Это была сущая правда. Даже с такого расстояния становилось понятно, что башня на горе раза в два больше, чем мой Мохнатый Дом – самое высокое жилое здание на Правом Берегу Ехо.
– А ты уверен, что высота сооружения – это непременно достоинство? – снисходительно спросил Шурф. – В данном случае она просто свидетельствует о том, что это очень старый дом. Наверняка его построили еще в те времена, когда здесь жили эхлы.
– Великаны? – уважительно уточнил я. – Слушай, а родственники твоей жены не эхлы часом?
– Ты же ее столько раз видел, – Шурф укоризненно покачал головой. – Хельна мне до плеча не достает, какие уж там эхлы! Вся ее крэйская родня – из драххов, я тебе уже говорил.
– Говорил. Думаешь, это легко – переварить такую информацию? Да еще и в таком количестве.
– Не легко, но и не слишком трудно – в самый раз, – отмахнулся он. – Не отвлекайся от дороги, ладно? Скоро вечер, а мне хотелось бы попасть в дом до наступления темноты.
– Это желание не относится к разряду невыполнимых, – улыбнулся я. – Сделаем.
Но я несколько переоценил свои возможности. Дорога, по которой нам пришлось ехать, вполне подошла бы для пешехода. Думаю, и всадник остался бы ею доволен. А вот для поездки на амобилере дорога совершенно не годилась. Слишком узкая и неровная. К тому же по обеим сторонам дороги росли густые колючие кусты, передовые отряды которых с энтузиазмом цеплялись за полы наших лоохи. Я понял, что мы прибудем на место исцарапанные, как семилетние мальчишки после штурма малинника.
– Шурф, ты переживешь, если остаток пути нам придется проделать пешком? – спросил я.
Мы остановились на краю зловещего вида расщелины, через которую был переброшен изящный пешеходный мостик. О том, чтобы пересечь его на амобилере, и мечтать не приходилось. Только пешком, горячо дыша в затылок друг другу – слишком уж узкий.
– Я уже давно приготовил себя к этой мысли, – вздохнул мой спутник. – Надо отдать тебе должное, ты ехал, пока это было возможно. И еще некоторое время после того, как это стало совершенно невозможно. Ты действительно очень хороший возница, Макс, а не просто безумный гонщик, как я полагал прежде.
– Стоп! – восхищенно сказал я. – И как я раньше не додумался? Ты прячешь амобилер в кулак, мы переходим через мост, а потом…
– Наверное, у тебя не слишком хорошее зрение, – проворчал он. – За мостом вообще нет никакой дороги. Только тропинка, причем окруженная не кустами, а деревьями. Мы застрянем там, Макс. Лучше уж сразу смириться с перспективой пешей прогулки и не терять время.
Амобилер мы спрятали в кустах. Брать его с собой не было смысла. У меня в пригоршне один уже имелся, и я не очень-то понимал, зачем он нам нужен. Но Шурф категорически протестовал против предложения спрятать его здесь же.
– Но ты же сам говорил, что там, за мостиком, уже невозможно ехать, – удивился я.
– Просто не люблю складывать все яйца в одну корзину. Это глупо и непредусмотрительно, – безапелляционно ответил он.
Попробуй тут возрази.
Мостик подозрительно раскачивался под нашими ногами. Счастье еще, что он был совсем короткий – всего пять шагов, и мы снова ступили на твердую землю. Пройдя несколько метров, я убедился, что Шурф был прав – здесь уже не покатаешься. И никакая магия не поможет – даже если бы я, паче чаяния, владел какими-нибудь специальными колдовскими приемами, предназначенными специально для любителей гонок на выживание.
Но прогулка по лесу вышла приятная, хоть и пришлось нам подниматься в гору. Кто был по-настоящему счастлив – так это Друппи. Кажется, за время поездки мой пес чуть не разучился пользоваться своими четырьмя лапами. По крайней мере, поначалу он двигался довольно неуверенно, но потом разошелся так, что его белый лохматый хвост мелькал где-то далеко впереди, и мне постоянно приходилось окликать этого непоседу.
Программа-минимум – добраться к дому до темноты – была, можно сказать, выполнена. В лиловом свете сгущающихся сумерек мы уперлись в высокую каменную стену, окружающую бесстыдную фаллическую башню и прилепившиеся к ней низкорослые пристройки. Немного погуляв вдоль стены, мы обнаружили массивные ворота, деревянные створки которых, впрочем, не производили впечатления неприступных.
Примерно четверть часа мы стучали в ворота. Сначала вежливо, потом – с учетом толщины стен дома, потом – так, что, если бы рядом было кладбище, перепуганные мертвецы непременно покинули бы свои уютные могилки, дабы выяснить, что происходит, а под конец – просто изо всех сил. Никакой реакции не последовало.
– Может быть, никого нет дома? – предположил я. – Неудавшиеся наследники прослышали о твоем приезде и решили убраться подобру-поздорову.
– А свет жгут привидения, да? – без тени улыбки спросил Шурф. – Впрочем, мне, знаешь ли, все равно. Есть там кто-то или нет, а мы войдем. Ночевать под забором – не в моих привычках.
Лонли-Локли снял защитную рукавицу с левой руки, аккуратно кончиком указательного пальца прикоснулся к створкам ворот, и они тут же осели на землю грудой серебристого пепла. Только тут я заметил, что он уже успел надеть свои смертоносные перчатки.
«Вот это да! – растерянно подумал я. – Приехал парень к родственникам, ничего не скажешь».
Мне стало немного не по себе. Только теперь до меня окончательно дошло, что ночные наваждения, преследовавшие нас в начале пути, были не просто забавными происшествиями, о которых можно рассказывать друзьям, вернувшись домой, а наглядным свидетельством проявления чужой незнакомой силы – возможно не слишком грозной, но недвусмысленно враждебной.
– Сразу видно нерачительного хозяина. Только пришел домой – и ну все ломать! – нервно усмехнулся я.
Шурф не обратил на мою неуклюжую попытку пошутить никакого внимания. Он замер у прохода и напряженно всматривался в густо-лиловую темноту двора. Можно было подумать, что мы с ним явились сюда, чтобы арестовать какого-нибудь зловредного чародея древних времен.
– По-моему, во дворе все спокойно, – наконец сказал он.
– По-моему, тоже, – подтвердил низкий хриплый голос.
Я подскочил на месте от неожиданности. Шурф смотрел на вещи проще. Скакать он не стал, просто слегка приподнял правую руку в белоснежной перчатке – на всякий случай.
– Не стоит из-за меня беспокоиться, – флегматично сказал все тот же голос. – Я – просто собака, к тому же далеко не такая большая, как ваша.
– Действительно собака, – подтвердил Шурф. – Вон он, прячется за углом.
Друппи растерянно присел на задние лапы, прижавшись к моей ноге. Он не спешил обнюхаться с братом по крови. Думаю, он никогда прежде не встречал собак, которые умеют разговаривать. Ничего удивительного, я и сам никогда таких не встречал.
– Иди сюда, – повелительно сказал Шурф.
– А вы не будете драться? – опасливо спросила собака. – Молодые Кутыки всегда дерутся, когда им кажется, что я верчусь под ногами.