышленников, ту оторопь, которая порой охватывает мужчину, когда он слышит от близкой, и даже любимой подруги, столь редкое в её устах слово "люблю" или "я тоже тебя люблю", а распахнутые перед ним такие чистые и такие ясные глаза её несут призыв и обещания вечного счастья и сладкого блаженства. И если бы это было так? И если бы не выползал откуда-то из тайников подсознания такой маленький, такой слабенький и такой подленький вопросик, – а кого она собственно имеет в виду? Меня? Или того, кто раньше с нею был? Или быть может нас обоих, как собирательный образ? Или того, кого она так ждала всю жизнь, но так и не встретила? Или того, ещё не родившегося, но столь желанного ею ребенка, облик которого она на мгновение сумела представить себе в мужских объятиях?
Кто знает? Кто смеет утверждать, что он сумел понять женщину?
Женщины женщинами, а дела делами.
Впереди четверых товарищей ждал удивительный мистический город, древняя столица империи майя, которая когда-то простиралась от Юкатана до берегов нынешней Коста-Рики. Город, расположенный в долине между тремя источниками первозданной силы, тремя вулканами: Огня, Воды и непереводимого названия Акатенанго. Тот умелец, кто сумел соединить единой линией вершины этих трех горных вершин был бы поражен тем, как на его глазах возник бы чертежный контур поверхностной пирамиды, своей формой, напоминающей знаменитые пирамиды майя долины Тикаль, священного религиозного места, где древние жители поклонялись высшим силам, взывая к их могуществу, прося покровительства и надеясь на скорую с ними встречу.
Город, носящий сегодня колониальное имя Антигуа де Гуатемала, так никогда и не стал по-настоящему испанским. Раз за разом всемогущие индейские боги: Кукулкан и Ак Кин, выражая свое отвращение к жестоким захватчикам и сотрясая землю, разрушали многочисленные католические церкви и монастыри, поспешно возведенные нежданными пришельцами в этом центре космической силы, вскрывая и являя миру ложь и двоедушие, скрытое в человеческой душе. Особое омерзение последующих исследователей этих мест вызвали страшные находки, выпадающие из рассыпавшихся под ударами стихии стен женских монастырей капуцинок и кармелиток, скелетики замурованных младенцев – свидетельство свального греха и циничного убийства.