– Как такое забудешь.
– Я не могу допустить самого худшего.
– Ты доверяешь ей, несмотря ни на что? Не думаешь, что она может сдать тебя своему папаше? Или разорит нашу семью, используя сына как решающий аргумент?
Байрон колебался. В глубине души он верил, что Леона к отцу не вернется. Но не замышляет ли она снова разбить ему сердце? Особенно после того, как уехала, бросив его с риелтором, разозлившись на его желание купить хороший дом?
– Что-то ты подозрительно притих.
– Мы пытаемся уладить некоторые разногласия. – Уж это-то брат точно поймет.
– Некоторые разногласия, значит? Ты все равно намерен жениться на этой женщине? Приятель, ты выжил из ума.
– Это у нас семейное. Между прочим, именно ты хотел, чтобы меня арестовали, а пока журналисты носились бы с таким материалом, сам преспокойно миловался со своей актрисой.
– Вообще-то все совсем не так и к делу не относится. Итак, чего ты от меня хочешь?
– Мне нужен брачный договор, который оградил бы нашу семью от поползновений папаши Леоны и гарантировал, что мы с ней всегда будем делить опеку над сыном поровну.
– Ты всегда поступаешь импульсивно. То в Европу бежишь, то женишься. Как полное имя ребенка?
– Перси Харпер Бомонт.
Мэттью тяжко вздохнул.
– А среднее имя Леоны? Фамилия у нее, надо полагать, по-прежнему Харпер?
Байрон ненадолго задумался.
– Маргарет. И, предупреждая твой следующий вопрос, отвечу, мое среднее имя все еще Джон.
– Помню я. Ладно, переговорю с адвокатами, заставлю их поработать. Прошу тебя, не женись на ней, пока контракт не будет подписан и заверен! На твоем месте я бы сто раз подумал. Есть контракт или нет, развод – процедура длительная и грязная. В газетах будут об этом писать утром, в обед и вечером. Нужно постараться не привлекать внимания.
Байрон оглянулся на дом, в котором ожидала риелтор. Наверняка звонит кому-нибудь, чтобы обсудить новости.
– Заметано. Но дом я все равно куплю.
– Хорошо. Можно поинтересоваться, как продвигаются дела с рестораном?
– Э-э-э…
– Байрон, – с угрозой произнес Мэттью.
– Нет-нет, ты меня не так понял. Дела продвигаются отлично. Просто я нанял Леону заниматься дизайном интерьера.
Снова шум. Очевидно, Мэттью выместил досаду, расколотив что-то еще.
– Ты меня разыгрываешь?
– Нет, говорю совершенно серьезно. Она дипломированный дизайнер, и у нее прекрасные идеи. Например, мы собираемся назвать ресторан Caballo de Tiro, что в переводе с испанского означает «тягловая лошадь». Я занимаюсь разработкой меню и подбором поставщиков. Все будет просто прекрасно, правда.
– Caballo de Tiro?
– Мы решили обыграть старое название «Пиво Першерон» на европейский манер.
– Давай-ка проверим, все ли я правильно понял. Ты целый год скрываешься от женщины в Европе, потом возвращаешься, нанимаешь ее на работу, съезжаешься с ней, женишься на ней, и все это сразу?
– Про ребенка не забудь.
– Как же можно забыть про ребенка? А других тайных детишек у тебя, случайно, нет? В Испании, например?
– Нет.
– Уверен?
– Я там ни с кем не спал, если тебе так интересно, поэтому со всей уверенностью заявляю – больше никаких сюрпризов.
– И на том спасибо. Я свяжусь с адвокатами, а ты постарайся не попасть на первые полосы газет.
– Спасибо.
Что ж, все прошло лучше, чем он рассчитывал.
Осталось лишь убедить Леону, что покупка дома и свадьба им совершенно необходимы. Что бы там ни говорил Мэттью, Байрон не сомневался, что брак с ней не просто хорошее, лучшее решение для всех заинтересованных сторон. Только бы она не разбила его сердце. Снова.
Никаких проблем, правда? Правда.
Будучи Бомонтом, Байрон с детства усвоил один простой урок – деньги умеют говорить, причем довольно громко.
Он объявил Шерри, что готов заплатить полную цену за дом, включая комиссионные, если она оформит все необходимые бумаги в течение двух недель и не станет разглашать его новый адрес и имена тех, с кем он будет жить. Не прошло и недели, как он сделался гордым владельцем великолепного семейного дома. Дело за малым, но это не купишь ни за какие деньги. Семья.
Жизнь Байрона раскололась на две части, которые он безуспешно пытался скрепить воедино. Днем они с Леоной работали. Встречались с поставщиками, утверждали планы дизайна интерьера и, разумеется, дегустировали. Байрон готовил различные блюда и экспериментировал, предлагая сочетания, которые, по его мнению, могли больше понравиться Леоне. Они бесконечно обсуждали позиции меню, выбирали местных поставщиков овощей и зелени и службу, которая займется внешним дизайном. Словом, днем они общались без труда.
А во внерабочее время Леона держала дистанцию. Даже когда он приходил поиграть с Перси, держалась от него на значительном расстоянии.
– Я могу переехать в наш дом на следующей неделе. – Они с Перси играли в мяч, шумно выражая одобрение. Из комнаты Мэй доносилась музыка. Всякий раз, как Байрон приходил повидать сына, Мэй запиралась от него. – Мебели у меня немного, поэтому хотелось, чтобы ты выбрала ее по своему вкусу.
Леона подняла взгляд от монитора компьютера:
– Я не буду жить в том нелепом доме.
– В таком случае потрудись объяснить причину отказа, в чем дело. Ты же согласилась съехаться, чтобы вместе растить сына, и я обеспечил нас подходящим жильем. Кроме того, я предоставляю тебе возможность обставить дом по своему вкусу. Зачем же ты снова делаешь из меня злодея?
Леона молчала. Байрон вздохнул. Она демонстративно захлопнула крышку компьютера.
– Хочешь знать, в чем проблема? Я уже говорила, но ты предпочел меня не услышать.
– Я вовсе не пытаюсь купить твое расположение и преданность. Лишь хочу обеспечить семье комфортные условия. Решил, что в этом наши желания совпадают.
Леона уронила голову на руки.
– Байрон.
Перси заверещал, когда мяч укатился.
– Ну, приятель, и что мы теперь будем делать?
Малыш шлепнулся на живот и попытался ползти к мячу, но у него не получилось. Тогда он разочарованно захныкал.
– Ты справишься! – ободрил Байрон сына и снова посмотрел на Леону. Она все еще прятала лицо в ладонях. Плачет? – Леона! И осторожно подтолкнул мяч в сторону Перси, потом подошел к Леоне. Она в самом деле плакала. Вот черт.
– Мне трудно поверить, что ты никуда больше не денешься.
Байрону едва удалось подавить раздражение.