Хорошенькая девушка лет двадцати, не более, с огромными голубыми глазами выглядела такой несчастной, что Мэйзи совсем не удивилась, когда та наконец робко спросила:
– Извините, пожалуйста, но могу ли я поговорить с вами об очень личном?
– Конечно же. В чем дело?
– Надеюсь, я не обижу вас, но мне действительно больше не с кем обсудить этот вопрос.
Мэйзи догадалась, что сейчас речь пойдет об интимной проблеме. По этому поводу к ней уже обращались не в первый раз. Приличные девушки надеялись получить от нее советы о том, о чем не смели спрашивать своих матерей. Причиной тому, вероятно, были слухи о ее сомнительном прошлом, хотя, возможно, и то, что она просто казалась им опытной и знающей женщиной, которой можно доверять.
– Меня трудно обидеть, – сказала Мэйзи. – Так о чем вы хотели поговорить?
– Мой муж меня ненавидит, – ответила Эмили и залилась слезами.
Мэйзи стало ее жалко. Она помнила, что Эдвард вытворял еще в старом «Аргайл-румз», и, по всей видимости, с тех пор он лучше не стал. Женщину, которой не повезло стать его супругой, оставалось только пожалеть.
– Видите ли, – бормотала Эмили сквозь рыдания, – его родители хотели его женить, но самому ему этого вовсе не хотелось, поэтому они предложили ему большую сумму и партнерство в банке, и тогда он передумал. И я согласилась, потому что мои родители хотели выдать меня замуж; он казался вполне приличным человеком, а я хотела, чтобы у меня родились дети. Но я никогда ему не нравилась, а теперь, когда он стал партнером в банке и когда у него есть свои деньги, ему противна сама мысль обо мне.
Мэйзи вздохнула.
– Боюсь, это прозвучит грубо, но ваше положение ничем не отличается от положения многих женщин.
Эмили вытерла глаза платком и попыталась сдержать слезы.
– Я знаю, и я не хочу, чтобы вы думали, будто я жалею себя. Я понимаю, что мне в моем положении остается пользоваться тем, что есть. Если бы только у меня родился ребеночек! Это все, что я желаю!
Мэйзи подумала, что для многих женщин дети действительно становятся выходом из сложной семейной ситуации.
– А имеются ли причины, по которым у вас не может родиться ребенок!
Эмили беспокойно заерзала на диване, не скрывая смущения, но на ее детском личике отразилась решительность.
– Я замужем два месяца, но до сих пор ничего не случилось.
– Это довольно маленький срок, чтобы…
– Нет, я хочу сказать, что и не ожидаю беременности.
Мэйзи понимала, что таким девушкам бывает трудно объяснить подробности, поэтому постаралась задать наводящие вопросы.
– Ночью он приходит к вам в кровать?
– Поначалу приходил, но теперь нет.
– А когда приходил, что-то шло не так?
– Дело в том… в том, что я не совсем представляю, что именно должно происходить.
Мэйзи вздохнула. Как матери вообще позволяют идти к алтарю своим дочерям, которые совершенно ничего не знают об отношениях между мужчинами и женщинами? Она вспомнила, что отец Эмили – методистский священник. Очевидно, это тоже не способствовало ее просвещению.
– Происходит вот что, – начала она деловым тоном. – Ваш муж целует вас и дотрагивается до вас, после чего его штука твердеет и удлиняется. Он вставляет ее вам между ног. Многим девушкам это нравится.
Эмили покраснела.
– Да, он целовал меня и дотрагивался, но больше ничего не было.
– А его штука твердела?
– Было темно.
– Вы ничего не чувствовали.
– Он однажды попросил погладить его там.
– И на что это было похоже? Она была твердая, как свеча, или мягкая, как червяк? Или средняя, как сосиска, прежде чем ее сварят?
– Скорее мягкая.
– И когда вы гладили ее, она твердела?
– Нет. Он очень рассердился, ударил меня и сказал, что я ни на что не гожусь. Я и вправду виновата, миссис Гринборн?
– Вовсе нет, это не ваша вина, хотя мужчины обычно обвиняют во всем женщин. Так часто бывает, и это называется «импотенция».
– А почему так бывает?
– Причины бывают разными.
– Это значит, что у меня не будет ребеночка?
– Нет, пока его штука не затвердеет.
Казалось, Эмили вот-вот снова разрыдается.
– Мне так хочется ребеночка! Я так одинока и несчастна, но если бы у меня был ребеночек, со всем остальным я бы смирилась.
Мэйзи задумалась над тем, что не так с Эдвардом. Раньше он не был импотентом. Чем она может помочь Эмили? Надо бы выяснить, случается у него так только с женой или со всеми. Вероятно, об этом ей может рассказать Эйприл Тилсли, ведь Эдвард до сих пор посещает заведение Нелли, как во время последней встречи поведала ей Эйприл. Правда, это было год назад, ведь светской даме трудно поддерживать дружеские отношения с хозяйкой самого известного в Лондоне борделя.
– Я знаю кое-кого, с кем раньше был знаком Эдвард, – начала Мэйзи осторожно. – Эта женщина могла бы помочь нам выяснить, в чем его проблема.
– Вы хотите сказать, у него есть любовница? – с дрожью в голосе спросила Эмили. – Прошу вас, ничего не скрывайте от меня, я должна знать правду.
«Какая решительная девушка», – подумала Мэйзи. Пусть Эмили и наивна, но она твердо намерена добиться того, что хочет.
– Эта женщина не его любовница. Но если у него есть любовница, то она может об этом узнать.
Эмили кивнула.
– Хорошо. Я бы хотела встретиться с вашей знакомой.
– Не думаю, чтобы вы лично…
– Я так хочу. Он мой муж, и если он скрывает что-то плохое, то я должна об этом знать.
Ее лицо вновь приняло упрямое выражение, и она добавила:
– Я сделаю что угодно, поверьте – что угодно. Иначе жизнь моя будет окончательно разрушена.
Мэйзи захотелось испытать ее решимость.
– Мою знакомую зовут Эйприл. Она хозяйка борделя у Лестер-сквер в двух минутах отсюда. Вы готовы отправиться туда со мной прямо сейчас?
– Что такое «бордель»? – спросила Эмили.
* * *
Кеб остановился у дверей Нелли. Мэйзи выглянула из окна, осматривая улицу. Ее не хотелось, чтобы кто-то увидел, как она заходит в бордель. К счастью, в это время многие представители ее класса переодевались, готовясь к выходу в свет, и на улицах встречались в основном немногочисленные прохожие из бедных слоев. Они с Эмили вышли из кеба. Мэйзи заплатила извозчику сразу за поездку обратно и попросила их подождать. Дверь в бордель оказалась не заперта. Они прошли внутрь.
Дневной свет был безжалостен к заведению Нелли. По ночам оно могло показаться шикарным, не лишенным своеобразного очарования, но сейчас выглядело неряшливым и обветшалым. Бархатная обивка потускнела, на столешницах следы от окурков и стаканов, шелковые обои отходят от стен, а эротические картины выглядят просто пошлыми и вульгарными. Подметающая пол пожилая женщина с трубкой в зубах нисколько не удивилась, увидев двух дам в богатых платьях. Когда Мэйзи спросила у нее, где находится Эйприл, та только махнула рукой по направлению к лестнице.