– Вано, ты как, идти сможешь?
– Да, командир. Пометило немного. Чуть бы в сторону и…
– Отлично! Ребят, валим отсюда и побыстрее.
Шли быстро, вражеских войск здесь не было. В небольшой рощице, куда мы забрели для большей скрытности, встретили два десятка красноармейцев. Одеты они были в такое рванье, что даже на форму не похоже было. Оружия почти нет, четыре винтовки и ППШ на всех. Патронов вообще не было.
Бойцы были окруженцами, как раз из третьей дивизии народного ополчения, из которой я сам назвался, когда появился здесь, по их позициям немцы прошли в первую очередь. Они были отрезаны от основных сил. Блуждали в округе, пытаясь выйти к своим. Мне было в принципе без разницы, врут или нет. Дойдем к своим, все равно попадут в особый отдел. Его им не миновать, особенно тем, кто оружие потерял в панике. Жаль ребят, но – война. Много всякого делается. Есть те, кто и без патронов в рукопашку шел, а попадаются такие, кто и с оружием, патронами, а бегут в плен. Так что судить не возьмусь.
Нас тоже взяли в плен, но свои же. Поэтому и взяли. Командир саперов, что минировали подступы к нашим позициям, придирчиво прочитав документы и осмотрев мою побитую физиономию, покачал головой и сказал, что много нас таких здесь шляется. Нас отконвоировали к штабу дивизии, оказалось, что попали мы в чужой для нас полк, но в наш же 41-й корпус. Заперли всех в каком-то сарае, даже воды не дали. Ребята, особенно моя группа, сильно переживали, как это так, мы разведка, а нас за предателей держат. Я пытался успокоить, говорил, что в такой неразберихе может быть всякое. Но парни, конечно, сильно переживали.
Когда состоялся первый допрос, меня, поскольку я назвался командиром отряда, вызвали первым. Я не стал качать права, ругаться, спокойно рассказал все. Рассказал, как вышли из окружения вместе с остатками 235-й дивизии, как генерал Лебедев дал задание проверить тылы отступающих войск. Как встретили разведчиков и окруженцев. Особист слушал не перебивая. Когда я закончил свой короткий рассказ, он наконец заговорил.
– Допустим, ты – сержант госбезопасности. Допустим, с тобой группа разведчиков 235-й стрелковой. То, что вы встретились с разведкой 111-й, тоже допускаю и даже окруженцев. Но что ты, конкретно ты, сержант ГБ, делал с окруженцами и разведкой в тылу противника?
– Я выполнял особое поручение майора госбезопасности Истомина. Свяжитесь со 111-й, он должен быть там. Ведь у вас наверняка есть с ними связь. Товарищ майор все объяснит, если имеет право.
– А сам чего, не хочешь объяснять? – не унимался особист, судя по шпале в петлицах и серебряной звезде на рукаве – лейтенант ГБ.
– Товарищ лейтенант госбезопасности, я не имею на это права. Уж вы-то меня как никто должны понимать.
– Мы связывались со 111-ой, у них нет сержанта ГБ Новикова. Разведку они посылали, данные сошлись. За ними скоро приедут, а вот ты и якобы твои бойцы там не числятся.
– Все верно, товарищ лейтенант. Мои ребята состоят в 235-й стрелковой, их командир роты и непосредственный начальник, капитан…
– Так ты-то кто такой?
– Я уже говорил, свяжитесь со 111-й, попросите Истомина. Вам самому не надоедает одно и то же спрашивать, если все можно легко узнать, – я начал помаленьку закипать.
– Что, а главное как делать, это моя забота, а ты должен отвечать! – он тоже стал говорить на тон выше.
– Да я все уже ответил. Может, закончим, все равно, без приказа сверху я не имею права сказать большее.
– Когда закончить, я решу сам, – грубо, но все-таки уже успокаиваясь, сказал особист и продолжил: – Хорошо, я попытаюсь еще раз связаться со 111-й. Но ты пока посидишь у нас.
– Да я и не собираюсь никуда, только распорядитесь, пожалуйста, чтобы хоть воды принесли. У нас еще раненые, им бы в санбат. Мало ли чего.
– Раненых уже должны увести. Иди пока, вызову.
К ребятам я вернулся задумавшись. Черт его знает, этого служаку, вызовет Истомина или нет. Да и если вызовет, майор меня убьет. Как буду выкручиваться, не знаю.
– Серег, чего все так плохо? – начал Зимин.
– Не бери в голову, нормально все.
– Да на тебе лица нет, командир, – Мурат подошел ко мне.
– Да там со мной как обычно, непонятки. С вами-то все норм, ваши приедут скоро и уедете.
Открылась дверь, конвоиры внесли два ведра воды.
– Серег, а почему тебя не увели в санбат?
– Да мне никто и не предложил. Хотя чего-то у меня жар какой-то появился, температура, что ли? – задумчиво пробормотал я.
– Ты чего, сбрендил, что ли? Тебя хотя бы перевязать надо и рану промыть. Если температура, возможно заражение начинается.
– Да ладно, недолго просидим, я думаю. Особист хоть и дотошный, но вроде не дурак. Сообщил бы только побыстрее, а то пока подумает, пока решит, чем ему это может грозить…
Так просидели часа два, зато потом было что-то. Открылась дверь, парней крикнули, они встали, посмотрели как-то непонимающе на меня и побрели к выходу. А вот когда они все вышли, в сарай влетел Истомин. Майор был зол, да какое там – разъярен. Закрыв за собой дверь, подошел ко мне.
– Встать! – проорал он.
Я медленно поднялся, нога уже болела серьезно. И повязка, сделанная еще в лесу казахом, пропиталась насквозь.
– Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности, – улыбнулся я.
В ответ на мое приветствие майор Истомин зарядил мне такую плюху, что я как-то быстро сел на жопу. Открыл рот и хлопал глазами, как девочка-подросток, стоя перед учителем не зная урока.
– Твою мать, Новиков. Под арест, в камеру. Нет, лучше сразу пулю в башку, чтобы не качалась! – Истомин кричал и страшно вращал глазами. Рука у командира опустилась и легла на кобуру.
Я сидел и не мог ничего сказать. А что говорить, Истомин прав сто раз. Я – оборзел. Не важно, делом я был занят или гулял, реально оборзел.
– Вставай, машина ждет. Нам еще добираться.
Встав, я невольно пошатнулся, нога дрогнула. Похоже, с раной все не так просто. И все моя бравада, забыл, как люди из-за меньших повреждений лишались частей тела. Все боялся показать слабость, вдруг парни подумают, что вот, стал гэбэшником, теперь его облизывать должны. Противно, поэтому и терпел. Но организм не обманешь. Меня повело в сторону, так бы и хлопнулся, но майор бросился ко мне и подхватил.
– Я тебя вроде не сильно приложил, ты чего? – и вдруг заметил наконец липкую от сочившейся крови повязку.
– Дьявол, ну ты точно дурак, что же ты молчишь, что ранен.
Майор крикнул кому-то на улицу. Появились два бойца. Он показал им на меня, они сноровисто подхватили меня под мышки и поволокли к машине.
Машиной оказалась полуторка, в которой уже сидели все мои бойцы и с ними, бойцы Истомина. Мои друзья, увидев, что меня выносят, спрыгнули из кузова и побежали ко мне.