«То есть, Дракон врет? – уцепился за мысль Теаны голос извне. – Мы все-таки способны перехватить управление его армией, если взломаем все контроллеры?»
«Нет! – вдруг заявил Грин. – Нет! Мы способны дать марионеткам Дракона свободу, если изолируем его самого! Хотя бы на время! Понимаете? Все подданные Дракона: и виверры, и серпиенсы, и сервы – в какой-то степени тоже индиго, телепаты, но они не знают об этом. Дракон не позволяет им узнать об этом, в зародыше подавляя их талант. Если мы откроем им глаза на их истинную сущность, покажем, что они способны жить без постоянного контроля Дракона, чужаки могут прозреть и предъявить своему императору ультиматум. Потребовать свободы и демократии. Вот чего боится Дракон! Взгляните на Теану. Вырвавшись из-под контроля Дракона, она стала свободной!
«Тот, кто родился и вырос в неволе, не способен выжить на свободе, – проворчала провидица. – Теане повезло, она встретила нас. По большому счету она просто сменила одну мыслесеть на другую, практически аналогичную по их параметрам».
«Я сделала это добровольно, – возразила Теана. – В этом вся разница. Филипп прав. Вряд ли найдется много таких, как я… перебежчиков и среди виверр, и среди серпиенсов, и даже среди сервов. Но зерно сомнений, политое чистой влагой свободы, – это перспективное начинание. Может дать всходы».
«Однозначно даст, – заявил Грин. – Повторю, этого Дракон и боится больше всего: не шести миллиардов конкурентов, а потери власти над своими марионетками».
«Пока не вижу, как мы все-таки можем ему противостоять, – сказала провидица. – Так или иначе, Дракон имеет все основания нас уничтожить. И он это сделает до того, как прорастут мифические зерна свободы в сознании серпиенсов и виверр или же мы подключим к делу столько индиго, сколько потребуется, чтобы его изолировать».
«Предлагаю обойтись без пораженческих причитаний! – резко заявил Грин. – Мы справимся».
«Глупый оптимизм нам тоже ни к чему, – спокойно возразила провидица. – Как ты предлагаешь поступить?»
«Мы поможем, – вдруг прошептал кто-то едва слышно. – Мы поможем…»
Мысленный шепот резко умножился, разлетелся эхом и заполнил собой весь мысленный эфир. Филиппу показалось, что он слышит сотни тысяч, а может быть, миллионы самых разных голосов. И громких, и тихих, и уверенных, и робких, и достаточно взрослых, и почти младенческих, зачастую неспособных даже толком сформулировать мысли и оформить их в устойчивую форму. Среди сонма новых голосов звучали и уже знакомые Филу голоса Чумового, стюардессы Анны, Спартака, австралийки Кэтрин, бангкокских лихачей и рыбаков, американского плейбоя, русского пилота и еще множества других персонажей, голоса которых Грин уже слышал, но имен пока не знал. Голоса и шепотки роились, образовывали нечто вроде бесформенной массы или огромного плотного облака вулканического пепла – такой образ почему-то возник в воображении у Филиппа. И это облако наползало, закрывая собой все и вся. В том числе то место, где по-прежнему зияла лазейка в бездну, из которой на Грина пялился Дракон. И все эти голоса, старые и новые, твердили одно: «Мы поможем, поможем, поможем…»
«Я понял, – Филипп сосредоточился. – Слушайте внимательно, ребятки. Действие выстрела «Пилигрима» заканчивается, но канал связи с Драконом останется открытым. Я это обеспечу. Мысленно идите по нему. Все вместе. Будет страшно и очень больно, но только так мы сумеем остановить это чудовище. Мы должны войти в его мысленное пространство и ударить разом. В точности, как это делали бойцы в Бангкоке, как делал Чумовой, только не по разным целям, а по одной. Все должны ударить одновременно и в одну точку. Вы увидите ее, я помогу. Представьте, что бьете острым ножом и выкрикиваете при этом слово «индиго». Пусть эта тварь запомнит его навсегда. Вложите в это слово все свои эмоции, не важно, плохие или хорошие. Пусть это будет даже страх или паника, главное – направить их на Дракона. И сделать это надо одновременно. Вы поняли меня?»
«Мы поняли тебя, – вразнобой ответили миллионы мысленных голосов и шепотков. – Мы поняли тебя…»
«Не пойдет, отставить! – тоном заправского сержанта заявил Грин. – Все вместе! Громко! Вы поняли меня?»
«Мы поняли тебя».
Теперь получилось стройнее, но Фил все равно остался недоволен.
«Все вместе!»
«Мы поняли тебя!»
Мысленная волна едва не опрокинула Грина. Причем физически. Ему даже пришлось сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие. «Разминочный» ментальный удар индиго получился почти таким же сильным, как и удар воображаемой «раскаленной болванки», которой Фила угостил в начале знакомства Великий Дракон.
Филипп улыбнулся.
«И не беспокойтесь обо мне. Чужаки скоро ворвутся в этот зал и нападут на меня и моих спутников, но вы не должны отвлекаться. За свою жизнь мы будем бороться сами. К тому же чем быстрее и сильнее вы ударите Дракона, тем больше шансов будет у меня и моих друзей. Все взаимосвязано. Действуйте».
«Мы поняли тебя. Мы не подведем. Мы справимся».
«Я укажу им цель, – сказала Теана. – Не отвлекайся на это, Филипп. Держи открытым канал между мыслесетью и разумом Дракона. Тебе хватит и этой работы. И учти, Дракон будет использовать все средства, чтобы защититься. В первую очередь – Арианну. Она член Единой Ложи, он управляет ею напрямую. Берегись этой стражницы».
«Спасибо, Теана, так и сделаю. Ну все, пора!»
Теана оказалась права. Едва Дракон понял, что не может избавиться от мысленного присутствия Грина, он тут же сменил тактику. Получив от Дракона прямое указание заканчивать спектакль, Арианна очнулась и выключила силовую отсечку дверей. Чужаки ворвались в тронный зал, и Филу пришлось вернуться в реальный мир. Но при этом он так и не заблокировал связь с мысленным эфиром. Расчет Дракона не оправдался. Часть сознания Грина осталась торчать несгибаемой распоркой в канале между мысленной сетью индиго и разумом повелителя чужаков.
Грин отлично понимал, что в физическом мире его бренному телу угрожает не меньшая опасность, чем в мире виртуальном, но выбирать из двух зол Филипп не спешил. Пока что он не решил, какое из них меньшее.
Ворвавшимся в зал серпиенсам теперь не мешали ни мысленные помехи, которые прежде ставили им люди-индиго, ни излучение «Пилигрима», полностью разрядившегося после стрельбы по «черной кнопке». В связи с этим шансы Филиппа, Учителя и Бори выглядели призрачными. Точнее, не выглядели вообще никак. Особенно если учесть, как рассержены серпиенсы, потерявшие по милости этой троицы половину рядовых стражников, и как разъярен возглавляющий эту свору провокатор.
Филипп усмехнулся и встал в стойку для рукопашного боя. Он точно знал, что хватит его на три секунды, не больше, но именно столько ему и требовалось продержаться. В отличие от Грина, Учитель и Боря не знали о мысленном контрударе, который готовили в эти самые мгновения люди-индиго, поэтому оба обреченно вздохнули и приняли боевые стойки чисто для проформы.