Ной прошёл всю Дженкинс-стрит, тянущуюся вдоль трёх стен городского зоопарка, и свернул на Тимбер-трейл, извилистую улицу со старыми домами. Высокие дубы простирали над дорогой толстые ветви, из-за чего Тимбер-трейл напоминала туннель, вырубленный в небольшом лесу.
Мальчик шёл быстро, стараясь выглядеть спокойно и не привлекать к себе внимания. По пути он бросил свой пакет с конфетами и игрушечный пулемёт, и теперь обе его руки были свободны. У бордюров стояли фонари-тыквы, и провалы их глаз, ртов и носов, казалось, были вылеплены из лоскутков тьмы, а не прорезаны в сочной мякоти. Между домами носились дети, и со всех сторон слышалось: «Шалость или угощение!» За детьми следовали взрослые, а по тротуарам, дребезжа, проезжали тележки с ряжеными малышами.
Неожиданная мысль заставила Ноя забыть обо всём остальном. Что, если де Графф тоже нарядился в костюм? Он огляделся по сторонам и заметил немало взрослых в костюмах. Среди них были принцесса, Индиана Джонс и смерть с косой за плечом.
– Ох… плохо дело, – пробормотал себе под нос Ной.
– Что, прости?
Ной обернулся и увидел мужчину в бежевом комбинезоне с пришитой на плече заплаткой, на которой было нарисовано мультяшное привидение в красном круге, перечёркнутое по диагонали. Охотник за привидениями.
– Ты что-то сказал? – повторил мужчина.
– Я… – Ной, так и не договорив, быстрым шагом пошёл прочь.
По дороге он внимательно смотрел по сторонам. Недалеко от конца Тимбер-трейл он нажал кнопку передачи на наушнике и сказал:
– Ребят, вы меня слышите?
Дождавшись, когда все скауты откликнутся, Ной спросил, видел ли кто из них что-нибудь необычное.
Ответом было «нет».
Меган шла по Цинния-стрит, которая начиналась от Дженкинс-стрит и соединяла ещё несколько проулков. Она вглядывалась в расплывчатые из-за пелены тумана очертания домов и дворов в надежде заметить де Граффа, а её пластмассовая сабля покачивалась в такт шагам.
«Это безнадёжно», – подумала она.
И тут девочка что-то увидела – тёмную фигуру между двумя домами. Меган замерла и напрягла зрение. Мужчина. Но из-за тумана и темноты его было не разглядеть.
– Я что-то вижу, – прошептала Меган, и гарнитура в её ухе передала эти слова остальным скаутам.
Но в ответ раздался голос, не принадлежащий ни одному из её друзей:
– Что у тебя?
Это был Тамерон – значит, десандеры уже вышли за пределы Секретного зоопарка и подключились к местному радиоканалу.
– Тут кто-то… – ответила Меган. – Я не знаю точно… но он выглядит подозрительно.
– Понял тебя, – отозвался Тамерон. – Сэм, ты слышал?
Судя по всему, двое юношей действовали поодиночке. Как и скауты, десандеры разделились.
– Слышу вас, – раздался в наушнике голос Сэма. – Меган, расскажи, что ты видишь.
Но прежде чем Меган успела ответить, двое ребятишек в костюмах подбежали к мужчине и потащили его через двор. У Меган от расстройства опустились плечи… но, пожалуй, самую капельку и от облегчения тоже:
– Ложная тревога. Это был чей-то папа.
– Ясно, – сказал Сэм. – Продолжаем наблюдение.
За этим последовал такой громкий стон, что Меган вздрогнула. Ему на смену пришло тихое оханье, постепенно оформившееся в слова, а точнее в жалобы на скользкие листья.
– Кто это? – резким и высоким от беспокойства голосом спросил Сэм.
Ему ответила Элла:
– Даю подсказку. Он травит несмешные шутки и знает об атомной физике больше, чем средний учёный.
Этого оказалось достаточно.
– Ричи, ты в порядке? – спросил Сэм.
Ричи лежал в канаве. Его очки покосились, а конфеты высыпались из пакета на землю. Подняв глаза, он отметил, что из-за тумана неба практически не видно.
В ухе вновь зазвенел голос Сэма:
– Ричи? Ты там как, дружище?
– Я… я упал. – Ничего иного на ум Ричи не пришло.
– Как?
Ричи повернул голову в сторону дороги, где на боку валялась детская тележка:
– Я споткнулся. О тележку.
– Вставай, – сурово сказала Элла. – У тебя ничего не сломано.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ты спотыкался и падал уже миллион раз и ни разу ничего себе не сломал.
Ричи сел, и с его груди скатились маленькие шоколадные батончики и конфеты. Поднявшись, он отряхнулся, поправил очки и зашагал дальше по улице. Его пакет со сладостями почти опустел.
– Ладно, – сказал Ричи, подтянув штаны зубрилы выше впалого живота, – я снова в строю.
– Понял тебя, – ответил Сэм. – Что на твоей улице?
Ричи огляделся по сторонам, но из-за тумана видно было не так уж много:
– Все спокойно, кажется.
В наушнике стало тихо. Следующие пятнадцать минут ничего не происходило, только туман продолжал густеть. Он медленно поглощал город, заглатывая дома, людей и автомобили. Свет фонарей с трудом пробивался до тротуара, и родители теперь старались не отпускать детей от себя. Из-за белёсой дымки показались перекрёсток и табличка с названием улицы. Ричи совершил круг и вернулся на Дженкинс-стрит. Он сообщил в гарнитуру своё местоположение и отправился дальше.
Время шло. На пути Ричи попадалось всё меньше ряженых детей, а фонари начали мигать. Периодически в ухе раздавались голоса других переходчиков:
– Говорит Ной. Я на Уильямс-роуд…
– Это Элла. Я только что свернула на Флокс-драйв…
Но по большей части в эфире было тихо.
Идя по Дженкинс-стрит, Ричи то и дело поглядывал в сторону внешней стены зоопарка, едва различимой в проёмах между домами. Из-за тумана она казалась зловещей. Длинная, серая и извивающаяся, с кое-где темнеющими дырами от выпавших кусков старого, потрескавшегося бетона. Стену обвивал плющ, а ветви растущих рядом деревьев протягивались над ней, точно лапы гигантских пауков.
Заметив, что улица почти опустела, Ричи прошептал:
– Кто-нибудь знает, который час?
– Почти девять, – ответил кто-то. Ричи решил, что это была Меган.
– Значит, Хэллоуин закончился, – подала голос Солана. – По крайней мере, по расписанию.
Ричи свернул на следующую боковую улочку, которая сначала тянулась прямо, а потом поворачивала к зоопарку. На этом повороте он так резко затормозил, что очки съехали на кончик носа. Футах в тридцати впереди в ту же сторону, что и Ричи, направлялся мужчина. В шляпе с широкими круглыми полями. И в плаще – в длинном, до самых лодыжек, развевающемся плаще!