Вокруг Рицпы жужжали насекомые, доносящийся шум ручья действовал на нее успокаивающе.

Ее охватило чувство необыкновенного покоя, и она замолчала, поскольку эмоции так захватили ее, что она уже не находила слов. Я слышу музыку, Господи. Все, что меня окружает, — это музыка Твоего творения. Рицпа впитывала гармонию окружающих ее звуков, вспоминала те времена, когда Господь поддерживал ее, заботился о ней, и на сердце у нее стало необыкновенно легко. Она почувствовала себя совсем другим человеком.

О Господи, Ты всегда со мной. Я могу верить Твоим обещаниям. Я всегда могу верить Тебе.

Исполненная радости и спокойствия, она подобрала тунику и подвязала ее, чтобы было легче войти в ручей. Раскинув руки, она медленно повернулась, с наслаждением глядя на яркую луну. Наклонившись, зачерпнула в ладони ледяной воды и подбросила ее высоко в ночное небо, как бы даря сверкающие бриллианты Тому, Кто дал ей напиться живой воды.

Ее сердце, наполненное удивительными чувствами, пело.

* * *

Атрет грустно сидел у костра и ждал. Казалось, прошел не один час, прежде чем он увидел, как Рицпа возвращается к костру со стороны ручья. Он опустил голову, чтобы она не заметила, что он не спит и ждет ее возвращения. Когда она подошла ближе, он поднял голову и увидел, что у нее влажные волосы. Неужели она купалась в такой холодной воде? Рицпа посмотрела на Халева, который по–прежнему играл с сумками, а потом на храпящего Феофила. На ее лице появилась добрая улыбка, и у Атрета сжалось сердце.

Рицпа украдкой взглянула на Атрета и устало села на свою постель, по другую сторону костра. Почему она так спокойна, почему у нее такое мирное лицо? Атрет захотел спросить, почему ее так долго не было.

«Мама», — произнёс вдруг Халев и пополз к ней. Рицпа усадила его себе на колени, и он потер глаза кулачками. Она поцеловала его в макушку и погладила по темным волосикам. Халев потерся лицом об ее грудь, его веки отяжелели. Рицпа уложила его и прижала к себе, чтобы ему было теплее. Потом она укрыла себя и ребенка шалью, чтобы расстегнуть одежду и покормить его перед сном.

Атрет неотрывно смотрел на Рицпу, желая, чтобы и она взглянула на него. Когда же она подняла на него глаза, ему стало теплее от ее мягкого взгляда. Ни одна женщина на свете еще не смотрела на него таким взглядом. Ее лицо казалось золотым в свете пламени костра, который Атрет специально поддерживал в ожидании ее возвращения.

— Спокойной ночи, Атрет, — сказала Рицпа и закрыла глаза.

Атрету стало тоскливо и больно. Он подбросил в костер еще несколько толстых веток, потом снова посмотрел на Рицпу. Она уже спала глубоким сном. Ему показалось несправедливым, что она может так мирно спать, когда он не находит себе места. Неужели опять этот ее Христос помог ей стать такой спокойной?

Атрет долго смотрел на Халева.

Как же это Бог может обладать такой силой и в то же время допустить, чтобы Его Сын… Его Сын умер от рук врагов? В чем сила такого поступка?

Атрет снова всмотрелся в лицо Рицпы и сжал кулаки. Ему захотелось разбудить ее… но что дальше? Признаться ей в своих сомнениях, в своем непонимании, в своем интересе к ее несчастному Богу? Признаться в своей тоске, которая гложет его изнутри, сказать, как больно ему каждый раз, когда он видит покой и мир, который познали Рицпа и Феофил?

Глупец. Глупец! Завтра им снова предстоит долгий путь, а он, вместо того чтобы отдохнуть и набраться сил, сидит тут, смотрит сквозь языки пламени на женщину и ничем, видите ли, не может себе помочь.

Но он еще долго сидел и смотрел, как она спит. Он изучил каждую линию ее лица и тела. Возможно ли, чтобы женщина с каждым днем становилась все прекраснее? Атрет растянулся на земле и долго смотрел на звездное темно–синее небо.

Он закрыл глаза и заставил себя заснуть. Но даже во сне в нем эхом отдавались ее слова.

«Как бы ты ни хотел уберечь свое сердце, делать это уже поздно».

24

Они прошли через древний этрусский город Тарквиния, с его богато украшенными захоронениями, потом направились в Орбетелло, что у подножия горы Аргентария. Перейдя по мосту через реку Альбенья, они продолжили путь на север, к реке Умбро и городу Гроссето. Они проходили не более двенадцати миль в день, потому что на большее у Рицпы просто не хватало сил.

Становилась все более холодно и сыро.

— Примерно через час доберемся до Гроссето, — сказал Феофил, когда мимо них в южном направлении проследовала рота воинов.

Рицпа посмотрела на дорогу. Она ничего не сказала, но Атрет видел, что она очень устала. Тучи, сгустившись, разразились проливным дождем. И уже задолго до того, как перед ними показались окраины города, Рицпа вся вымокла, полы ее туники были грязными.

— Сюда, — сказал Феофил, ведя их по улицам города, мимо рынка, где торговцы бойко продолжали торговать самыми разными товарами, укрываясь под своими навесами.

По мере того как все больше воинов попадалось им на улицах, Атрет становился все напряженнее.

— Ты куда нас ведешь?

— Возле гарнизона я знаю одну гостиницу, — ответил Феофил. — Последний раз я проходил через этот город десять лет назад, но гостиница стоит на прежнем месте, там можно будет хорошо поесть и отдохнуть.

Хозяевами гостиницы были несколько отставных римских офицеров, и с того времени, когда Феофил был здесь последний раз, гостиница разрослась. Плата за ночлег в ней тоже стала выше, но Феофил не пожалел средств, лишь бы Рицпа с ребенком могли укрыться от холодного дождя.

В гостиничном дворе Атрет чувствовал себя явно неуютно. Здесь было полно легионеров, которые входили и выходили из гостиницы. Многие были с женщинами легкого поведения.

Халев заволновался, когда один молодой воин проходил мимо него с какой–то женщиной. Увидев ребенка, легионер улыбнулся и протянул руку, чтобы потрепать его по щеке.

— Не очень–то подходящее время для путешествий, малыш, — сказал он. И тут же умолк, встретив взгляд Рицпы. Молодой человек удивленно приподнял брови. Моя госпожа, — протянул он и слегка наклонился в знак почтения, вызвав явное неудовольствие спутника Рицпы.

Атрет выступил вперед и откинул с головы капюшон.

— Иди своей дорогой.

Спутница воина уставилась на Атрета, раскрыв рот. Она смотрела на него с нескрываемым восхищением. Она улыбнулась ему, ее глаза сияли.

Воин с недовольным видом выпрямился, оскорбленный тем, что им смеет командовать невоенный человек. Однако габариты, вес и угрожающий холодный взгляд Атрета говорили сами за себя.

Атрет взял Рицпу за руку. Больше он ничего не сказал, но сказанное им прозвучало вполне ясно. Воин оказался благоразумным. Он взял свою спутницу за руку и направился с ней к выходу. Когда они уходили, женщина что–то прошептала ему на ухо. Потом эта пара присоединилась к своей компании. Когда они разговорились между собой, два других человека оглянулись на Атрета.