– Искали ни Гомера ли? Мастера по проведению допросов и пыток?
– Вы неплохо осведомлены, офицер, – недобро ухмыльнулся мой собеседник.
– И в квартиру Катарины Зандарт проникли, потому что шли по его следу?
Хельмут задумчиво нахмурился и поджал губы. Повёл головой так, словно бы не поверил своим ушам. Странная реакция…
– О чём Вы? – искренне недоумевал синдикатовец.
– Во вторник Гомер заезжал к девушке, – чётко проговорил я, – Вы хотели найти через Катарину?
– Понятия не имею, о чём Вы, офицер. Мы даже не знали, что одноглазый там заявлялся. К девушке у нас было дело другого толка…
– Какого?
– Загляните в туалет закрытого завода «Хентиаменти Корпорэйшн»…
Я записал координаты и тут же отправил их с одним из конвоиров. С этим нужно поскорее разобраться…
– Хорошо, Хельмут, – тяжело вздохнул я, – А что насчёт Отто Хлая?
– Кто это ещё такой?
– Патологоанатом, который обследовал вашего погибшего товарища… прикидывавшегося Красным Поясом.
– Патологоанатом? – бандит облизал сухие губы, – Он тут при чём? Если Вы думаете, что докторишка нам сдался только из-за того, что ковыряется в нашем бывшем товарище, то Вы ошибаетесь… Мы о том покойном пареньке даже не вспомнили…
– Кто же тогда убил доктора?
– А его убили? Сочувствую…
Не похоже, чтобы он мне врал. Даже странно от матёрого уголовника слышать ответы на все вопросы, не прилагая к этому больших усилий. Именно это меня и настораживает:
– Откуда такая откровенность, Хельмут?
– А какой мне смысл молчать? – сипло произнёс он в ответ, – Чтобы меня тут завалили на пол и начали избивать ногами? Я старый человек, и мне меньше всего хочется, чтобы меня избивали ногами… А эта правда никакой роли уже не сыграет…
Последняя фраза мне не понравилась. Хельмут словно бы признался, что чего-то недоговорил.
А что именно? О чём его ещё спрашивать?
В тишине я покинул комнату.
Уже час ночи, когда я вернулся в кабинет. Не успел я закрыть за собой дверь, как ко мне влетел Людвиг:
– Зиммер, готов отчёт из дома Отто.
– И что там? – без особого интереса осведомился я.
– Повсюду следы и отпечатки пальцев трёх… людей. Одни принадлежат самому хозяину дома, вторые – девушке, судя по всему, а третьи – дриджу…
– Дриджу? Вроде как, их в банды не принимают.
– Да, не принимают. Это значит, что убийцы не имеют никакого отношения к преступным группировкам.
Любопытная новость. За день я так устал, что буквально свалился мешком на кресло.
– Значит, – потёр я ноющую шею, – Это дело меня не касается.
– Да, именно так. Странно, что через труп Отто ты вообще вышел на штаб Синдиката.
– Это было случайностью…
– Да, случайностью, – глухо произнёс Людвиг, – Ладно, отдыхай Клаус.
Уже в дверях он остановился и спросил, не оборачиваясь:
– Как там Ирвин?
– Пуля попала в руку. Походит какое-то время в гипсе. Ничего страшного.
Удовлетворённо кивнув, очкарик, наконец-то оставил меня одного.
Открыв форточку, я закурил. Сумасшедший день… Раскрытое дело, которое принесло вопросов больше, чем ответов… «Хентиаменти Корпорэйшн», убийство Отто какой-то девкой и дриджем и визит синдикатовцев к Катарине… Куча случаев, которые глупо было бы связывать одной историей…
Или?
Чёртов кашель! Всё жду, когда из-за очередного приступа выплюну лёгкие, похожие на почерневшие головешки!
Во рту привкус крови…
С уважением, Клаус.
Воскресенье, 00:01
Заработался сегодня: уже полночь, а я только-только отвёз последнего клиента. Волею случая меня закинуло в центр… До дома довольно далеко, так что придётся потратить ещё не меньше часа, чтобы оказаться, наконец, в постели.
Устал, как собака.
Хорошо ещё, что удалось заработать солидную сумму – семья будет довольна. Когда приходится не жить, а выживать, волей неволей будешь вкалывать, как проклятый. Цепляешься за каждого клиента, терпишь их, убеждаясь в том, что все эти пассажиры – сущие дьяволы…
Двоих сегодня, вернее уже вчера, хотелось завести в тёмный пустой переулок и жестоко избить, сломать ноги и плюнуть сверху на голову.
Для таксиста важно даже не уметь хорошо водить, а иметь нечеловеческое терпение.
Проезжая по одной улице, я увидел небывалое скопление полицейских машин и карет скорой помощи. Яркие цвета мигалок больно режут по глазам, вызывая, отчего-то, суеверный страх перед законом. Почему-то он затрагивает даже честных и законопослушных граждан.
Большое количество трупов в чёрных мешках сложили прямо на обочине нескладным рядом. Больше десятка погибших. Быки уже который раз за неделю оставляют после себя гору трупов. В Данкелбурге творится неладное.
С первых дней здесь я понял, что город крайне опасен и беспокоен, однако такого количества стычек бандитов с полицией на моей памяти ещё не бывало.
Порыться в газетах, так, наверно, можно вообще с ума сойти от количества смертей в этой дыре.
Надо было оставаться дома. Пусть там совсем нет работы, пусть там голод и разруха, но зато нет такого количества преступников. Здесь же достаточно полчаса погулять по улицам, чтобы наткнуться за каких-нибудь головорезов.
Ошибкой было останавливаться здесь – купились на дешёвое жильё. Теперь даже не знаем, как быть дальше. Как растить здесь детей, как ставить на ноги… Кому молиться, чтобы их не втянуло во всю эту грязь, что затопила каждый квадратный метр Данкелбурга.
Человечество создало отличный ад, пугающий своей реальностью. Власть закона здесь ничего не значит – здесь правят убийцы, воры, насильники, психопаты и нечто чёрное и страшное… Кто-то болтает о каких-то фантомах, Мрачных Псах, Стумме… До поры до времени я считал это глупым городским фольклором, пока самолично не столкнулся с какой-то мразью, сверкающей красными глазами из темноты. Возможно, только быстрые колёса спасли меня…
Город словно бы проклят. Грехи людей породили в Данкелбурге какую-то дикую силу, которая теперь слепо карает и виновных, и невинных… Хочется верить, что так и есть. Хочется верить, что причина Зла в этом месте в самих людях… это было бы справедливо…
Здесь воняет страхом и безысходностью. Веры в завтрашний день нет, как нет и веры в день сегодняшний… Ничто не станет лучше, когда чёртово солнце вновь поднимется высоко в небо и озарит лучами этот проклятый некрополь.
У себя дома я ещё верил, что когда-нибудь будет счастье и мне, и моей семье. Но не здесь. Здесь так хочется просто не сдохнуть, что о такой вещи, как счастье, даже не вспоминаешь.