– Какой-то цвет стремный, – говорит Чума и зачем-то брезгливо нюхает рукав куртки, которую он уже успел натянуть на себя.
– Стремный, так мне отдай, – с ухмылкой заявляет Жгут. – В запас возьму.
– Зато в ней тепло. – Гоблин удовлетворенно вздыхает и вдруг от полноты чувств бьет охранника в ухо.
Тот падает на шершавые доски пола.
– Ну и?.. – спрашивает Снегирь из глубины ярко-оранжевого капюшона.
– А не хрен здесь бухтеть! – радостно отвечает Чума. – Да не боись, оклемается. Я слегка.
Охранник действительно быстро приходит в сознание и ошалело смотрит вокруг. Из уха парня течет кровь.
– Не спи на полу, застудишься! – как ни в чем не бывало радостно скандирует здоровенный гладиатор и весело ржет своей незамысловатой шутке.
– В таких нарядах нас за версту с вертолета увидят, – скептически высказывается Аристарх. – Не удивлюсь, если в них и радиомаячки вшиты, чтобы гости не заблудились.
– Скорее всего, – соглашается Краб. – Но выбора у нас пока нет.
Общее мнение при виде снегоходов резко меняется. Народ требует немедленного отъезда.
– Может, действительно фиг с ними? – спрашивает непонятно у кого Рыжий. – А то упустим время. Сами уйти не успеем и этих не спасем. Снегоходов-то едва хватит на всех. Да и буран заканчивается. Завтра с утра дорогие гости и прилетят по ясной погоде. А мы до этого времени уже далеко уйдем.
– Кто хочет ехать – вопросов нет, – говорит Краб. – Оставьте нам четыре «Бурана». К ним наверняка еще нарты тут есть. Человек двадцать увезем. Остальные пусть сами выбираются. Горючки до ближайшего аула должно хватить. Там чего-нибудь найдем.
– А что за аул?
– Тувинская деревня. Ак Чодураа называется. По-нашему – Белая Черемуха.
– А ты откуда так хорошо местность знаешь? – любопытствует Снегирь.
– Так я ж сюда сам пришел, – со вздохом поясняет Леха. – На лыжах.
– Ладно, – заявляет Снегирь. – Всем, кто со мной: два часа на сборы, и рвем отсюда. Пробежитесь по территории, поищите еще оружия. Да и маслят надо бы побольше. Баб не трогать, а то вас потом не соберешь!
Лифт с натугой ползет вверх. Двое таджиков в моторном отсеке, расположенном этажом выше, крутят барабан, на который наматывается трос. В холле у лифта собрались полтора десятка гладиаторов из числа «сознательных». Это таджики и нас четверо: я, Краб, Рыжий и Аристарх. Гвардейцы Снегиря разбежались по усадьбе. Они готовятся к отъезду.
Трое пленных охранников собираются спускаться на нижний уровень. Они растягивают двери лифта в стороны специальными фомками, тут же зажимают носы и отворачиваются.
Почему – я понимаю ровно через секунду, когда и до нас доходит острый запах тухлятины. В лифте шесть трупов, сидящих на дне кабины. Лица у всех багровые, у некоторых на губах застыла желтоватая пена.
У ближнего к двери мосластого мужика руки в крови, а на горле раны. Как будто он пытался разорвать себе трахею для доступа воздуха.
Странно, признаков разложения на телах не видно. Да и откуда им взяться за столь короткий срок на таком холоде? Впрочем, запах тухлятины весьма специфический. Это же…
– Сероводород! – заканчиваю я вслух фразу, начатую мысленно. – Откуда он в подвале?
– Что за херня? – Краб с недоумением смотрит на охранников.
Те явно в курсе, но ничего не говорят.
– Молчать будем? Тогда мы вас вниз сейчас опустим, как и обещали. Вместе с этими вот трупаками.
– Система безопасности нижнего уровня, – наконец-то цедит тот парень, который рассказал нам про человека, близкого к президенту.
– Что? Людей насмерть травить – это безопасность? – кричит лидер таджиков Камаль, говорящий по-русски без акцента, и подлетает к охраннику. – Вы люди или уроды конченые?
– Мы-то тут при чем? – смущенно бурчит тот. – Наше дело – периметр охранять. Система безопасности включается из медицинского блока. Там стоит здоровенная емкость с сероводородом. Он используется для разных процедур – ванны там и прочая фигня. Труба от емкости идет в подвал. Открыл вентиль – и сероводород весь вниз уходит, потому что тяжелей воздуха. Даже электричества никакого не надо – самотеком. В инструкции написано, что в случае бунта на нижнем уровне надо немедленно пустить туда газ.
– Ну и кто же из вас, уродов, открыл вентиль? – равнодушным баритоном спрашивает Рыжий.
В этом спокойном голосе звенит натянутая струна еле сдерживаемой ярости.
Мне тоже не по себе. Одно дело нашинковать противника в честной мясорубке боя, другое – спокойно отравить десятки человек смертельным газом. Это не иприт с зарином, а «обычный» сероводород. Но это обстоятельство не делает ситуацию менее трагической. Может, даже наоборот. Все-таки умереть от запаха тухлых яиц обиднее, чем от боевых отравляющих веществ.
– Мы в этот момент уже воевали с вами. Наверное, медсестра открыла. Только она про это дело знала. Да еще ваши уроды стали баб насиловать в бильярдной. Немудрено!..
– С уродами вы и так разделались по-свойски, – бурчит Краб.
В его голосе уже меньше агрессии и напора. В словах охранника есть своя правота.
– Ладно, как договаривались. Спускайтесь вниз, а потом свободны.
– Как вниз? Там же газ!
– Уговор дороже денег, – глумится Рыжий.
– Не полезу. – Наш «язык» упрямо качает головой. – Кончайте здесь.
– Как скажешь, – легко соглашается Рыжий и стреляет заупрямившемуся парню в лоб.
Тот падает прямо в братскую могилу на полу лифта.
Оставшиеся двое инстинктивно шарахаются в стороны, но таджики хватают их и скоренько режут.
– Тьфу, что за бойню вы тут устроили! – брезгливо говорит Аристарх. – Пошли отсюда. Здесь ловить больше нечего. Собираемся и валим как можно скорее, пока снегиревские еще не уехали.
К вечеру того же дня вереница наших снегоходов прибывает к селению с романтическим названием Белая Черемуха, упомянутому Крабом.
Белого цвета кругом действительно много, но черемуха здесь ни при чем. Два ряда неказистых домишек завалены снегом почти по самые крыши. С горы деревня напоминает рождественский тортик, посыпанный сахарной пудрой. В его центр некий хулиган вонзил кусок какашки в виде ржавой водонапорной башни. Рядом торчит еще и бычок от сигареты – труба местной котельной.
На последнем повороте перед въездом мы устраиваем совет.
– Чего делать дальше будем, Снегирь? – спрашивает Леха.
Он и сам знает, что нам делать, но побеседовать со Снегирем и Камалем необходимо для сохранения равновесия в нашей разношерстной кодле. Я имею в виду ее состав. Потому что из-за своих оранжевых курток внешне мы все одинаковые, как апельсины в коробке.