«ЗИС» проехал Спасские ворота и доставил своего пассажира прямо ко входу корпуса номер один, к зданию бывшего Сената, а ныне – Совнаркома.
Пройдя несколько постов охраны, Иван поднялся к круглому Свердловскому залу Кремля. Накатило ощущение чего-то торжественного и величественного, того, что можно было назвать державностью.
В зале было людно, гул голосов возносился к высоченному потолку, метался между колонн.
– Товарищ генерал-лейтенант! – пробился голос Миши Ерохина.
Жилин обернулся. Рядом с «Дядей Мишей» стоял Егор Челышев.
– Здравия желаю, тащ генерал-лейтенант! – осклабился Челышев.
– И вам не хворать!
Пожав руки обоим, Иван спросил:
– Слушайте, а вы где остановились?
– Да нигде! – воскликнул Егор. – Бродили по Москве, чуть не опоздали.
– Тут гостиница рядом, «Москва», – сказал Михаил. – Перекантуемся.
– Перекантуетесь у меня в гостях. Вылетать нам завтра, а сегодня можно и посидеть. Выпить и закусить. Годится?
– Годится! – обрадовался Ерохин и поглядел на Челышева.
– А я, как все! – ухмыльнулся Егор.
– Заметано.
Шум в зале усилился и начал стихать. Летчики поспешили занять места, и вот вышел «всесоюзный староста» – Михаил Калинин.
«Ему бы шапочку белую да халат, – подумал Жилин. – Вылитый доктор Айболит получился бы…»
– Товарищи! – сказал Калинин. – Коварный и подлый враг напал на нашу Родину. Весь советский народ и его Рабоче-Крестьянская Красная Армия сплотились, чтобы на фронте и в тылу добиваться поражения немецко-фашистских захватчиков. И сегодня здесь, в этом зале, собрались те, кто своим ратным трудом приближает победу над Германией…
Жилин слушал невнимательно, его куда больше интересовали те сановники, что вознеслись после его опалы. На некоторых лицах он с удовлетворением различил следы волнения.
Забеспокоились, зашебуршились!
Сановников мучила возникшая неопределенность: Рычагов снова в фаворе или тут что-то другое? А что именно?
Начались награждения.
Одним из первых Калинин поздравил Мишу Ерохина, вручив ему коробочку с орденом Боевого Красного Знамени.
«Дядя Миша» вернулся с блуждающей улыбкой, нащупал сиденье, примостился и стал любоваться наградой.
– Молодец, «Дядя Миша»! – искренне сказал Иван.
Подошла его очередь, и Жилин прошагал к – сцене.
– Генерал-лейтенант Рычагов по вашему приказанию прибыл!
«Всесоюзный староста» ласково покивал ему и вручил две награды сразу – вторую Золотую Звезду и орден Ленина.
– Поздравляю вас!
– Служу Советскому Союзу!
Приняв ордена и грамоты к ним, Иван вернулся на место.
– Поздравляю! – шепнул Челышев.
– Сегодня обмоем, – улыбнулся Жилин.
– А как же? Святое дело!
– Тебя вызывают, Егор! – дернул товарища за рукав «Дядя Миша».
– Ох, ты…
Челышев вернулся с «боевиком».
– Ух! – выдохнул он, плюхаясь. – Все девки мои!
Неожиданно над плечом Ивана наклонился некто военный и тихонько проговорил:
– Товарищ Рычагов…
Оглянувшись, Жилин узнал Власика. Тот поманил его за собой, и Иван слегка похолодел. Нет, страха не было, просто он представлял себе, с кем ждала его встреча.
Власик провел Ивана на третий этаж и отворил двери кабинета Калинина.
– Прошу!
Жилин вошел и, минуя пустующую приемную, перешагнул порог кабинета. Там, возле огромного стола, находился всего лишь один человек.
Иосиф Виссарионович Сталин.
Одетый обычно, без трубки или папиросы в руках, вождь стоял и наблюдал за Иваном. Второй раз за день Жилин вытянулся и отчеканил:
– Генерал-лейтенант Рычагов по вашему приказанию прибыл!
Сталин кивнул и, заложив руки за спину, медленно прошагал к окну.
– Вы хорошо послужили Родине, товарищ Рычагов, – неспешно проговорил он, – и мы это оценили. Нэ так высоко, как оно того стоило, но нэ будем забывать, что вы только медиум…
– Я помню, товарищ Сталин.
Иосиф Виссарионович повернулся к Жилину лицом и продолжил:
– Мы ознакомились с вашим ответом, товарищ Рычагов. В тему «Медиум» посвящены лишь товарищи Берия и Молотов. Надеюсь, вы никому более не открывали свою тайну?
– Это совершенно недопустимо, товарищ Сталин.
Покивав, вождь помолчал пару минут, словно собираясь с мыслями, и сказал:
– А вы сами верите этому… м-м… «духу»?
– Да, товарищ Сталин. Я полагал, что…
Иосиф Виссарионович поднял руку.
– Мы нэ сомневаемся в истинности того, что касается военных дел. Ценнейшая информация помогала нам нэоднократно, особэнно при выборе решения. Дэсятки и дэсятки фактов из вашей тетрадки подтвердились за последние три месяца, тут о совпадениях и речи идти нэ может. Признаюсь, товарищ Рычагов, что именно нэвероятность изложенного в тетради вынудила меня поверить, как это нэ странно. Именно поэтому я сразу же отдал приказ Кузнецову, чтобы он направил эскадру в Мурманск. Но легко ли принять за истину, что нас ждет такое ужасное будущее?
– Товарищ Сталин, Хрущев был и остается ярым троцкистом, чего еще от него ждать? При вас он как шелковый, но…
– …Но, когда я умру, Никита возьмет свое, – закончил вождь. – Все логично. Именно Хрущев, Маленков и Булганин останутся после меня, а эта… хм… нэ святая троица способна на все. Ш-шени деда…
– Товарищ Сталин… – осторожно начал Жилин.
– Говорите.
– Сейчас только 1941-й, впереди много времени – все можно исправить. Я тоже не хочу, чтобы распался СССР, чтобы вернулись капиталисты и попы. Но положение уже меняется! И в ваших силах, товарищ Сталин, сделать эти перемены необратимыми.
Вождь кивнул.
– Товарищ Рычагов… «Дух»… Он вам что, рассказывал о будущем? Вы разговаривали с ним?
– Нет, товарищ Сталин, все куда сложнее – его память вроде как раскрыта мне. Я как бы помню две жизни, его и мою. Причем, как ни странно, жизнь Ивана помнится лучше, ярче, полнее.
– Иван? – оживился «отец народов». – Так его зовут?
– Да, товарищ Сталин.
– Тогда вы, товарищ Рычагов, ходячая тайна особой государственной важности! – усмехнулся вождь. – Вас нельзя отпускать на фронт – вдруг попадете в плен?
Желтые тигриные глаза Сталина, холодные и внимательные, впились в Жилина. Взгляд Ивана сохранил твердость.