– А как же твоя дыра? – спросил я.
– Дыра никуда не денется, – отмахнулся Пивной Бочонок. – А вот мы можем до нее не добраться, если сейчас же не спрячемся где-нибудь.
Я был наслышан о запутанных улицах южных городов, и Азурит соответствовал этим слухам. Ища убежище, ван Бьер гнал меня по настоящим каменным лабиринтам. Если бы он велел мне запомнить дорогу, я сбился бы с мысли спустя пять-шесть поворотов, а они встречались здесь через каждые полсотни шагов. И это не считая лестниц! Одна другой круче, они попадались нам столь же часто и их также было не обойти.
Эта наша пробежка чем-то напоминала другую – ту, когда мы спасались от островитян в охваченном хаосом Кернфорте. Правда, там мы были лучше вооружены, зато и островитяне кусали нас за пятки. Короче говоря, ощущения были сходные. Вдобавок и тогда и теперь у меня напрочь отсутствовала уверенность в том, что я доживу до завтра.
Развалины, трещины в земле, завалы, бреши в стенах, прыжки по ступенькам, темные закоулки, тесные проулки и обходные пути… Мы бежали без остановки, и после изнурительной бессонной ночи я молился про себя о том, чтобы эта круговерть поскорее закончилась.
И она закончилась. Причем еще до того, как я взмолился об этом вслух.
– Ну все, передышка, – сказал Баррелий после того, как затащил меня на верхний ярус невысокой толстой башни. Судя по стоящим вдоль стен, пустым оружейным пирамидам, когда-то здесь располагался пост городской стражи. Почему кригариец счел это место укромным, я не знал. Да и знать не хотел, честно говоря. Едва мне было дозволено отдыхать, я тут же улегся на пол, подложил под голову обломок доски и закрыл глаза. И ничего в этом мире меня больше не волновало.
Воистину, бывает настолько смертельная усталость, что она способна превозмочь даже страх настоящей смерти!
В общем, хотелось мне того или нет, но я уснул. Буквально провалился в объятья сна, стоило мне расслабиться и сомкнуть веки. И спасибо Баррелию, что он мне не мешал. Как знать, возможно, это был последний сон в моей жизни, а следующий будет называться уже вечным…
Разбудить меня, однако, пришлось, так как сам я продрал бы глаза не скоро. Но ван Бьер не планировал оставаться здесь надолго. Потому как чуял, что просто отсидеться в укрытии у нас не выйдет.
Очнувшись от толчка в плечо, я не сразу вспомнил, где нахожусь и что здесь творится. Зато когда вспомнил, тут же зашарил вокруг руками, ища свою палку. То, что кригариец разбудил меня столь грубо, не предвещало ничего хорошего.
– Не суетись, пока все в порядке, – успокоил меня монах. Он притаился в тени у окна и украдкой наблюдал за округой. – Похоже, мне опять не удалось запутать следы. Эти проклятые Гиш и Пек привели Аррода прямиком за нами. Теперь отряд разбился на тройки и обыскивает эту часть города. Но далеко друг от друга они не отходят. Так что если кто-то поднимет шум, все остальные сразу к нему сбегутся.
– А досюда они доберутся? – спросил я.
– Скорее да, чем нет. Поэтому нельзя нам здесь засиживаться. Выждем еще немного и пойдем обратно к реке. Туда, где наемники уже побывали.
– Пожрать бы сначала чего, – заметил я, потерев урчащий от голода живот.
– Отличная мысль, – поддержал меня Баррелий, но как-то уныло. – Полностью с тобой согласен. Ежели найдешь что-нибудь съедобное – дохлого червячка или там корешок, – не забудь со мной поделиться.
Я изобразил вымученную улыбку и примолк. И все же была в его шутке доля правды. Еще немного, и я действительно буду готов сожрать хоть корешок, хоть дохлого червяка, хоть пучок сухой травы…
Покидали убежище уже другим путем. Почему оно и приглянулось ван Бьеру – отсюда можно было удрать на все четыре стороны. Причем три из них не слишком подходили для быстрого отступления, и вообще для бега. Если до этого мы петляли по улицам, то теперь залезли в такие трущобы, где сам Гном ногу сломит. Некоторые щели даже приходилось проползать на четвереньках, а то и вовсе на брюхе, потому что иначе там было не протиснуться.
Сон придал мне немного сил, и сейчас я чувствовал себя полегче, чем на рассвете. А по ван Бьеру было не определить, насколько он устал. Особенно теперь, когда он не притворялся спившимся калекой. В сравнении с тем жалким типом, которого я наблюдал всю прошедшую неделю, нынешний Баррелий выглядел моложе лет на десять. А после того, как он двумя ударами разделался с Трескучим, я даже стал его немного побаиваться.
– Кажется, мы от них оторвались, – полушепотом известил он меня после того, как в очередной раз остановился и прислушался. – Слышишь журчание? Река совсем близко. Наемники там уже побывали, так что пройдем немного вверх по течению, может на сей раз удастся запутать следы… Айда за мной!
И он полез через брешь в каменном заборе, что преграждал нам путь.
Забор огораживал задний дворик одного из домов, что стоял неподалеку от набережной. Однако местечко это лишь на первый взгляд казалось тихим и безлюдным. На сей раз чутье кригарийца подвело. Стоило лишь ему выйти во двор, как он очутился лицом к лицу с врагом.
Им оказался наш некогда добрый знакомый по имени Гифт. Тот, что угощал ван Бьера в Годжи трофейной выпивкой, да и сам Баррелий не раз давал ему хлебнуть из своей бутылки. Поначалу я не понял, чем Гифт здесь занимается. Прислонившись к стене, он сыпал себе на запястье белый порошок и был так увлечен этим, что не сразу нас заметил. А когда заметил, так и застыл с согнутой перед грудью рукой, словно прикрылся невидимым щитом.
«Э-э-э, да ведь это фирам! – дошло до меня. – Тот самый порошок, которым дурманят себя канафирцы!»
На самом деле фирам употребляли не только в Канафире, но и в Оринлэнде. Ушлые западные барыги давно распространили этот товар по всему свету, и у тех, кто начинал его нюхать, быстро возникало к нему привыкание. Настолько сильное, что такой человек уже не мог обходиться без фирама, как пьяница – без вина.
Прежде я не замечал, чтобы Гифт вдыхал эту дрянь. Видимо, он баловался ею тайком от приятелей и главаря. Аррод был терпим к выпивохам, но любителей фирама у себя в отряде, надо думать, не жаловал.
И вот сегодня маленький секрет Гифта был раскрыт. Как, впрочем, и наш секрет. Наемнику стоило лишь позвать на помощь, и все наши усилия остаться незамеченными пойдут насмарку. И он открыл было рот, собираясь закричать, но, посмотрев в глаза кригарийцу, сразу передумал это делать.
– Не надо, Гифт, – попросил монах своего бывшего собутыльника. – Ты – хороший человек и не сделал мне ничего дурного. Даю тебе слово, что не трону тебя, если ты дашь нам уйти и сделаешь вид, что не видел нас!
– Ван Бьер! – Торопливо вдохнув ноздрями фирам, наемник отступил от стены и вынул из ножен меч. – Как же ты некстати… А я-то понадеялся, что тебя и след простыл.
– Ну так что решим? – переспросил Баррелий. – Договоримся или как?
– Ты сказал, что не тронешь меня. А что насчет моих братьев? – спросил Гифт, утерев нос и нервно облизнув губы.