«Что я должен сказать?!»
«Меня посетило краткосрочное предвидение. Как раз до времени «Ч». Оно относится к провокатору и его резиденту. Они встретятся в ближайший час. Это произойдет в доме на Щелковском шоссе».
«Думаешь, мне поверят?»
«Если повторишь мои слова в точности, они будут вынуждены поступить так, как было в моем предвидении. Не говори им только одного – кто отправится проверять эти сведения».
«Почему?»
«Эта информация исключительно для тебя. Чтобы ты, наконец, окончательно поверил, что наши с тобой беседы не плод твоей воспаленной фантазии, а реальность. Согласен?»
«Хорошо, говори, я повторю».
«Дом 28, угол Третьей Парковой и Щелковского, второй подъезд, третий этаж, дверь без номера крайняя справа. В подъезде и на крыше охранники, десять штыков. В квартире женщина-резидент и переводчик, человек. Они не ждут провокатора, но он все равно туда придет. Будет вынужден прийти, чтобы спасти резидента от ночных охотников… Воронцова».
«Почему не позвонит?»
«Через несколько минут серпиенсы начнут глушить эфир на всех частотах, кроме своих специальных. Не теряй времени, Грин, выкладывай козыри».
«И что, это сработает?»
«Не знаю. Мои предвидения избирательны, я не вижу, какой будет реакция штабных, но если по адресу прибудет группа охотников, можно предположить, что сработает, не так ли?»
«Логично».
Вся беседа уложилась в какую-то секунду, и Алексеев даже не заметил, что Грин на время выпал из реальности. Генерал слегка подтолкнул Филиппа в спину, но Грин не сдвинулся с места.
– Последняя просьба! – Он молитвенно сложил руки.
– Некогда! Марш отсюда!
– Я знаю, кто провокатор!
Восклицание Грина заинтересовало в первую очередь нескольких офицеров поблизости и только потом дошло до рассерженного Алексеева.
– Опять домыслы?! – Алексеев практически разъярился и схватил Грина за шиворот. – Пошел вон!
– Да послушайте вы! – Грин заорал во всю глотку.
На вопль отреагировали даже те из штабных, что находились в дальнем конце просторного зала. В том числе и командующий. Он поднял недовольный взгляд на беснующегося изобретателя и поморщился.
– Дмитрий Павлович, что происходит?
– Я знаю, кто провокатор, товарищ командующий! – пытаясь вырваться из рук генерала Алексеева, крикнул Филипп. – Знаю, кто слил врагу все ваши планы и списки Сопротивления!
– Ко мне! – приказал командующий. – Дмитрий Павлович, отпустите его.
Грин протолкнулся к командующему и на одном дыхании выпалил все, что ему нашептал голос извне.
– Да? – Командующий скептически взглянул на Грина. – А раньше почему молчали?
– Мы же про изделия говорили, не про шпиона.
– Значит, в течение часа он прибудет на явку, – командующий холодно уставился на Фила. – Кто он?
– Сами увидите! – Грин сделал вид, что обижен недоверием.
– Не разговор, – командующий жестом приказал все-таки вывести Грина из помещения и отвернулся.
– Его резидент женщина! – упреждая неблагоприятное развитие событий, крикнул Грин. – Женщина-воин! С ней переводчик и десять стражников!
– Отставить, – командующий снова уставился на Грина. – Как ты сказал? Повтори, только тихо.
– Женщина-воин. И переводчик из «белоповязочников».
– И откуда сии сведения? – командующий недоверчиво усмехнулся.
– Из сети, – честно глядя на генерала, соврал Грин. – Я говорил генералу Алексееву… в смысле – докладывал, что вчера вечером откопал много доказательств в пользу своей теории, но генерал отказался меня выслушать. Лично я расцениваю такое поведение генерала как поступок, граничащий с саботажем!
– Вот скотина! – процедил сквозь зубы Алексеев.
– Все верно, он не должен был вас слушать, товарищ Грин, – спокойно сказал командующий. – У начальника штаба достаточно забот и без вас. Почему вы не пошли к контрразведчикам?
– Так пошел! А там закрыто, все куда-то испарились!
– Со списками резерва работают, – пояснил Алексеев. – И что же, гений, ты прямо вот так запросто выудил из сети точный адрес и время встречи резидента со шпионом? За идиотов нас держишь?
– Не надо обобщать! – припомнил ему Грин разговор в «Глубинном». – Как выудил, долго объяснять, а время сейчас дорого. Может, просто повезло, не знаю. Вы вправе никак не реагировать, ваше дело, да только другой такой возможности может и не быть, не вечно же мне будет везти.
– Женщина-воин – это большая редкость, – задумчиво проронил командующий. – В Москве такая только одна. Арианна Дей, приор стражи.
– Ну, значит, это она и есть, – снова воодушевился Филипп. – Проверять будете? Если все соответствует, поверите, что я не трепло? Поверите, что серпиенсы нас дурачат, а «Пилигримы» не готовы к бою?
– Поверим, но только по первому пункту, – пообещал командующий. – Арианна – это серьезная фигура. Дмитрий Павлович, что скажете?
– Не вижу причин верить в эти якобы точные разведданные. Он же чокнутый, вы не видите?
– Так-то оно так… – Командующий постучал по ладони сложенной указкой. – Арианна занимает довольно высокую должность и может стать ценнейшим источником стратегических сведений. Если есть хоть какой-то шанс взять ее тепленькой… а фактор внезапности делает такой вариант вполне возможным, им надо воспользоваться. Егор Иванович, как начальник разведки, что скажете?
Командующий обернулся к одному из генералов.
– Дамочка очень много знает, товарищ командующий, – согласился с его рассуждениями разведчик. – Возьмем живой – получим огромное тактическое преимущество. Уничтожим – тоже неплохо. Кроме того, я не разделяю скепсис Дмитрия Павловича. Утром он изложил мне тезисы вчерашней беседы с Грином, и я нашел доводы товарища изобретателя вполне состоятельными. По этой причине заполучить Арианну становится вдвойне важным. Если Грин прав в своих выводах насчет превращения нашей операции против клана в контроперацию серпиенсов, она это сможет подтвердить. Пока не поздно.
– Вот! – обрадовался Грин. – Наконец-то здравая мысль!
– Но если в квартире не окажется никого, – спокойно продолжил разведчик, – товарища Грина надо будет изолировать до окончания операции. Чтобы не отнимал у нас время, излагая свои безумные теории.
– Согласен! – заявил Грин.
Вообще-то, в глубине души он и сам опасался, что все его теории и сомнительные факты, подсказанные мистическим голосом извне, окажутся полной чушью, но отступать было поздно. Да и некуда. Либо вперед, через минные поля к победе, либо в психушку или в карцер, тут уж решение за военными.