– Какого черта, – выругался было Ану, но тут же закашлялся и отвернулся, зажав рот и нос.
Остальные тоже почувствовали страшную вонь, от которой выворачивало наизнанку и слезилось в глазах. В тусклом свете догорающего факела можно было различить, что впереди валялись трупы. Некромант первым шагнул к ним. Ногой грубо перевернул лежащего лицом вниз воина.
– Высокие, – констатировал он, оглядывая остальные тела, – в гвардейской форме с гербами Волдэя.
– Эльфийские воины – непревзойденные бойцы. Чтобы перебить их вот так, словно цыплят в курятнике, нужно обладать огромной силой, – недоумевал Франц. Зажав нос платком, он внимательно осмотрел каждого эльфа. – А с этим что?
– Кто-то вбил его голову в грудную клетку… единственным ударом, – один из рыцарей, рискнувший приблизиться к убитым, присел около трупа и брезгливо смотрел на кровавое месиво, – невозможно представить, с какой же силой был нанесен этот удар!
Франц вопросительно посмотрел на некроманта в надежде, что хотя бы он сможет что-нибудь объяснить.
Ану замер: «Не может быть… Этого не может быть… но ударить так, чтобы загнать человеческую голову в тело, мог только один…» Он невольно коснулся рукой собственного загривка и поморщился от неприятных воспоминаний. Под пальцами, выпирая, топорщилось несколько неровно сросшихся позвонков, оставшихся после перелома шеи… Тогда некроманту повезло. Когда-то он сам получил этот удар, правда, нанесенный в треть, а может, и в одну пятую силы.
– Я надеюсь, что это не тот, о ком я думаю, – лицо Ану, обычно веселое и беззаботное независимо от происходящего вокруг, стало мрачным и напуганным.
Раскосый хищный взгляд пересекся с горящими алым огнем глазами мертвеца, который нюхал воздух, раздувая ноздри так, что казалось, его нос вот-вот лопнет от перенапряжения. Мертвец тоже узнал. Бесшумно присев около распростертого на земле тела, он еще раз тщательно обнюхал его и тревожно уставился в темный проход.
– Ушел, похоже, – неуверенно сказал он.
– И нам надо, – некромант кивнул спутникам и направился к выходу, – здесь не стоит оставаться. Уходим, и поскорее.
Сыщик не стал спорить с Ану и вместе с отрядом поспешил обратно. Сам же некромант остался в подземелье. Еще раз осмотрев тела эльфов, он обратил внимание на два черных прохода, ведущие в неизвестность.
– Куда Он пошел, Фиро?
– Направо, – уверенно ответил мертвец, тяжело выдохнув воздух, и исчез в непроглядной темноте ближайшего хода…
Ану быстрым шагом следовал за мертвецом, который безошибочно двигался в сумраке незнакомых переходов. Лишь один раз он замер на повороте, снова внимательно принюхавшись к сырому затхлому воздуху катакомб.
– Фиро, стой, – Ану подал знак рукой, и идущий впереди мертвец тут же замер на месте.
Из темноты коридора мелькнуло что-то светлое. Вслушавшись, некромант сделал несколько шагов вперед и увидел белое тело лесной эльфийки. Подумав с минуту, он подошел и осмотрел находку. На нежной шее виднелся рваный укус, но кровь из раны не шла, застыв темной желеобразной массой на еще сияющей коже.
Фиро осторожно опустился на колено и принюхался.
– Это Он, – сказал коротко, – убил, но тут же бросил.
– Почему бросил? – нахмурился Ану. – Насытился?
– Нет, – Фиро наклонился к самому горлу эльфийки и расширенными ноздрями втянул запах, – Он бросил, как только почувствовал вкус ее крови. Она не пахнет кровью…
Не дослушав, Ану опустился на пол рядом с мертвецом и склонился над телом. Исхудавшее за последние дни лицо некроманта исказилось в оскале. Губа непроизвольно поползла вверх, обнажая зубы в злобном подобии улыбки. Задержав дыхание, Ану коснулся белой шеи, провел рукой по шелковой коже, отщипнул комок темной застывшей слизи и растер его подушечками пальцев.
– Ты прав, это не кровь, – обратился он к своему мертвому спутнику, а потом поднес руку к лицу и принюхался: запах был пряный, приторно-сладкий, от него начало щипать в носу и закружилась голова, – не кровь, – повторил отрешенно, – отрава…
– Он почуял и ушел, не притронувшись, – Фиро уперся руками в пол и пополз на четвереньках, – ушел туда, – подернутые белесой поволокой глаза уставились во тьму коридора, – и еще… Он убил эльфийку, но она уже была мертвой… она давно умерла.
– Что значит давно умерла? Как давно? – Ану не верил ушам и глазам.
– Неделю назад, может месяц, – Фиро не отрывал взгляда от сгущающейся вокруг тьмы.
Свет, идущий от тела эльфийки, затухал.
– Не похожа она на ходячего мертвеца, свежая совсем, вот только кровь из раны не течет, скорее всего из-за яда, – некромант скинул плащ, расстелил его, обмотав руки оттянутыми рукавами, осторожно завернул в него тело и резким движением закинул тюк на плечи. – Берем с собой, нужно разобраться, какую отраву залили в девку и зачем. К тому же, я полагаю, что эта эльфийка – одна из тех пропавших дев, которых так рьяно ищет наш уважаемый Франц Аро.
– Остальные тоже тут. Пахнет трупами и ядом. Здесь кругом страх и смерть, – хмуро сказал Фиро.
– Неужели страх и смерть могут тронуть твою отсутствующую душу? – усмехнулся Ану, сгибаясь под тяжестью ноши.
– Даже Он поспешил убраться из этого места, – тусклый свет в глазах мертвеца полыхнул ярче. – Смерть здесь воняет отравой и грязью, а мертвецы бегут отсюда в страхе.
– Уходим, – некромант поспешно зашагал прочь, – пошли, Фиро.
– В подземелье есть живой.
– Живой? – Ану резко остановился и развернулся к своему спутнику, – надо найти его во что бы то ни стало. Отыщи его. Отыщи любой ценой!
* * *
«Если я когда-нибудь устану, зазнаюсь, забудусь, зароюсь, зарвусь, не поднимай меня с земли. Оставь как есть. Оставь там, где лягу, где упаду. В этом суть и смысл всего. И лежа под камнями, под травой, под самой тьмой, я услышу голос твоей любви и восстану из нее. Я не могу не восстать из любви! В любви! Круг жизни должен замкнуться….» – унылая дама в Ташиной памяти пела вольно переложенный эльфийский гимн.
В пустоте коридора не было слышно ничего, и мысли казались реальными звуками. Таша вернулась в катакомбы и теперь двигалась по ним в темноте, не узнавая того, что ее окружает. Все стало другим – и стены, и тусклые столбики света, и редкие факелы на мрачных стенах. Отовсюду веяло тревогой. Идти не хотелось, но Таша пересиливала себя. Шаг за шагом, медленно-медленно, тихо-тихо…
Поворот, и скудный свет исчез. Удары сердца заставили густую тьму пульсировать. Глаза до боли, до предела всматривались в черный как смола мрак, наполнивший все вокруг. Странное ощущение дежавю не давало принцессе сосредоточиться и успокоиться.
– Доходяга! – охрипший голос превратился в шепот. – Ко мне, Доходяга, сюда!
Темнота ответила гулким эхом, тонущим в бесконечных закоулках катакомб. Издалека раздался тонкий писк, переходящий в поскрипывание, словно заскулила от обиды маленькая собака.