Так, теперь жена.
Н-да, интересно. Тут в самом начале идут какие-то «хаусы». Хаускипер, хаусоунер, хаусхолдер… Во! Хаусвайф! Вот это мне нравится! Домашняя жена, класс! Так сразу и представляешь себе: дома – домашняя жена, на работе – рабочая, на улице – хм, уличная. Кр-р-расота! Мечта, а не жизнь! Поставить что ли галочку для прикола. Впрочем, нет, не стоит – если Жанна узнает, голову мне точно оторвет, к гадалке не ходи. А жаль. Домашняя жена – это жесть!
Идем дальше. Чай, чемодан, чебуреки… Чебоксары. Никаких Чебурашек нет. Гы-гы-гы. Н-да, дурацкая шутка, с бородой. Ага, нашел. Физишен. Вот это точно про нее. Она у меня и впрямь очень даже… «физишен». С какой стороны ни глянь. Да и «умишен» тоже. Умная, просто жуть. Повезло дураку в свое время – такую женщину отхватил! Ведь как там народная мудрость гласит? «Они жили долго и счастливо, пока не встретились». Хотя нам это, конечно же, не грозит. В смысле «пока не». Совсем не грозит. Мы с Жанной всё-таки «после». А значит что?
«Алло, любимая! Я уже закругляюсь».
Ставим галочку. Физишен. «Дохтур» то бишь. Подпись-закорючку – в квадратик «сайн». И всё!
А теперь вперед, навстречу радостям совместного (ну очень совместного) бытия. На целых десять дней. И ночей.
Покончив с формальностями и получив ключ-карту от номера, я развернулся, ища глазами свою благоверную. Жанна стояла метрах в пяти от меня, уже одна, задумчиво глядя в сторону того коридора, что оканчивался лифтовым холлом. Проследив за взглядом, я усмехнулся. «Отлично! Пока она следит за своей новой знакомой, мы вот как сделаем…»
Осторожно подкравшись к любимой, я ловко цапнул ее за локотки, выдыхая в затылок:
– Ам!
Жанна в ответ испуганно взвизгнула, попыталась отпрянуть, но, конечно же, ей это не удалось – не на того напала! От меня ведь еще никто не уходил! Ну, почти никто.
Развернув рассерженную супругу к себе, я обнял ее, а потом… Потом легко, почти как пушинку, оторвал от земли и закружил, закружил, закружил… Впрочем, тут я, признаюсь, малость погорячился. В том смысле, что не так уж легко было ее оторвать. И от земли, и от наблюдения за «объектом». Ее пятьдесят с копейками килограмм – ноша для меня вполне посильная (и безусловно приятная), но всё же не совсем пушинка. Точнее, совсем не пушинка. Однако чего не сделаешь в порыве страс… вот, опять тороплюсь – до страсти мы пока еще не добрались. Но ничего, скоро доберемся – недолго осталось.
– Да пусти же ты, медведь!
– Как скажешь, милая.
Я опустил Жанну на землю, но рук, однако, не разомкнул.
– Пусти, говорю, – вновь прошипела она, как бы сердясь. Вот только ее прерывистое дыхание и резвящиеся в глазах веселые чертенята говорили совсем об обратном. И ладони, упершиеся мне в грудь, не отталкивали, а, скорее, удерживали, цеплялись наманикюренными коготками, притягивали к себе. Еще сильнее, еще крепче.
– С ума сошел? Тут же люди, – уже совсем неуверенно пробормотала моя ненаглядная через пару секунд, косясь по сторонам.
И действительно. Люди были. Вот только всем им было абсолютно по барабану, чем мы тут занимаемся. И кто мы, и что мы, и во что мы решили поиграть прямо посреди гостиничного холла. Курорт, однако!
Красуясь загорелыми и не очень телами, местами одетые, местами как бы тоже, но «не совсем» или даже «совсем не», осоловевшие, довольные жизнью курортники бродили везде. Бродили меж кадок с пальмами, тянущимися к прозрачной крыше, шлялись по балюстраде, откуда открывался шикарнейший вид на море и пляж. Кто-то не торопясь разглядывал картины на стенах, кто-то дразнил рыбок в подсвеченных красным и голубым колоннах-аквариумах. Томимые жаждой расслаблялись в баре, лениво потягивая из трубочек экзотические напитки, а самые нетривиально мыслящие просто спали. Спали на многочисленных расставленных тут и там диванах и диванчиках. «И чего это им в номерах не спится? Тут что, воздух свежее или обед лучше переваривается?». Но самое главное, то, что бросалось в глаза в первую очередь – здесь никто никуда не спешил!
И вот как раз на этом-то я и прокололся. На всеобщей расслабленности и лени. Медленно, слишком медленно, можно даже сказать, преступно медленно скользнул мой взгляд по парочке полуобнаженных фемин, «проплывших» мимо нас в направлении ресторана.
– Убью, – отчетливо и очень ласково прошептала мне на ухо жена.
– Да ты что? – моему возмущению не было предела. – Да как ты только подумать такое могла?! Ты, моя жена, мать моих де… (М-да, опять я события подгоняю. Увы, нет у нас пока с Жанной детей. Работа всё заменила. Но ничего, за нами не заржавеет, и в улучшении демографических показателей мы еще поучаствуем. Возможно, даже раньше, чем думаем).
– Точно? – с сомнением произнесла Жанна, испытующе глядя мне прямо в глаза.
– Да вот те крест. Век воли не видать.
– И не увидишь, – резюмировала супруга, а затем, прищурившись в сторону уходящих девиц, добавила как бы нехотя. – А ноги у них кривые.
– Естественно, – тут же подтвердил я. – Таких стройных, как у тебя, вообще ни у кого нет.
– Вот как? – заинтересовалась Жанна. – Хм. Мне нравится ход твоих мыслей. Продолжай.
– А еще ты у меня самая лучшая. Самая красивая и самая…э-э… ну, в общем, самая-самая.
– Да, Андрюшка. Не умеешь ты дамам комплименты говорить, – рассмеялась моя благоверная. – Тебе бы у закусальца твоего поучиться. Уж как он перед Виолеттой Матвеевной расшаркивался, прямо соловьем пел. Жаль, я не слышала.
– Виолеттой Матвеевной?
– Ну да. Мы же с ней только что познакомились. Не помнишь уже?
– Дык, я же это… ключи получал, пока вы там…
– А, точно. Я и забыла совсем, – легко согласилась Жанна, выскальзывая из объятий и оборачиваясь в сторону лифтов. Продолжая, впрочем, удерживать мою руку своими изящными пальчиками. – Вон она, в лифт входит. Сейчас… сейчас… Всё, уехала.
Через пару секунд жена вновь повернулась ко мне:
– А знаешь, как ее зовут?
– Виолетта Матвеевна. Ты же сама сказала.
– Да нет, – отмахнулась Жанна. – Как фамилия ее, знаешь?
– Откуда?
– Так вот. Фамилия у нее Маленькая, – весело сообщила она и распахнула глаза, ожидая моей реакции.
– И что?
Жена недоуменно посмотрела на меня. Затем отступила чуть назад, отпустив мою руку, и, уперев ладони в бока, принялась разглядывать своего «тормозного» мужа. То бишь меня. Словно какую диковинку, занесенную в наши края из тех мест, где обитают верблюды. Весь ее вид прямо-таки кричал: «Господи! Ну почему все мужики такие тупые?!»
Секунды три еще она сверлила меня взглядом. Потом вздохнула и повторила по-новой:
– Фамилия у нее Маленькая. Виолетта Матвеевна Ма-лень-ка-я.