– Это что ещё за фокусы, – наконец, не выдержал Николай, – почему мы не можем выйти из реки на катере в океан, а должны болтаться на этой шаланде, в которой и пяти метров не наберется?
– Это мы вскоре узнаем, – откликнулся на его вопрос Влад. – Видно где-то можно, а где-то нельзя. Местные знают условия. Похоже, что в этом месте нельзя. Доверимся Гало и его мастерству. Не думаю, что наши европейские партнеры затащили нас в эти места, чтобы послать на дно на корм акулам.
Так в молчании, которое нарушалось лишь методичным ревом мотора, да посвистами ветра с брызгами прошел примерно час.
Как-то неожиданно река начала резко расширяться, теряя очертания своих мангровых берегов, и перед путниками открылся ничем неограниченный водный простор, столь необъятный, что глаз не имел ни одно шанса, чтобы зацепиться за сколь-нибудь значимый ориентир.
– Это что-там за белая полоса во весь горизонт? – воскликнул Николай, напряженно вглядываясь вдаль.
– Похоже, это океанские буруны, которые нам предстоит пройти, – как-то весьма буднично произнес Виктор.
– Мать честная, ничего себе штуковина – встревожился Николай, старясь перекричать встречный ветер, который резко усилился и уже вовсю завывал и свистел, заполняя своим могучим дыханием всё окружающее пространство. – Это куда же мы опять влипли? – продолжал сетовать обеспокоенный Николай, стараясь потуже затянуть ещё одну застежку на своем оранжевом спасательном жилете.
– Не суетись, Ник, – Влад придвинулся к своему другу. – Жилет не понадобится. Если что, встречные волны, сомкнувшись, разотрут нас о дно. Сейчас одна надежда на Гало и его кораблик.
– Ничего себе перспектива, – прокричал Николай, – я ещё не бывал в ситуациях, когда от меня ничего не зависит, и я ничего сделать не могу, а должен как затравленная лабораторная крыса безучастно сидеть и ждать своей участи.
– Ну вот, с почином тебя, когда-то всё надо попробовать на своей шкуре, – успокаивающе похлопал его по плечу Влад.
Между тем, белые завитушки бурунов приблизились, превратившись в огромные волны, которые казались непреодолимыми для столь ничтожного суденышка. Это было место, где течение реки вступало в яростную схватку с необоримой силой могучего океана. Это было поле битвы, куда неумолимый рок беспощадно увлекал наших первопроходцев, чтобы положить на весы их хрупкие жизни и ярость неистовой стихии и вынести беспощадный приговор.
Капитан Гало словно врос в деревянный настил своей лодки. Маленькие черные глаза, прищуренные на ярком солнце, неотрывно всматривались в горизонт событий. Правая мускулистая рука постоянно, то отворачивала от себя ручку мотора, добавляя ему мощности, то брала её на себя, выбирая холостые обороты. Причем, точно в тот момент, когда лодке удавалось проскочить очередную волну и на несколько мгновений застыть между водяными горами, чтобы опять ринуться вперед, натужно карабкаясь к их вершинам.
Старенький Кавасаки протяжно гудел, периодически срываясь на резкий свист в момент вылета гребного винта из толщи воды. Пронзительно завывавший ветер обрушивал кипение морских брызг на согнувшиеся спины троих мужчин.
Чувство беспомощности комом подкатывало к горлу, перехватывая дыхание. Впервые эти мужественные люди, испытанные свинцовым огнем боевых операций, познавшие опьяняющий вкус побед и горечь потерь, ничего не могли сделать. В эти мгновения все их знания, опыт, мужественность, бесстрашие и сила натренированных тел оказались бесполезными и ничем не могли повлиять на исход событий. От них уже ничего не зависело.
Кто-то невидимый и всемогущий спокойно, и не торопясь, перебирал нити их судеб, решая вечный вопрос о жизни и смерти.
Над Тихим океаном ярилось ослепительно желтое солнце. На пронзительно голубом небосводе застыли раздерганные редкие облачка. Могучая грудь океана мерно поднималась и опадала. Зелено-краснокоричневый пунктир континентального побережья ушел далеко за горизонт, оборвав последнюю нить, связывавшую людей с Большой Землёй.
Шесть раз, может больше, шлюпка взлетала вверх, упираясь носом в ласковое голубое небо и, столько же раз срывалась с хребта волны, катясь вниз в пучину океанской бездны.
И вдруг внезапно, словно, по мановению палочки дирижёра, всё стихло, успокоилось. И нет уже более яростных бушующих волн, и ветер сменил свой свирепый разбойничий посвист на нежное дуновение, которым словно хотел успокоить растревоженных, утративших было надежду на спасение людей.
Шлюпка вновь набрала ход и резво побежала по глади, ставшего таким добрым и кротким Великого океана. Все радостно переглядывались и старались прикоснуться друг к другу, чтобы выразить свой восторг возвращения к жизни. Даже морщинистое и всегда сдержанное лицо Гало попыталось изобразить некоторое подобие улыбки.
Часа через два показались холмистые очертания какого-то острова, и вскоре шлюпка уткнулась в песок одинокого пляжа. Это был остров Сан-Франциско.
– Ну, наконец, добрались, – с облегчением вздохнул Влад, ступая на влажный и ещё прохладный с утра песок небольшого, но уютного пляжа. Значит это и есть остров Сан-Франциско, как нам рассказал Конан Ленард? Тогда здесь должны быть гостевые домики со всем необходимым. Пойдем, поищем их и заодно осмотримся, что это за райское местечко.
Его спутники также вышли из лодки и стали разминать затекшие после длительного морского перехода чресла. Виктор и Николай принялись размахивать руками и делать приседания, восстанавливая нормальный кровоток в организме. Закончив физические упражнения, Виктор подошел к Гало, который открыв крышку лодочного мотора, занимался его осмотром и что-то протирал в нем замасленной ветошью.
– Гало, друг, – сказал он по-испански, обращаясь к маленькому коричневому капитану вельбота. – Спасибо тебе. Ты, молодец. И дружески похлопав проводника по плечу, передал мужественному караибу несколько тысяч эквадорских песо. Влад и Николай также подошли к капитану, чтобы пожать его маленькую сухую руку.
Гало несколько растерянно смотрел на проявление простых человеческих чувств со стороны белого человека и, не говоря ни слова, взял протянутые ему деньги. Его обычно строгое, стянутое соленым океанским ветром лицо смягчилось, а смуглая ладонь ответила на приветствие трех неведомых ему незнакомцев из недоступного ему мира крепким рукопожатием.
Затем все четверо дружно навалились на шлюпку с тем, чтобы снять её с отмели и вывести на чистую воду. Гало завел свой старенький Кавасаки, развернул лодку и направил её в сторону открытого океана.
Постепенно лодка стала терять свои очертания и вскоре слилась с линией горизонта. Лишь на мгновение, оставшимся на берегу людям показалось, что капитан обернулся и поднял руку в прощальном приветствии. Или может им только привиделось, и это был взмах крыла большого черного фрегата, парившего над голубым раздольем Тихого океана.
Провожая взглядом лодку капитана, Влад почувствовал легкое сожаление. Он всегда испытывал это чувство при расставании с простыми и открытыми людьми, с которыми всегда покойно и ясно, и которые так искренни в своих поступках. Вот и Гало ушел, оставив добрые воспоминания о своем неброском мужестве. Светлая черточка в круговороте людей, живущих по другим законам в призрачном мире биржевых спекулянтов, нефтяных флибустьеров и политических интриганов.