– Ты слышишь меня, дракон? – спросил Ану негромко.
Ответом ему послужило слабое движение чешуйчатой головы: то ли кивок, то ли вздрагивание. Ожидавшие в стороне мертвецы напряглись. Широ отступил на шаг, а Фиро глухо заворчал, окинув внимательным взглядом распростертое на земле драконье тело.
– «У меня к тебе предложение, маг, – телепатически откликнулся Тоги, – я перейду на твою сторону и буду служить тебе».
– Хорошо, дракон, – Ану заговорил громче и медленнее, – если ты перейдешь на нашу сторону и примешь командование севера, мы сохраним тебе жизнь.
– «Мне этого достаточно, – прогудел дракон и приоткрыл один глаз, – я клянусь служить тебе верой и правдой».
– К черту твои клятвы, – усмехнулся Ану, – мы заключим договор. Ну так что? По рукам?
Дракон ничего не говорил и не двигался. Некромант понимал, что зверь думает, взвешивая в затуманенной голове все «за» и «против» этого поспешного предложения. Заключение договора обязало бы Тоги на века. Магия слова – великая вещь, уловка древняя и надежная, не дающая сторонам нарушить соглашение.
– Ну так что? – не давая пленнику времени на раздумья, повторил Ану. Он собирался сказать еще что-то, но Фиро неожиданно и резко перебил его:
– Его надо убить. Он предатель.
– Это настоящий дракон, Фиро, – Ану смерил мертвеца взглядом, – ты знаешь, сколько он стоит? А знаешь, на что он способен, как союзник?
– Союзник-предатель не способен ни на что. Предательство неприемлемо, – хрипло говорил мертвец, – предатели заслуживают смерти больше, чем враги. А тот, кто заводит дела с предателями, валяется в грязи. Забудь наконец о деньгах, некромант. Подумай о чести.
– Какая еще честь! – Ану разгневанно обернулся к Фиро.
Покладистый и обычно такой послушный мертвец вдруг ни с того ни с сего взбунтовался. Это было очень странным проявлением эмоций. Глядя на его фанатично вспыхнувшие глаза, некромант почувствовал, как по позвоночнику прокатилась едва ощутимая струйка холодного пота.
В ту же секунду мертвец-альбинос, стоящий в стороне с обычным для него бессмысленным видом, раздул ноздри и злобно сверкнул рубиновыми глазами. Бунт на корабле? Зомби, словно собаки, чуют человеческий страх – Ану прекрасно знал это, поэтому тут же собрался, не давая чувству тревоги захватить себя полностью.
– Позволь мне убить его, – Фиро медленно потянул из-за спины мечи, – пусть как враг сдохнет с честью.
Чем тише звучал его голос, тем ужаснее он становился. Мертвые глаза горели углями. Глядя, как мертвец движется на него темной ледяной тенью, Ану потерял дар речи. Из оцепенения некроманта вывел свирепый рык Широ. Кому он был адресован, осталось неясным, но Ану, больше не медля, сделал едва заметное движение рукой. Губы его шевельнулись, произнося заученное назубок заклинание, от которого разбушевавшийся мертвец согнулся пополам, словно от сокрушительного удара под дых.
– Какая, к дьяволу, честь! – закричал некромант упавшему на одно колено Фиро. – Нет никакой чести! Ты просто помешался на предательстве! Что за гонор? Что за нелепые амбиции?
– Что ты знаешь о чести, – прошептал Фиро, – когда не располагаешь ни жизнью, ни смертью, остается лишь честь. Одна для всех и каждого. И живому, и мертвому равная, – бешено пылающие глаза потухли и помутнели.
Мертвец поднялся и отступил назад. Он ссутулился, низко опустил голову, его серое лицо выглядело усталым и болезненным.
Широ, внимательно наблюдавший за происходящим, склонил голову набок, словно собака, и снова зарычал. Было непонятно, что тревожило альбиноса: то ли он хотел заступиться за некроманта, то ли наоборот вздумал поддержать собрата. Ану помнил о том, что у мертвецов сильны узы стаи, и если взбунтовался один, то не исключено, что и другие выйдут из-под контроля. Поймав пустой, холодный взгляд Широ, некромант чуть двинул рукой. Мертвец тут же затих. Вроде бы все получилось, но позицию лидера надо было утвердить, а Фиро все не унимался.
– О чести говоришь? А головой ты подумал? Пораскинул своими гнилыми мозгами? – Ану стремительно приблизился к мертвецу и, ухватив его за меховой воротник, тряхнул что есть мочи. – Припомни-ка лес лаПлава! Уж не забыл ли ты о том, что дракон, как и единорог, – тварь непростая, и последствия его убийства будут непредсказуемые. Убьешь его, и земля изольет на нас всю ярость своей бесконтрольной древней силы. Убийство дракона – величайший грех. Я поднял тебя, и значит у нас с тобой одна душа на двоих, так что все твои грехи запишутся на мой счет!
Выпалив это, Ану тяжело вздохнул и выпустил воротник Фиро. Мертвец больше не перечил и покорно склонил голову, как и было положено перед некромантом.
После этого Ану всю ночь мучали кошмары. Ему снилось, что мертвецы взбунтовались и преследуют его, поджидают за каждым углом, чтобы отомстить человеку, нарушившему их покой. До последнего Ану считал, что поднять Фиро и Широ было делом успешным и прибыльным, но в один миг многолетняя иллюзия разрушилась, и мертвецы, такие верные и надежные, вдруг показали себя с другой стороны…
Высшие зомби не просто ходячие трупы: у них есть память и душа, которую дает им некромант. А ведь Учитель предупреждал его об этом. «Помни, Ану, – говорил он с тоской, – зомби и поднявший их колдун имеют общую душу. Каждая смерть, сотворенная твоими мертвыми солдатами, ляжет клеймом на твоей душе! Ты молод сейчас, и всю твою долгую жизнь тьма будет копиться в твоем сердце, так что, умирая, не рассчитывай на место в Раю…»
Некромант выдохнул, в груди защемило от тяжких воспоминаний. Он мысленно попросил Учителя о прощении и провалился в тревожный сон.
Во сне рыжая девушка, прекрасная, как весна, кричала ему что-то, а он тянул к ней руки, умоляя не уходить. Нани. Так звали его не родную сестру. В родительском доме она была подкидышем, но отец и мать Ану никогда не говорили ей об этом, не желая опечаливать хоть и приемную, но любимую дочь. А ему молчать ой как не хотелось. Совсем не братская любовь, которую он питал к сестре, угнетала юношу, заставляя изо дня в день перебарывать в себе желание рассказать девочке всю правду. Но, каким бы обреченным и запретным ни казалось это чувство, оно все же оставалось светлым и чистым. Поэтому Ану молчал и тихо вздрагивал от счастья, когда видел, как искренне Нани произносит слова «мама» и «мапа»…
Некромантия – это не просто дар, не просто навык, не просто тяжелый труд. Некромантия – это умение чувствовать, предвидеть и не поддаваться простым человеческим слабостям. Некромантия требует мыслить трезво и ясно, отрекаясь от привязанностей и страстей…
Когда погибшая Нани откликнулась на зов брата, Ану очень четко почувствовал грань между жизнью и смертью. И какой бы сильной не была его любовь к сестре, как ни шептала она его имя ледяными окровавленными губами, юный Ану точно знал, что явившийся к нему огнеглазый призрак, так похожий на дорогого человека, – это не его возлюбленная Нани. Граница, разделяющая живого и мертвого, была столь ясной и столь осязаемой, что он ни разу не потешил себя даже слабой надеждой, что перед ним живая сестра, чудом вернувшаяся из загробного мира.