Минуточку! Она действительно это услышала.
Лилась вода в раковине: там кто-то был. Чейз вскочила и распахнула дверь, ощутив, как ее резко затопило счастье, которое было одновременно отчаянным и похожим на сон.
Там мыла руки Сильф.
– Ты всегда врываешься к людям в сортир?
Надежда Чейз испарилась. Она привалилась к дверному косяку.
– А ты что здесь делаешь?
– Дверь была не заперта. – Она продемонстрировала маленького пластикового птеродактиля. – Почему у тебя в мыльнице динозавр?
Чейз выхватила его у Сильф и крепко зажала между ладонями.
– Это птерозавр. У динозавров не было крыльев.
Эти слова душили ее сердце.
– Ты такая странная. – Высокая блондинка взъерошила Чейз волосы и села на койку Пиппина. – Не буду врать, Никс. Здесь воняет мужскими носками.
– Не называй меня Никс. – Чейз съехала по стене и села на пол. Она прижала коленки к груди, стараясь не разлететься на куски. – Я больше не пилот.
– Пока, – сказала Сильф так, словно эти сведения не имели практически никакого значения.
– Я только что пыталась полететь и не смогла даже оторваться от ВПП. Мне запретили полеты.
– Это может быть временно, так что давай пока не будем устраивать вселенский плач. – Сильф завалилась на спину. – Ты спишь на верхней койке или на нижней?
– Что ты делаешь?
– Я решила, что тебе нужна новая соседка по комнате.
– Я хочу быть одна, – соврала Чейз.
– Ты никогда не любила оставаться одна. Насколько я понимаю, потому и появлялись все те парни. Я решила сюда перебраться, пока тебя не обнаружили повесившейся на шнурках от ботинок. – Сильф закинула ноги на койку. – Я беру низ, потому что предпочитаю быть внизу. А ты, как мне кажется, любишь быть сверху. Хе-хе.
– Ты сейчас неприлично пошутила?
– Нет.
Чейз растерялась. Сильф у нее в комнате! Общительная такая. Шутит и говорит про Чейз так, будто ее знает. «Дракон» разбился, Пиппин погиб – но почему-то вот этот момент реальности ей было труднее всего принять.
– Мы не дружим, Сильф. Ты это помнишь, да?
– У меня нет друзей, – отозвалась Сильф совершенно обыденным тоном. – Лиам говорит, что я слишком властная.
– Мне такое приходило в голову.
– Точно. Значит, я властная, а ты нестабильная. Но мы попали в проект «Стрикер» вместе и вместе его завершим. – Сильф стянула ботинки и разгладила рубашку на плоском животе. – Ты ближе всего к тому, чтобы быть моей «подружкой», и наоборот. Спорить нет смысла.
Чейз встала и забралась на койку, а потом свесила голову вниз, чтобы видеть Сильф.
– Так, давай разбираться. Ты грозишься стать моей подругой?
– Мой план такой: ты заканчиваешь горевать, а тогда…
– Не раздражай меня, Сильф. Я уже поправила твоему ОРП рожу.
– Гнев тебе полезен. Это – этап горя, – заявила Сильф с обычной своей уверенностью. – Ты у нас скоро снова полетишь. Я разрешу тебе летать на «Пегасе», пока «Дракон» снова не войдет в строй, но изволь быть с моим малышом осторожной. НИ. ОДНОЙ. ЦАРАПИНЫ.
Чейз невольно вспомнила крушение. Черный дым, поднимающийся над озером. Обломки «Дракона». Пиппин, с трудом выговаривающий слова. Эта картина обжигала ей мозг газовой горелкой.
– Я не могу летать без него, – тихо призналась она.
Истинность этих слов заставила ее уйти в себя. Ее затрясло, как в жару.
– Еще как можешь! – отмахнулась от ее заявления Сильф. – Лиам тоже считает, что ты сможешь вернуть «крылышки». Конечно, для этого придется чуть ли не поселиться у мозгоправа. Окончательное решение будет за Кейлом и Торном, но тут у тебя есть кое-какое влияние. Что скажешь?
– Что я оказалась в каком-то параллельном мире.
– Это тоже полезно. Отрицание и всякие такие защитные механизмы, – объявила Сильф. – Еще один этап.
Отрицание? Неужели из-за этого она постоянно возвращается мыслями обратно, отчаянно пытаясь переписать случившееся? А Сильф тем временем продолжила:
– Я прошла через такое же, когда у меня умерла бабушка.
Чейз нащупала некую закономерность. Чуть раньше своей давней травмой с ней поделился Кейл – у него родами умерла жена, – а теперь вот Сильф добавляет свою. Видимо, так поступают люди, когда происходит что-то ужасное: рассказывают о том ужасном, что было у них. И хотя Чейз могла понять, почему людям хочется соболезновать, ей это представлялось подсчетом трагедий. Спасибо, не надо.
– Сильф, бабушки всегда умирают. Старость – это вроде как обязательно.
– А они всегда умирают от недоедания, Никс? От того, что тайком морят себя голодом, экономя деньги на подготовку внучки, чтобы та смогла попасть в свою вожделенную академию?
Сильф выжидательно замолчала. Воздух был так напитан стыдом, что Чейз почувствовала необходимость ответить на этот риторический вопрос.
– Нет, не всегда.
– Вот и мне так казалось, – буркнула Сильф, – ты, раненая жопа.
– Так вот почему ты всегда такая серьезная, – пробормотала Чейз.
Кто-то громко и сильно постучал им в дверь. Чейз понятия не имела, кто бы это был. К ним с Пиппином гости никогда не ходили.
Стук повторился.
– Отвечай, – велела Сильф. – Это не моя комната.
Чейз слезла с койки и открыла дверь. В коридоре стоял Бунтарь. Он переступил с ноги на ногу и потер локти. Нос у него был красный и распухший.
– Ты пришел за Сильф? – спросила Чейз.
Он нахмурился.
– Сильф здесь? Я думал… Ну, мне надо кое-что тебе сказать. Признаться.
Они молча уставились друг на друга. Чейз пыталась понять, пришел ли он выразить соболезнования или поделиться печальной историей. Обе ее догадки оказались мимо.
Бунтарь выпалил вдруг:
– Я нескольким людям сказал, что Торн твой папа. В ночь перед испытаниями. Я все еще на тебя злился.
Он помахал перебинтованной рукой, словно она служила ему отпущением.
Чейз прижалась лбом к двери и закрыла глаза.
– И что?
– И я извиняюсь. Я хотел попросить у тебя прощения. Думал, ты меня из-за этого ударила.
– Забудь, – сказала Чейз. – Теперь все это не имеет значения.
Оказалось, что она и правда так считает!
– Я тут пытаюсь уснуть, Бунтарь! – заорала Сильф. – Иди, отдыхай. У нас через пять часов вылет.
Бунтарь тоже привалился к двери и шепотом спросил:
– Ты как, нормально?
Чейз хотелось соврать, но сил не было. И потом – казалось, что Бунтарю это действительно важно. Это было не менее странно, чем лежащая на койке Пиппина Сильф.