Вот и зацепка.
Она похожа на повзрослевшую героиню аниме «Кайт — девочка-убийца».
Повзрослевшую настолько, что у нее выросли груди третьего размера, которые сейчас туго обтягивала тесная кожаная куртка. Впрочем, вспомнилось Жеке, у настоящей Кайт (хотя как можно назвать «настоящей» нарисованную мультяшку?) с этим было всегда в порядке.
Да уж, странные мысли лезут в голову, когда на тебя наставлен пистолет.
Огромный с этого ракурса ствол «беретты» был направлен Жеке в голову. «И Ленский, жмуря левый глаз, стал также целить…» — вспомнил Жека и улыбнулся внезапно всплывшей строчке. — «Вот какого хера?..»
Пистолет в поднятой правой руке держала красивая девушка лет тридцати с лицом, загоревшим где-то на Кипре, и стальным нехорошим прищуром серых глаз. Стрижка каре темных волос. Клетчатая юбка и полосатые гольфы нимфетки. Высокие спецназовские ботинки на шнуровке. Панковского стиля, но явно дорогой куртец — что-то вроде «Allsaints Spitalfields». Итальянская смертоносная игрушка серебристого цвета, стильно дополняя собой внешность скуластой красотки — головореза, выглядела в ее руках каким-то модным аксессуаром или гаджетом. Вроде «Vertu».
— Тебе что, смешно? — девушка поймала его улыбку.
— Нет, мне страшно, — честно признался Жека и добавил. — Не поверишь, но боюсь обосраться.
Сказал он это серьезно, без всякой иронии. Ему действительно было страшно, но красотка-головорез удивилась бы, узнав — от чего. Не от наставленного на него девятого калибра. Жека уже давно как-то свыкся с мыслью, смирился с ней и глубоко запрятал в мозгу, что его образ жизни и способ заработка денег — эти кривые дорожки — рано или поздно приведут к такому вот моменту, когда в него будут целиться из оружия или замахиваться на него бейсбольной битой. Тот животный ужас, ледяными кубиками перекатывавшийся внутри него с того момента, как он увидел трупы у сожженного кафе Аббаса, и еще час назад плескавшийся в его теле, выветрился, как только возник ствол у его головы. Все неясности закончились, неизвестность пропала, ситуация стала той, к которой он был давно перманентно готов. Страшнее сейчас было от того, что у него только что резко, как от выстрела, скрутило живот, и он боялся обделаться прямо тут, в подъезде своего дома. Трудно даже представить, как потом пацаны будут говорить про него. «Помнишь Жеку? — Какого?» И ответят не: «Который сражался как лев, но его вальнули из волыны, захлебнулся своей кровью, умер мужиком», а: «Которого шлепнули в своем же подъезде. Он еще обосрался прямо на лестнице, прикинь. Гы-ы-ы». Остаться так в памяти — вот это по-настоящему страшно. И такой страх сделал малоинтересным, кто эта девушка с пистолетом и что ей надо от него.
«Беретта» тускло блеснула в желтом свете лампы, горевшей под потолком на лестничной площадке первого этажа. Девушка указала пистолетом на дверь.
— Сейчас выходим на улицу и садимся в мою машину, — сказала она и добавила. — И без глупостей. Ясно?
Какие глупости она имеет ввиду? Кинуться на нее? Или от нее? Разжечь сигнальный костер и позвать на помощь? Он едва мог передвигать ноги, сжав мышцы сфинктера, а в животе что-то булькало и смачно перекатывалось.
У Жеки мелькнула мысль, что он уже видел эту девушку, в компании второй, очень на нее похожей — на «Треугольнике». Теперь понятно, кто сжег бокс Темира. И еще… Зачем? Ну, кажется, он скоро это узнает.
— Поворачивайся и иди к двери, — произнесла красотка-головорез.
Жека кивнул и развернулся. Через три секунды ствол пистолета сильно и оттого неприятно уперся ему в спину где-то в области печени.
— Аккуратней, — попросил он.
— Помалкивай, — ответила девушка, но давление ствола ослабло.
Жека преодолел пролет до двери, нажал пикнувшую кнопку домофона и вышел на улицу, где стояли октябрьские сумерки.
— Где твоя машина? — Жека чуть повернул голову к девушке.
— Прямо, белый «ягуар».
В метрах тридцати от подъезда действительно смутно белел какой-то автомобиль. Жека вспомнил два «ягуара», припаркованных у «Треугольника». Подталкиваемый в поясницу пистолетом, Жека направился к ней. Плохо, все плохо, но внешне все выглядит блестяще — он идет с раскрасавицей к дорогой тачке.
— Не оглядывайся, — сказала красотка-головорез.
Квакнула сигналка «ягуара».
— Садись на переднее сиденье, — произнесла девушка.
Хорошо, что не потребовала, чтобы он забирался в багажник.
— Что тебе, вообще, нужно? — спросил Жека, взявшись за ручку. — Куда ты меня собралась везти?
— Садись! — ствол сильнее уперся ему в спину.
— Слушай, я в туалет хочу. По-большому.
— Действительно испугался… Потерпишь, — в голосе девушки Жека услышал обидную для себя насмешку.
— Не-а, — разозлившись, Жека полуобернулся к красотке-головорезу. — Это как раз ты потерпишь. Когда я обгажусь в салоне твоего «ягуара».
«Опыт уже есть», — добавил он про себя.
На спокойном и красивом лице девушки не отразилось даже мимолетного замешательства, она сказала вполне будничным голосом:
— Обосрешься — прострелю тебе колено. Всего делов-то. Понятно?
У Жеки выступил на лбу неприятный ледяной пот и зашевелились волосы на затылке. «Всего делов-то». Он чувствовал, что она может это сделать. А почему нет? От человека, который с открытым лицом посреди двора орудует стволом без глушителя, стоит ожидать, чего хочешь. Наверное, такие вот комсомолки в свое время ставили к стенке врагов народа и пускали их в расход, взирая на это ясными незамутненными энкавэдэшными глазами. Веря, что делают жизнь остальных советских людей лучше.
— Слушай, а куда ехать? — спросил Жека. — Я попробую дотерпеть, что ли…
— Даже если во Владивосток поедем, дотерпишь, — кивнула девушка. — Если не хочешь настоящих проблем… Давай, садись в машину. Хватит уже.
Жека открыл рот, чтобы сделать еще одну, последнюю, попытку, но красотка-головорез сильно ткнула его «береттой» под ребра и толкнула так, что он с жестяным грохотом повалился на капот «ягуара».
— Ты чего так херово на ногах держишься? — удивилась девушка и пообещала. — Если помял машину — устрою тебе краш-тест.
Оглушенный падением, Жека лежал на капоте, чувствуя правой щекой влажный холодный металл. Рядом с машиной он увидел несколько желтых листьев, упавших с клена, под которым стоял «ягуар». Вид этих резных чуть скукожившихся листьев напомнил Жеке о детстве, когда они с дедом Стасом сидели перед черно-белым «Горизонтом» с выпуклым кинескопом, потрескивавшим, если касаться его пальцами, и с замиранием сердца смотрели хоккейные матчи между нашими и канадцами. «„Кленовые листья“ снова в большинстве…» — захлебывался комментатор. Давно это было…
А теперь — сырой капот, боль в ушибленной ноге, пистолет — курок, боек, предохранителя нет — в согнутой руке девицы и окна дома напротив, в которых горело вечернее электричество. Пока он хлопал глазами, красотка-головорез свободной рукой достала из кармана электрошокер. И вот он напугал Жеку посильнее «беретты» и опасности наделать в штаны вместе взятых. Жека было дернулся, из последних сил сжимая задницу, подскочил.