«Никогда еще не убивал черепаху», – подумал Угрюмый.

Ему захотелось увидеть, как разрыв гранаты разнесет в клочья этот панцирь и тело, спрятанное под ним. Но стрелять из гранатомета в этой ситуации было бы непростительной глупостью. Охранник приложил щеку к винтовочному прикладу, навел крестик прицела на панцирь, разделенный на клетки зеленовато-желтыми линиями, но нажать на курок так и не решился.

Питер опустил ствол, полежал немного, затем предпринял еще одну попытку разогнать сон игрой в охоту. Во время очередного прицеливания панцирь стал расплываться, расцветился радужными красками, словно хвост павлина. Ладонь Питера сама собой подтянулась под щеку. Все остальное, кроме желания спать, потеряло для него всякое значение.

Он не знал, сколько пробыл в забытьи, полчаса, час или несколько минут, но что-то заставило его вздрогнуть и вскинуть голову. Питер взглянул вниз и увидел нос «Калифорнии», высунувшийся из-за скалы. Охранник потер лоб. Сомнений не было. Яхта медленно выплывала из грота.

Впереди, на самом носу, стоял наголо остриженный высокий филиппинец, которого, как помнил Питер, звали Эрвином. Он движениями руки показывал рулевому, скрывающемуся в рубке, что надо принять правее.

Угрюмый припал щекой к прикладу, навел крестик прицела на середину стриженой головы, затаил дыхание и спустил курок. Выстрела он не слышал, только видел, будто в замедленной съемке, как разлетелась затылочная часть черепа, и филиппинец рухнул на палубу.

Яхта дала задний ход, и нос ее стал втягиваться обратно. Питер отбросил винтовку, схватил гранатомет и, боясь опоздать, поспешно выстрелил. Черно-желтое облако окутало скалу над «Калифорнией». Суденышко скрылось в нем. Когда пыль рассеялась, охранник увидел канат носового ограждения, уползающий в тень, и понял, что промахнулся.

Дэн с Ноэлем вынесли с палубы «Калифорнии» на берег тело Эрвина.

Филиппинец хотел рыть могилу, но Змеелов остановил его:

– Вокруг одни камни. Сделаем так, как принято на Окинаве. Там тела умерших оставляют на берегу. Голодные крабы выползают из моря и набрасываются на трупы. Через считаные часы на песке остаются только дочиста обглоданные скелеты.

Аналин накрыла убитого простыней. Нимфа и Тереза плакали.

– Отличный был парень, – сказал Ноэль. – Он служил в армии, потом работал садовником, но погиб как солдат.

– Как же мы будем выбираться отсюда? – спросила Аналин.

– Найдем способ, – успокоил ее Милтон. – Их осталось всего двое, и они обнаружили себя. Это облегчает задачу. А ты что загрустила, красавица? – обратился он к Нимфе на тагалоге, и та ответила ему на это грустной и благодарной улыбкой.

Змеелов вышел из грота и несколько раз свистнул. Из-за камня выползла Лаура, встала на хвост и уставилась на своего повелителя, как бы спрашивая, что он хочет от нее на этот раз. Доктор Милтон крючком согнул указательный палец, дважды клюнул им по воздуху и указал на утес, с которого была обстреляна яхта.

Роджер прибежал на звук выстрелов и выругался, когда узнал, что Питер упустил «Калифорнию».

– Теперь у Змеелова два варианта: в светлое время штурмовать нашу скалу, на что он вряд ли решится, либо дождаться темноты и вновь попытаться вывести яхту, – сказал Аптекарь. – Чтобы их упредить, тебе, как начнет смеркаться, нужно будет подобраться поближе к гроту. Как только «Калифорния» опять попытается высунуть нос, расстреляешь ее из гранатомета.

– Но тогда мы сами останемся здесь без яхты и рации! – забеспокоился охранник.

– Надо пару суток продержаться. Отсутствие связи вызовет беспокойство там. – Роджер показал рукой на восток. – Наш куратор долго выжидать не станет и пришлет помощь.

– В сон клонит страшно, – сказал охранник. – Днем они вряд ли что-то предпримут. Нам с тобой надо попеременно поспать.

Они решили, что Питер поднимется к самой вершине, откуда простреливаются тропа и выход из грота. Роджер отдохнет в бункере, а затем сменит его.

Аптекарь дождался, когда Угрюмый уйдет, приблизился к куску горной породы, выступающему из скалы, и дотронулся до него браслетом. Внутри камня заиграл синий огонь. Роджер ухватился за выступ двумя руками, с небольшим усилием повернул его влево, затем вправо и сдвинул вверх.

Часть скалы с негромким скрипом отодвинулась в сторону. Открылся узкий проход в подземное помещение. Посередине его стоял широкий железный стол. Вдоль стен тянулись стеллажи, снизу доверху уставленные контейнерами со смертоносными насекомыми.

После палящей жары прохлада подземного хранилища показалась Роджеру райским блаженством. Он растянулся на полу, положил под забинтованную голову ладони, закрыл глаза и мгновенно уснул.

Через полчаса в бункер по проходу, оставленному открытым, вползла Лаура. Она приблизилась к Аптекарю, приподнялась на хвосте, постояла, раскачиваясь из стороны в сторону и не сводя черных зрачков с лица человека.

Роджер почувствовал тяжелый взгляд и разомкнул ресницы. В глазах его отразился смертельный ужас. Серая молния мелькнула в полумраке. Лаура ужалила Аптекаря в левую кисть, чуть выше того места, на котором поблескивал именной браслет. Страшный животный крик заполнил помещение. Тело человека выгнулось коромыслом, забилось в судорожных конвульсиях.

Роджер на четвереньках выполз из бункера, но последние силы его покинули. Руки Аптекаря подогнулись, он упал на локти и перевернулся на спину. На его губах выступила кровавая пена, ноги рывком подобрались к груди и опять вытянулись.

Затем Лаура подкралась к Угрюмому, осоловевшему от жары. Тот заметил змею слишком поздно, вскочил на ноги, но острая боль обожгла колено. Судороги пробежали по позвоночнику, в глазах помутилось. Питер зашатался, потерял равновесие и рухнул с уступа в пропасть.

Через некоторое время Лаура оказалась у причала. Она поднялась на хвосте и танцевала, заглядывая в глаза Змеелову.

– Молодец! – похвалил ее Милтон. – Теперь мы уходим, а ты останешься на острове, чтобы ни одна муха не ускользнула с него. Я вернусь как можно скорее.

Распрощавшись с Лаурой, Змеелов взбежал по трапу на яхту.

– Можно выходить, – сказал он Ноэлю. – Я пройду на нос и буду показывать фарватер. Движемся самым малым ходом. Уходим на Руам!

– Зачем на Руам? Пойдем на Филиппины, – возразил Дэн Ливингстон, стоявший на палубе с автоматом на плече. – Я хочу как можно скорее предупредить правительство Соединенных Штатов об опасности, которую представляет Ликпо. Это можно сделать через наше посольство в Маниле. Они отпишут в Вашингтон, а у меня появится шанс свидеться с господином Вольфом и за все с ним рассчитаться.

– Ну, хорошо. Принципиальной разницы нет. Если ты настаиваешь, двинем на Филиппины.

Сейф Машимото

Майкл Ферри развалился в широком кожаном кресле, положил ноги на банкетку и смотрел телевизор. Справа от сенатора стоял низкий овальный столик с полупустой пивной кружкой. На узкой подставке белела прямоугольная коробка аппарата связи с адмиралом Кондраки.