– Главное, что они вообще идут.
Пока разговаривали, к нам подошел рабочий с перегона.
– Вы на Сонково идете? – спросил он нас.
– Да, – ответил Истомин, – а что?
– Придется подождать. Сообщили только что, еще эшелон идет, будет через полчаса. Почему-то раньше вышел, должен был только через час. Так что придется пропустить.
– Как скажешь, отец, – майор хлопнул слегка рабочего по плечу, – а скажи, можно где неподалеку немного пострелять?
– Это в кого пострелять? – испуганно пролепетал старичок.
– Да ни в кого, отец. Просто оружие проверить надо. На фронте некогда будет.
– А-а-а! – воскликнул стрелочник. – Ну, так идите в лесок. Недалеко, вон за диспетчерской, – и махнул рукой, показывая направление.
Крикнув мужиков, мы с Истоминым пошли вперед. Парни догнали нас, принесли наши стволы. Я, прошагав вдоль леса триста шагов, повесил на ветку пустую банку из-под тушняка.
– Ну, давай, снайпер. Покажи, на что способен. А то отберем винтовку, – ехидно сказал Истомин.
– Сами такие, – ответил я. Ща я вам покажу, как стреляют в моем времени. Расчехлив винтовку, зарядил. Проверил прицел. Первая пуля пролетела почти в метре от цели. Ой-ей-ей. Не опозориться бы.
– Поправку сделай! – крикнул майор. – На прицеле.
Я, сделав несколько щелчков, вновь прицелился. Бах! Уже ближе, но теперь высоковато. Еще подкрутил, теперь и вертикаль. Ветра нет, прямой выстрел. Бах! Банка звякнув, осталась на месте.
– Блин, только зацепил, что ли? – пробормотал я, подходя к висящей банке. Ни хрена себе, четко по центру банки была сквозная дыра. Это с какой же скоростью пуля летит, что, пробив навылет, банка осталась висеть?
– Зашибись! Прямо мечта, – сказал я, вернувшись к ожидавшим парням.
– Попал? – спросил Зимин.
– А то! Попробую еще подальше отойти. – Пара магазинов, и я этой «Светкой» буду гвозди забивать с полукилометра.
Отсчитав еще полторы сотни шагов, я повернулся и встал на колено. Парни отошли к лесу, чтобы не мешать. Вскинул винтарь, прицелился. Бах! Через секунду, бах!
– Серег, я сбегаю, посмотрю, – крикнул мне Зимин.
– Давай! – я поднял винтовку стволом кверху и пошел к ним. Сбегал этот сайгак быстро.
– Три дыры. Ну, ты могешь! – удивился Истомин. – И это с колена, молодец.
– Старался. Давайте пацаны. Шмаляйте, да пойдем. А то уедут без нас. Вон уж встречный слышно, – и, правда, где-то слышались гудки приближающегося состава.
Парни выпустили по магазину патронов. Кто-то в дерево стрелял, кто-то по моей же банке. Конечно не с такого расстояния. Майор тоже немного пострелял.
– Идем, – обратился к нам Истомин. – Оружие почистим потом, когда ехать будем.
Пока шли, прошел встречный. Этот был уже практически без техники. Теплушки да три платформы с орудиями.
Истомин попросил у парней ветоши и расстелил на досках тряпку. Разобрав ППШ, начал чистить. Я пару минут думал, как правильно разобрать свою винтовку. Вот уж сколько раз удавалось из нее стрелять, а до чистки как-то и не доходило. Помог все тот же Зимин. Медленно разобрал, показывая, как и что снимать. Почистив, нагара было немного, ствол-то новый, настрела всего магазин, собрал уже без посторонней помощи. Для закрепления разобрал и снова собрал. Щелкнул бойком. Порядок. Остальные закончили намного раньше меня.
Наш поезд тем временем тронулся, начал набирать ход. Когда я завернул винтовку в брезент, ко мне подсел дед.
– Слушай, Сергей, скажи, почему именно меня взяли? Ведь я же на передовой-то почти не бывал. А тут в такую группу попал?
– Да я и сам не знаю. Не я ведь группу-то укомплектовывал, – не говорить же ему, что Истомин его взял, потому что Иван – мой дедушка. Во блин, был бы номер.
– А как у тебя получилось аж в Москву попасть? – не унимался дед.
– Как-то само собой. Удачное расположение звезд на небе, давай спать, скоро Калязин, там грузиться еще, а потом ехать долго. Надо выспаться впрок.
Улеглись спать. Под монотонный перестук колес я уснул как младенец. Снилось мне мое время. Жена, дочь. Кладбище. Тьфу ты, черт. Кто-то мне в ухо зарядил! Распахнув глаза, я уставился на Истомина, который приготовился мне пощечину залепить.
– О! Третий раз не пришлось! – майор опустил руку. – Ты чего разрыдался-то и сжался весь как пружина? Аж кулаки хрустели.
Я протирал влажные глаза, пытаясь понять, что происходит. Щека зудела.
– Сон, что ли, плохой? – продолжал майор.
– Если вам собственная могила приснится, это хороший сон, или плохой? – решил рассказать я.
– Даже так? Я, кстати, и не спрашивал раньше, у тебя ТАМ кто-нибудь остался?
– Из самых близких, отец, жена и дочь, – ответил я и отвернулся.
– Да! Прости, тяжело тебе, наверное, – их во сне видел?
– Да, у своей могилы. И приснится же такое. Жена после смерти моего родного брата несколько месяцев назад часто говорила, что не представляет себе, как бы стала жить без меня. А тут на тебе.
– Сколько дочке? – голос у майора подрагивал.
– Полгода всего было, когда я взорвался. А во сне на вид лет шесть. Может, не забыли, навещают могилку?
– Ну, раз ты так видел, то, наверно, так и есть.
– Слушайте, товарищ майор, а ваши где? – Мне тоже стало интересно, да и хотелось стряхнуть воспоминания.
– Должны быть в Ленинграде. Я тебе рассказывал, что я оттуда. У меня тоже жена Аленка и дочь Катюшка. Доче пять сейчас. – Теперь и майор отвернулся.
– Прибудем в город, познакомите? – я решил подбодрить Истомина. Воспоминания о родных терзали души всем, кто был далек от своих любимых.
– Обязательно, знаешь, как у меня Аленка готовит? Ух! Пальчики оближешь. А Катеринка рисует хорошо. Ей портреты особо удаются. Скажу, чтобы тебя нарисовала.
– Да, с удовольствием. Особенно еды хочется домашней, с любовью приготовленной.
Мы разговаривали еще долго, подбадривая друг друга. Майору было, конечно, легче, его родные наверняка были живы. И он тоже это чувствовал. Поэтому старался меня утешить. Хотя хреново у него это выходило. Я ведь и раньше вспоминал часто, но старался гнать от себя эти мысли. Толку думать о том, чего не вернуть. Вначале я еще думал, вот, может, вернусь, когда время придет, и все пойдет как раньше. А потом понял, нет, меня ведь ТАМ – убило! Подорвался я. Дали мне второй шанс, так и использовать его надо. Вот, наверное, почему я и безбашенный такой. Ведь я уже умер. Поэтому ни хрена я не боюсь еще раз умереть. Только сначала сделать хочу побольше.
В Калязине нас прибавилось. Инженеры, загрузив вещи, довольно быстро запрыгнули на платформу. Охранники подавали нам ящики с оборудованием. Тяжелые, зараза. Размещались, когда поезд снова начал движение. Ехали мы долго. Поезда в эти времена ходили намного медленнее. Часто останавливались. То пропускали встречные, то паровоз меняли. В Сонково нас прицепили к другому составу, следом за вагоном, облепленным пломбами. Потом в Чагоде отцепили. Стояли примерно два часа, пока подошел новый эшелон. На этот раз последняя пересадка. Двигался состав напрямую под Тихвин.