– Ты… ты…
– Отдышись, Чейз. Ты посинела.
Пиппин сел рядом с ней на скамейку.
Глубоко дыша, она закрыла глаза. Звуки и запахи тренажерного зала продолжали просачиваться. Бряканье и жужжанье механизмов. Металл и соль в воздухе. Когда она подняла голову, мир вроде как стал легче. Прямее.
– Отрабатываешь наряды? – спросила она. – Кейл сказал, что ты ему дерзил.
– Только закончил, – ответил он.
Вот тут ей следовало сказать ему «спасибо». Спасибо за то, что заступился за нее перед Кейлом. Вместо этого она подняла голову и адресовала ему виноватую полуулыбку. Он хлопнул ее по плечу, как будто знал, о чем она думает. Но вот знал ли? Она вспомнила те насмешливые слова, которые он сказал в каньоне, – насчет того, что она его не знает. Они ощутились как противное послевкусие.
– Я требую, чтобы в следующий раз ты воспользовалась своими никсовскими связями и добилась мне отработки в ангаре. Наряд по кухне – это ужас. Повариха сказала, что у меня аппетитная задница.
Пиппина это неподдельно ужаснуло, но Чейз невольно захихикала.
В дальней части тренажера новички уронили кипу блинов для штанги, и сержант Блэк пригрозил лишить провинившихся жизни таким образом, что всем присутствующим пришлось давиться смехом.
– Я вот что подумала, – тут Чейз сделала выразительную паузу. – Он смотрел записи наших полетов. Вот откуда он нас знал. – Пиппину понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она перевела разговор на «Феникса». – Может, правительство поручило им провести во время испытаний какую-то имитацию боя. Ведь жисюндинцы быстро скопируют двигатели «Стрикера», и тогда нам придется встречаться в воздухе с равными нам машинами. Верно? Нам нужно доказать, что мы способны сбить другие пилотируемые самолеты.
Пиппин спихнул ее со скамьи и натянул свои тренировочные перчатки.
– Беспилотники – это одно, но мне не нравится мысль, что придется наводить ракету на других пилотов. На чьей бы стороне они ни были.
– Но это же звучит убедительно, верно?
Пиппин пять раз легко поднял штангу, после чего шея у него напряглась, а красные пятна подчеркнули давние следы юношеских угрей.
– Значит, этот Стрела и… какой позывной у его ОРП?..
Чейз положила по два пальца каждой руки на гриф, пока он не закончил.
– Тот неандерталец? Он бросил свой шлем так быстро, что я его не смогла прочитать.
– Будем звать его неандертальцем?
Лицо Пиппина было перевернуто, но оно все равно показалось ей странным. Может, раздраженным. Она еще не видела, чтобы Пиппин злился из-за чего-то, не происходившего в Средиземье.
Чейз наклонила голову к плечу, чтобы лучше его рассмотреть.
– Это были надбровные дуги, с которыми никаким другим надбровным дугам не сравниться. А ты не заметил?
– Когда он мне на лицо наступил? Нет.
Старший мастер-сержант Блэк прошел мимо них, ведя первогодка, которому он завернул руку за спину, заставив согнуться так, что голова бедолаги оказалась у него под волосатой бугрящейся мускулами рукой.
– Харкорт. Доннет. Не забывайте работать не только над грудью, но и над спиной. – Он продемонстрировал свои слова на новичке, превратив его в горбуна. – Видите? А вот тут слишком много спины и слишком мало груди. – Блэк заставил новичка выпятить грудь как… ну, как Сильф. – Слишком много впереди, недостаточно на спине. Никогда не забывайте про противоположные мышцы.
Чейз подождала, пока сержант отойдет на безопасное расстояние.
– Вот только я не пойму: почему Канада?
– Эй. Декларация о неоказании помощи, – негромко проговорил он. – Оставь это.
Она подалась ближе и прошептала:
– Я все равно не понимаю, какое это имеет отношение к происходящему.
– Ясно, что они работают с нами над созданием «Стрикеров». А если об этом узнает Новый восточный блок, то Канаду назовут «явным врагом». И очень быстро все станет совсем гадко.
Он издал звук, который должен был изображать десяток одновременных взрывов.
– Их уничтожат. – Чейз вспомнился Стрела с его вьющимися черными волосами и веселой самоуверенностью. – ВВС у них очень слабые.
– Это чудовищное упрощение, Чейз, но ты права: они долго не продержатся. Никто не продержится. В этом и смысл декларации. Никакого объединения сил против Нового восточного блока. Наша посадка в Канаде, вероятно, стала первым наблюдаемым со спутников взаимодействием между двумя странами за последние двадцать лет. И можешь поставить свои «крылышки» на то, что жисюндинцы ее видели.
– Так вот почему все были недовольны.
– Именно поэтому.
– Господи! – Чейз ущипнула себя за ногу с такой силой, что боль отдалась в бедро.
– Но если бы жисюндинцы ее видели, война уже началась бы. Значит, они не видели.
Он пожал плечами:
– Этого никто не знает.
Бунтарь вошел в зал с грязным полотенцем на плече.
– Тебя ищет Сильф, и я говорю это в качестве предупреждения о смертельной опасности.
Он удалился к свободному тренажеру.
– Я еще не натыкалась на Сильф с тех пор, как вывела «Пегаса» из строя, – объяснила Чейз Пиппину. – Я уверена, что встреча будет неприятной.
Пиппин ничего не ответил – и Чейз внезапно ощутила, что устала не только физически. Объяснение с Сильф будет означать признание того, насколько Чейз психанула, отправившись охотиться на «Феникса».
В дальней части зала Бунтарь с кряхтением качал бицепсы, наблюдая за собой в зеркальную стену.
– Ну и чемпион! – Пиппин покачал головой. – Из всей академии ты выбрала вот этого!
– Я и так знаю, понял? – Чейз поправила перчатки. – Ну и пусть. Он неплохой. Он под рукой. Ему наплевать на мою репутацию.
– Это потому, что он надеется перепихнуться. Вот уж он разочаруется! Сильф тебя убьет, если эти встречи пойдут по установившейся схеме.
– Сильф следовало бы понять, что ее ОРП может встречаться с кем захочет.
– Ты разозлилась бы, если бы кто-то разбил мне сердце, – сказал Пиппин.
– Какое сердце? Сердце тут ни при чем. Только губы и кожа. Я практически так Бунтарю и сказала. – Она толкнула Пиппина плечом в плечо. – А чтобы сердца могли разбиться, тебе сначала надо было бы проявить к девице интерес.
Пиппин устроился под штангой.
– Только после того, как Господь сотворит женщин из какого-то другого металла, а не из земли.
– Перевод?
– Конечно.
Чейз предоставила Пиппину быть самим собой. Глядя на Бунтаря, она снова подумала о команде «Пегаса». Несправедливо, что они остались не в курсе.