– До вашего прихода я был с друзьями. – Он встал. – Хотите мою теорию, почему женщины интересуются бейсболом меньше мужчин?

При слове «теория» Каролина невольно улыбнулась, вспомнив Дюпри:

– Конечно.

– Разумеется, женщины могут увлечься бейсболом, но они не способны вжиться в игру, как мужчины. Женщины не боготворят цифры. Мы с вами уже обсудили важность цифр. Пять, девятнадцать, сорок девять, пятьдесят шесть. Но без фантазии цифры ничего не значат. Если не можете вообразить себя бейсболистом. Мужчины могут. Они этому обучены, но дело даже не в том, это… их природа. Мужчины могут вообразить себя в игре. Ясно вам? Даже те, кто никогда не играл в бейсбол… Мы понимаем фантазию. Самое главное – фантазия. Ясно?

– Да.

Блантон уставился в пол:

– Извините, если задел вас, мисс Мейбри. В Куантико в следственном отделе всегда работала какая-нибудь женщина, но, если честно, в подобных делах я не видел от них особого проку. К счастью для женщин, они не способны понять этот тип убийцы, понять его фантазию.

– А вы считает, что без этого никак.

Блантон задумался.

– Да. Считаю. Конечно, нужна и… плюшка с корицей. Но вы не поймаете убийцу, если не сумеете его вообразить, увидеть мысленным взором.

Взгляд его стал испытующим, как в начале встречи. Казалось, каждое его слово – проверка, жестокая игра.

– Ну что, можете вообразить? – спросил Блантон хриплым шепотом. – Видите его, детектив Мейбри?

Измученная Каролина встала и оглядела бар, всеми силами старавшийся сохранить полумрак. В темноте она увидела, как Ленни Райан нескончаемо сбрасывает Паленого в реку, а потом замедленно поворачивается к ней, беспомощно замершей, и ждет, что она сделает.

– Да, – сказала Каролина. – Вижу.

27

Поддатые девицы уселись за их столик, и вскоре Джоэл понял, что ситуация выходит из-под контроля. Одна мочалка (в своем баре он бы попросил ее показать водительские права) прилюдно уселась к нему на колени и вела себя так, словно это в порядке вещей. Телка, положившая глаз на Дерека, рассказывала бородатый анекдот про дамочку, которая с дружком поехала за город: машина застряла в колдобине, и дамочка догола раздевается, одну за другой подсовывая шмотки под колеса. Дерек, закинув руку на перегородку кабинки, ржал, словно в жизни ничего смешнее не слышал. Джей его поддерживал, переглядываясь с доставшейся ему девицей. Добравшись до кульминации, рассказчица выскочила из кабинки и разулась.

– И вот в чем мать родила она стучится на ферму. – Девица туфлями прикрыла промежность. – «У меня там парень застрял. Не поможете ему вылезти?»

Джоэл вежливо усмехнулся, а девица у него на коленях расхохоталась и заерзала, стараясь поймать его взгляд.

– Какая пошлость, Сэнди, – сказала Джеева подруга. Из троицы только она была темненькая. Джей взял ее за коленку.

– Потеха, – сказал Дерек. – Вот потеха.

– Умора, – поддержал Джей. – Чистая умора.

Они сидели в дальней кабинке бара «У Маккула» – длинном узком зале с предсказуемо ирландским декором: зеленые стены, клевера, национальные флаги и карты, стяги университета Нотр-Дам и прочее.

– Покатуха, – сказал Дерек.

– Чума, – подхватил Джей. – У меня там парень застрял.

Хохот перешел в смешки и улыбки, и девицы, точно футболисты, разбежавшиеся по игровым позициям, занялись своими кавалерами.

– Ты кем работаешь? – спросила девица на коленях Джоэла.

– Барменом.

– Ой, правда?

– Нет, цену себе набиваю.

– Круто. – Девица уселась удобнее. – Женат?

– Нет, но есть подруга.

– А где она?

– Уехала. – Джоэл сам не знал, почему так ответил. Ведь мог бы сказать «дома» или «скоро подойдет». Ощущение, что его видно насквозь. Почему такая пропасть между тем, какой ты есть, и тем, каким хочешь быть? Он осушил стакан, спихнул девицу с колен и встал: – Я за выпивкой. Тебе чего-нибудь взять?

– Пожалуй, «манхэттен».

Ну конечно. Нынче все пили сухой мартини и коктейли на его основе. Три года назад Джоэл в основном тягал пивные краны, а сейчас всякий студентишка строит из себя коммивояжера. Все, в том числе и выпивка, возвращается на круги своя, и теперь молокососы тебя поучают, какой сорт джина им нужен, а ясноглазые совершеннолетние мочалки заказывают «манхэттен». Смешно. Каролина тем и привлекла его внимание, что заказала «гибсон» – одну из немногих выпивок, не вернувшихся на круги своя. Он смешал ей водочный «гибсон», и Каролина заговорила с ним, точно с десятилетним недоумком – как надо правильно смешивать и сколько луковок класть. Когда она попросила повторить, он поставил перед ней пинту джина и пивной кувшин, по горлышку опоясанный связкой из пятнадцати маринованных луковок, этаких захмелевших жемчужин.

У стойки Джоэл достал скатку баксов и отслоил пару купюр. Лысый бармен, демонстрируя приличную концентрацию, но не лучшую технику, кидал лед в шеренгу стаканов. Джоэл мгновенно понял, что здесь недоливают – меньше выпивки, больше льда. Он глянул на бутылки, выстроившиеся точно болельщики на открытой трибуне. Обычно в барах, где недоливали, мухлюют и другими способами: спиртное разбавляют, дешевые марки смешивают с дорогими – например, джин в пластиковых бутылках с «Бомбеем», паршивый виски с «Гленфиддиком». А чего, двадцатидвухлетний сосунок, заказавший восемнадцатилетний скотч, не почувствует разницы. Наверное, люди получают, что заслужили.

– Что для вас?

– «Манхэттен» и «Ноб Крик», лед в отдельном стакане. – Джоэл хотел наверняка получить полную порцию. – Это ведь настоящий «Ноб Крик»? Или лучше заказать что-нибудь другое?

Бармен скользнул по нему взглядом:

– Не надо, хороший выбор.

Джоэл повернулся спиной к стойке и оглядел бар, как во всем мире поступают мужчины, заказав выпивку. Сплошное разочарование. Джоэл посмотрел налево и встретился взглядом с человеком, в котором не сразу узнал Каролининого приятеля Алана Дюпри, в одиночестве сидящего за столиком. Дюпри отсалютовал стаканом. Джоэл подошел.

– Привет. – Мысль, что Дюпри видел его с девицей на коленях, повергла в панику. – Как дела?

– Хорошо. Как у вас?

– Ничего. Приятели маленько завелись.

Джоэл оглянулся на стойку, но бармен еще возился с другим заказом – добавлял лайм в джин с тоником.

– Не знаю, видели вы ту девушку, в смысле…

– Да, видел. Милашка.

– Я ничего не делал, она сама ко мне села.

Дюпри кивнул, но как-то огорченно, словно хотел, чтобы между Джоэлом и девицей что-то было.

– От Каролины нет вестей?

– Она не любит звонить. – Джоэл посмотрел на свой столик. – Давайте к нам?