— Да, он ведь обещал быть к завтраку….
Дариола не пропускала ни одной трапезы. Ей это нравилось.
Нравились подобострастные взгляды, нравилась зависть в глазах дам, нравились улыбки кавалеров… а почему бы нет?
Она — принцесса, она с рождения имеет право на всю эту роскошь и величие. И почему она не должна получать от этого удовольствие?
Нельзя сказать, что она потрясающе красива, но корона сделает бриллиант даже из придорожного камня, вспомнить только Абигейл…
Да, Абигейл.
Дариола невольно поморщилась. По договору, бывшую королеву пришлось вызвать из монастыря и сейчас она ехала в столицу. А когда приедет…
Надо полагать, она начнет диктовать свои желания… что ж.
Королева может быть только одна. И это — Дариола Элианол. А Абигейл, если будет умна, получит статус вдовствующей королевы, королевы — матери — и не более того. А если не будет…
Что ж.
Даже если ее нельзя убрать в монастырь, всегда есть кинжалы и яды. Совесть Дариолу не мучила. Это в первый раз тяжело соглашаться на убийство, а потом этот способ решения проблем становится привычным. Некоторые даже удовольствие получают.
В дверь спальни постучали.
— Кто?!!
Анри недовольно поглядел на дверь, в которую просунулась испуганная мордочка фрейлины.
— ваше величество, к вам начальник стражи!
— Анри?
— Дорогая, я пока над ним не властен, ты должна его принять.
— Я — королева, а потому никому ничего не должна. Но… сейчас я выйду.
Анри галантно предложил руку своей королеве, Дариола приняла предложение — и опираясь на его локоть, выплыла в гостиную.
Где и ждал начальник дворцовой стражи. Из старых, назначенный еще Алексом. И убрать бы его, да вот беда, другому гвардия подчиняться не будет. Муженек, чтоб ему на том свете икалось, за эти пару лет активно почистил двор.
Разогнал всех, кто составлял хоть какое‑то общество, а остальным навязал кучу обязанностей. Вычистил гвардию и набрал в нее кучу безродных негодяев. Но безродные‑то они безродные, а оружием владели так, что задевать их аристократы опасались. И преданы были Алексу.
Сейчас бы они восстали, но их сдерживало наличие ребенка. Все‑таки кровь короля, кровь Раденоров… Дарий говорил, что их придется постепенно убирать, но это процесс долгий. Очень долгий.
— В чем дело? — капризно осведомляется королева, — почему вы меня беспокоите еще до завтрака?
— Ваше величество, в столице беда.
— Неужели?
Дариола напрягается. Что же случилось?
Бунт?
Война?
Теварр?
— Ваше величество, Приближенный не приедет.
— Почему?! — королева изволит огневаться. Даже ножкой топает изящно.
— Он умер.
Дариола бледнеет. Опирается о стену.
— Что?!
— Как это может быть?! — рычит Анри. Пытается зарычать, но выходит неубедительно. Примерно как у мыши, возомнившей себя львом.
— Съеден крысами.
Королева покачнулась и без всякого изящества свалилась в обморок.
Вот уж кого, но крыс Дариола боялась всегда. Крыс, мышей — они же такие противные! Просто омерзительные! Гадкие и гнусные!
Фу!
Когда ее величество приводят в чувство жженными перьями, начальник стражи продолжает рассказ. Сегодня, обеспокоившись тем, что дворцовый служитель не показывался из Храма (а это было ему несвойственно), начальник решает сам его навестить. И обнаруживает чистенький скелетик на полу. Определив по клочкам рясы принадлежность скелета, а по многочисленным следам крысиных зубов, крысиному же помету, следам лапок и прочим уликам, что произошло, он решает сообщить в Храм.
И — увы.
Главный Храм был чист и пуст. Скелеты за людей просто не считались. Крысы постарались от души, на совесть. Сейчас дворцовая стража усиленно патрулирует дворец, несколько человек из прислуги отправлены в город, в Храмы — узнать, везде ли такая… эээ… сложная ситуация?
Сколько было сожрано — неизвестно. Уцелел ли кто — тоже. Даже если и выжил, во дворец он точно не явился.
Дариолу начинает трясти. Анри обнимает ее за плечи на глазах у всех, справедливо рассудив, что в такой момент не до церемоний.
— Что делать прикажете, ваше величество?
Что могла сказать Дариола? Да ничего, не знала она, что делают в таких ситуациях! Это ж не цвет платья подбирать и не веером играть! Это — сложно, страшно и вообще…. такие вопросы должны решать мужчины!
Анри понимает, что толку от королевы не дождешься — и вмешивается сам.
— Капитан, организуйте патрулирование дворца. Свяжитесь с городской стражей. Узнайте, кто из храмовников выжил, найдите их и доставьте во дворец, пусть расскажут о происшедшем. Да, прикажите стражникам успокаивать народ.
Капитан смотрит на королеву.
— Ваше величество?
— Действуйте! — взвизгивает Дариола.
— Слушаюсь.
Капитан вышел из комнаты. Да, что‑то неладное происходит, как короля не стало.
А не стало ли?
Алекс хоть и прятался, хоть и лаборатория у него была в подвалах, да только нет никого внимательнее прислуги, придворных, стражи, известных сплетников…
Про его темную магию подозревали, да почти уверены были. И призраки дворцовые оживились, опять же.
Когда сказали про смерть короля от несчастного случая, когда дворец наводнили риолонцы, когда королева чуть ли не жить принялась с этим смазливым прихлебателем, хотя срок траура для королев — три года…
Несчастный случай?
Да капитан в жизни бы в такое не поверил. И если королеву не прибили преданные Александру люди, так только из‑за ее чадушка. Все ж таки кровь королевская. Но это вовсе не значило, что Дариола проживет долго после родов.
Моринары уже закинули капитану удочку — и тот прямо сказал, что поддержит законного короля. Анри Моринара он знал и был о старике самого лучшего мнения. Хитрая тварь, но раденорец до мозга костей. И страну свою любит. И Рене Моринар тоже змей не из последних.
Что‑то они мутят… не они ли?
Капитан собирался, получив разрешение королевы, рассредоточить стражу по городу, а то и ввести в него войска. И — да. Съездить к Моринарам, поговорить.
Надо же знать, что происходит?
* * *
Поместье Моринаров встретило меня шумом.
Собранные войска были расквартированы по деревням, но и без них нашлось кому переживать.