– Держи свое пойло, примитивное существо. Вообще-то, она уже почти остыла. – Джуффин отдал мне кувшин.
Я допил теплую камру и решил, что пора бы и поразвлечься.
– Знаете, у меня такое ощущение, что я давным-давно в полном порядке. Может быть, вы быстренько призовете Гугимагона, мы дадим ему по морде и отправимся домой?
– Ну, положим, в полном порядке ты теперь будешь только через пару дюжин дней, не раньше, – огорошил меня Джуффин. – Я имею в виду не твое самочувствие и настроение, а потенциальную возможность повторить свой давешний подвиг. Но это ерунда, с Гугимагоном я и сам справлюсь. Проблема в том, что я могу нечаянно навредить тебе, когда буду убивать этого красавчика. Уж больно ты сейчас слаб. Я бы с удовольствием отправил тебя домой, от греха подальше, но фиг ты сейчас без меня куда-нибудь доберешься.
– Неужели все так плохо? – испугался я.
– Почему «плохо»? Все нормально, и даже лучше, чем нормально. На ногах-то ты держишься и огонь из пальцев извлекаешь, хотя, по идее, не должен бы. У нас есть два выхода. Во-первых, мы можем устроить себе отпуск и провести здесь пару дюжин дней, пока ты снова не станешь великим героем, как тебе и положено. Идея, заманчивая во всех отношениях. Вот только за это время наш приятель Гугимагон может собрать чемоданы и отправиться на другой край Вселенной. Лично я на его месте именно так бы и поступил.
– А что «во-вторых»?
– А эта идея нравится мне даже больше первой. Я тебя сейчас закопаю и призову Гугимагона, не откладывая.
– Закопаете? – жалобно переспросил я.
– Ну да. Земля вообще отличный защитник от чего угодно, а уж земля твоего собственного Мира… Полагаю, это должно быть нечто особенное! Не делай такие несчастные глаза, твоя голова останется на поверхности. Будешь дышать, сколько влезет, и созерцать «битву титанов». Обожаю работать на публику.
– Ладно, – я очень обрадовался, узнав, что меня не погребут заживо. – Тогда вам следует оставить на поверхности мои руки, чтобы я мог аплодировать.
– Обойдешься. Руки сейчас твое самое уязвимое место – после всего, что ты с ними вытворял.
– Вам же хуже. Значит, аплодисментов не будет, – флегматично заметил я, с удовольствием вытягиваясь на теплом песке. – Делайте со мной, что хотите, Джуффин. Боюсь, что я сейчас просто позорно засну.
– Ни в коем случае. Пока Гугимагон жив, никаких снов! – Шеф извлек из кармана лоохи маленькую керамическую бутылочку с бальзамом Кахара. – Пьешь это зелье всегда ты, а помнить о том, что его нужно с собой брать, почему-то должен я.
– Ну да, все правильно. Это называется «узкая специализация».
Я сделал два здоровенных глотка самого вкусного тонизирующего средства всех Миров. Перебор, конечно, но где наша не пропадала? Вроде нигде не пропадала – пока.
– Смотри не захлебнись на радостях, – проворчал Джуффин.
Он поднялся на ноги и отошел от воды. Немного подумал, потом одобрительно кивнул, поднял с земли маленький камешек, повертел его в руках и с силой бросил себе под ноги. Светлый песчаный столб взлетел вверх, задрожал и рассыпался миллионами сверкающих песчинок. Это было похоже на миниатюрный взрыв, только совершенно бесшумный.
– Твоя норка готова, сэр Макс. Самое время тебя зарыть – еще начнешь буянить от этого зелья.
– Когда это вы видели, чтобы я от него буянил? – возмутился я.
– Хвала Магистрам, пока не видел. И молю небеса, чтобы не пришлось, – расхохотался он. – Твои сегодняшние подвиги потрясли меня до глубины души. Можно было подумать, что воскрес Лойсо Пондохва, честное слово! Сегодня ты продемонстрировал абсолютно тот же стиль. Такое ощущение, что он был твоим любимым школьным учителем. Между прочим, из всех моих знакомцев только он проделывал такие штуки со своими руками.
– Может быть, вы говорите мне приятные вещи, но мне почему-то здорово не по себе, – вздохнул я. – Ох уж этот ваш знаменитый Лойсо Пондохва… Упоминания о нем меня просто преследуют. В довершение, он как-то умудрился оказаться отцом моей девушки. Вы уверены, что убили его, Джуффин? В последнее время я начинаю опасаться, что в один прекрасный день он свалится мне на голову.
– Вообще-то я убил его довольно качественно, – шеф всерьез призадумался. – То есть поместил его в некое стремительно исчезающее место. Полагаю, Лойсо давным-давно исчез вместе с ним. Впрочем, даже если это не так, свалиться на твою голову он все равно вряд ли когда-нибудь сможет: я навсегда закрыл его личную Дверь между Мирами. И, уж поверь, хорошо закрыл! Лойсо был непревзойденным мастером Очевидной магии, тут мне с ним нечего было и тягаться, но во всем, что касается путешествий между Мирами, он был почти таким же новичком, как ты. Что было по-настоящему нелегко – это заманить его в Хумгат, остальное оказалось делом техники.
– Расскажете подробности?
– Расскажу когда-нибудь. Я сейчас, видишь ли, немного занят. Полезай в яму, сэр Макс. Хороши мы с тобой будем, если Гугимагон все-таки успеет смыться из этого Мира! Вообще-то уйти отсюда ему непросто, для такого путешествия требуются хорошие «лошадки». До Шурфа он вряд ли доберется, а те, кто доставил его сюда, уже мертвы. Тем не менее не стоит недооценивать этого умника. Я не удивлюсь, если помимо несчастных безумцев у него есть и другие невольные помощники, вроде нашего сэра Шурфа. В конце концов, он готовился к этому путешествию не меньше ста лет.
Джуффин тараторил, аккуратно засыпая песком свободное пространство между моим телом и стенами глубокой ямы. Я чувствовал себя только что высаженным на грядке корнеплодом, чем-то вроде гигантской морковки. Это было довольно смешно, а под воздействием непомерной дозы бальзама Кахара я хихикал, как сумасшедший.
– Какая прелесть! – восхитился Джуффин. – Одно удовольствие иметь с тобой дело, парень. Я тебя, можно сказать, заживо похоронил в каком-то неведомом пустынном месте, на самом краю Вселенной, а теперь собираюсь призвать сюда грозного Гугимагона, мечтающего, между прочим, напиться твоей крови. А ты ржешь, как пьяная лошадь.
– Почему «как пьяная»?
– Потому что трезвые лошади ведут себя гораздо сдержаннее. Особенно в подобных обстоятельствах… Ладно, ты меня убедил. Сейчас я тоже буду развлекаться.
Джуффин развернулся и быстрым шагом пошел в глубь пляжа. Удалившись от меня метров на тридцать – сорок, он остановился и заорал:
– Гугимагон, вурдалак драный, а ну дуй сюда!
Этот невежливый призыв не просто прогремел над пляжем, как нормальный человеческий крик. Каждое слово Джуффина немедленно материализовалось, вылетая из его рта, так что в воздухе зависла гигантская ярко-оранжевая надпись. В точности так же громоздятся реплики над головами героев комиксов. Буквы начали расти и одновременно блекнуть. Через несколько секунд они стали бледно-желтыми, зато закрывали собой почти все небо. Джуффин повелительным жестом поднял правую руку, сияющая надпись пролилась в протянутую ладонь, как молоко из кувшина. Он с силой встряхнул кистью, и я увидел, что призрачная материя, из которой была соткана надпись, превратилась в тонкую трость цвета слоновой кости.