– Нет, Байрон. Мы не так договаривались.
Она хотела сесть в машину, но тут заерзал Перси.
Байрон поспешно вытащил его из автокресла.
– Хочешь на свободу, малыш? Тут за домом есть качельки. И лужайка, чтобы вдоволь побегать. Мы даже сможем завести щенка. Хочешь щенка, Перси?
Перси радостно запищал, хотя наверняка не понял, о чем речь. Леона гневно воззрилась на Байрона. Какого дьявола он творит, пытается подкупить шестимесячного ребенка?
– Идем, малыш. Давай дождемся мамочку.
Она готова была разразиться гневной тирадой, но сынишка гугукал, хлопал в ладоши и выглядел вполне счастливым. Похоже, она серьезно влипла. Но не может уехать без сына, хотя тактика заманивания и подмены ей совсем не по душе. Пожелай она собственного морального уничтожения, могла бы вернуться домой, где отец с радостью взялся бы за дело.
– Мы просто посмотрим. – Байрон повернулся к Шерри, которая больше не улыбалась. – У вас есть предложения в более демократичной ценовой категории?
– Да!
Байрон чмокнул сына в макушку, не сводя глаз с Леоны.
– Что ж, ладно. Вовсе не обязательно, что мне что-нибудь понравится, – предупредила она, выходя из машины.
– Заметано. Мне бы хотелось взглянуть на кухню.
Шерри отперла дверь дома и пригласила их войти. Внутри царила атмосфера роскоши, но не холодной обезличенности, как в особняке родителей Леоны или особняке Бомонтов. Здесь не было ни резкого освещения, ни яркой цветовой палитры, призванных громко кричать о богатстве владельцев. Прихожая была залита солнечным светом.
– Ах, – не в силах совладать с собой, прошептала Леона.
– Красиво, – согласился Байрон. – А где кухня?
Шерри распространялась о прелестях дома, спальнях и ванных. А какой прекрасный вид из окон! И так далее. Леона пассивно плелась следом, дивясь размерам дома. Впервые за год она позволила себе помечтать о жизни в роскошном доме. Байрон двадцать минут провел на кухне, изучая приборы и обсуждая «рабочий треугольник». Пока они говорили, Леона забрала Перси и отправилась в гостиную. Высокие французские окна выходили на задний двор, где, как и говорил Байрон, действительно имелись качели, очень похожие на те, что бывают в парках. Они обошли четыре спальни, включая и хозяйскую с гигантской ванной-джакузи, заглянули в кабинет.
– Это для тебя, – негромко сказал Байрон, открывая перед ней дверь.
Леона не сдержала восхищенного возгласа. В комнате было много окон, за которыми расстилалось поле для гольфа, а на горизонте высились островерхие горные вершины с фиолетовыми склонами. Нигде не виднелось ни парковки, ни мусорного контейнера.
– Как красиво.
– Я подумал, когда ты уволишься от этого парня…
– Его фамилия Лютефиск, – напомнила Леона, глядя на встроенные книжные стеллажи и кабинеты, составляющие внутренние стены.
– Вот-вот. Итак, когда ты от него уволишься, тебе потребуется свой офис для работы.
Раньше Леона часто говорила об открытии собственной дизайнерской фирмы, планируя сначала отделать ресторан для Байрона и тем самым обзавестись собственной клиентской базой. Она повернулась к нему:
– Ты не забыл.
– Нет. Так же, как и ты. Я хочу компенсировать тебе упущенное время.
Ах, если бы его словам можно было верить! Перси завозился у нее на руках, и она вспомнила о долгих месяцах, когда Байрона не было рядом.
– Купив мне экстравагантный дом? – Она заставила себя выйти в коридор, не видеть очаровательного офиса.
– Мне нужно где-то жить, дальше от моей обширной семьи. Ты же хотела иметь личное пространство, разве нет?
Шерри бросила на них косой взгляд.
– Давайте посмотрим игровую площадку!
– Я просила отдельную спальню, а не особняк, Байрон! Выглядит так, будто ты пытаешься купить мою лояльность. Или, по крайней мере, соучастие. Мне это не нравится.
– Ради всего святого, о чем ты толкуешь?
– Поступками ты чрезвычайно напоминаешь моего отца. Тот тоже привык бросаться в проблему горстью денег.
– Ты вовсе не проблема. И Перси тоже нет.
– Возможно, сейчас и нет, но сколько пройдет времени, прежде чем ты вспомнишь, что все еще зол на меня? Или Перси будет плакать не переставая день и ночь? Вот тогда возникнет проблема. У меня. Как только ситуация усложнится, ты сделаешь ноги.
Из-за угла показалась Шерри:
– Все в порядке?
Байрон пригвоздил Леону к месту взглядом, на мгновение ей захотелось отступить, согласиться с ним ради воцарения мира. Но та Леона осталась в прошлом. Теперь она умеет стоять на своем, ведь это и ее жизнь тоже. Да, дом красив. И в нем есть все, о чем она могла только мечтать. Но купит его Байрон на свои деньги. Он контролирует финансы, дом и ее тоже. Она же нужна до тех пор, пока в ней нуждается Перси. Байрон, разумеется, может создать привлекательные декорации, красивый офис для нее, например, но это не изменит того обстоятельства, что она по-прежнему зависима от него. Покидая отчий дом, она поклялась, что больше никогда не попадет в зависимость от мужчины.
Байрон приобретет дом и установит свои порядки, а с чем останется она, если у них не сложится? Укажет ли он ей на дверь? Возможно, он и не пустится снова в бега, но ведь бросить человека можно разными способами. Отец Байрона владел ими в совершенстве, никогда никуда не убегал, но, как только очередная жена наскучивала, выгонял ее без гроша.
Нужно твердо стоять на своем. Она не станет отступать или извиняться за то, что имеет собственное мнение. Она хозяйка своей судьбы, черт подери. Хорошо бы еще, чтобы судьба перестала ее постоянно испытывать.
Байрон повернулся к риелтору, та замерла в ожидании. Глядя на выражение ее лица, Леона подумала о золотистом ретривере.
– Мы возьмем его, – решительно заявил Байрон.
Еще одно треклятое испытание.
У судьбы своеобразное чувство юмора.
Леона развернулась и гневно зашагала прочь. Байрон никак не мог взять в толк, отчего она такая упрямая?
На его банковском счете лежит нетронутой вся сумма от продажи «Пивоварни Бомонт», семнадцать миллионов долларов плюс проценты. Если он захочет купить себе милый домик, сделает это, черт подери, и никто его не остановит.
Сначала он решил, что Леона в соседней комнате выпускает пар, но услышал, как хлопнула входная дверь.
– Леона! Леона, подожди!
Она стрельнула в него убийственно мрачным взглядом, села в машину и уехала. Он не успел броситься в погоню, потому что раздался звонок мобильного. Мэттью. Какого черта! Но с братом нужно поговорить. Если кто и может разобрать бардак, в который превратилась его жизнь, так только Мэттью. Раздраженно застонав, он позволил Леоне уехать.