– Скажите, это какое-то приспособление для связи?
– Не знаю. Я сейчас дядю Мишу позову. Он все знает.
Вернулась она быстро, в сопровождении мужчины зрелых лет.
– Здравствуйте. Вам знаком этот предмет? – протянул ему трубку Федор.
Мужчина покосился на окровавленную гимнастерку.
– Трубка телефонная. Но мы с зажимами ее не применяем.
– Для чего они?
– К телефонной сети подключаться.
– То есть прослушивать?
– Можно и так сказать.
– Спасибо.
Федор трубку с собой забрал. Еще один вещдок.
Вовремя они успели, вскоре почта закрываться должна. А помещение телефонной связи на ночь запиралось, хотя электромеханик там был.
– Все, едем в Калинин! – объявил водителю Федор.
Быстро начало темнеть. Ночью немцы летали редко, в основном бомбардировщики, и бомбили они крупные города, по площадям. Дорога была забита машинами. Если днем можно было проскочить наудачу, то ночью движение в обе стороны. На фронт везли горючее, боеприпасы, бойцов. С фронта – раненых, поврежденное оружие для ремонта, гильзы из-под снарядов. С латунью было плохо, заводы по ее выпуску оставили на оккупированной Украине. Гильзы на заводах переснаряжали снова.
Добрались до Калинина поздно вечером. Бойцы завели в здание НКВД машиниста, потом вынесли на руках инвалида. Федор направился к Осадчему. Еще подъезжая, он видел через щелки в шторах свет в кабинете.
– Здравия желаю! – козырнул Федор.
– Ранен? – вскочил из-за стола Осадчий.
– Навылет пуля прошла, через мягкие ткани. До свадьбы заживет.
– Тогда садись, рассказывай.
Федор рассказал обо всех событиях, не упуская мелочей.
– Мало бойцов взял, да еще сам голову свою подставлял, – подвел итог Осадчий. – А в общем – действовал правильно. Я так Берии доложу. Пиши рапорт.
Федор в кабинете Осадчего написал рапорт на три листа. Осадчий мельком прочитал.
– Почему о ранении ни слова?
И сам дописал несколько строк.
– Ты подожди пару минут, – сказал он Федору.
Вернулся быстро, положил на стол перед Федором новую гимнастерку. С петлицами НКВД и кубиками старшего лейтенанта.
– Для себя держал. Дарю, носи. А свою выбрось, от крови не отстираешь, только людей пугать. Знаешь, что Малюта Скуратов боярам говорил: «В кровях омываюсь». Но мы же не Малюта?
– Спасибо за подарок.
– Можешь отдохнуть пару дней. Ранение, имеешь право. Поставь кого-нибудь из командиров взводов за себя, пусть привыкают.
– Есть.
Ох, с каким наслаждением он разделся, вытянулся на своей кровати! Утром даже подъема бойцов не слышал. Повара с кухни немного позже еду принесли в котелке. Поел с аппетитом, вчерашний день подхарчиться не удалось.
Около полудня звонок телефона раздался.
– Осадчий. Не разбудил?
– Встал давно, позавтракал.
– Разговор с утра с Л. П. был.
Понятно, о ком речь – о Берии.
– Просил тебя поздравить с успешными действиями. Сказал, что в области ты самый результативный.
– Служу Красной Армии!
– Э, мы с тобой не в армии.
Федор стушевался. «Служу Советскому Союзу» – это уже позже говорить стали.
– Ну, выздоравливай. Я тебе слова начальства передал. Велел – так держать!
– Спасибо.
Федор улегся в кровать. Пословица в армии есть подходящая: «Солдат спит, служба идет». Только придремывать стал, как дверь распахнулась, вошел старый знакомый – капитан особого отдела Светлов.
– Дмитрий! Ты как здесь?
– Специально к тебе приехал. Узнал, что ранен. Как не навестить?
– Садись, рассказывай о себе.
– Да особых новостей нет. Из госпиталя выписали, дали десять суток краткосрочного отпуска. Родня далеко – в Сибири, туда пока доедешь, пол-отпуска пройдет. Съездил в Москву, к приятелю. Однокашник мой, сейчас уже подполковник.
– О! Быстро по карьерной лестнице поднялся.
– Еще бы! Он в Управлении Особых отделов служит, у Абакумова.
– Интересное место службы.
– Говорит, ты за неделю целую группу разгромил: диверсанты, немецкие агенты, самолет сжег, экипаж захватил. Врут?
– Все чистая правда.
– Силен, брат! Выпьем? Я принес.
Светлов достал из тощего вещмешка бутылку водки, банку консервированной американской колбасы, кусок сала, густо пересыпанного красным перцем.
– О, да ты богат как Крез! – восхитился Федор.
– Крез – это кто такой?
– Ты его не знаешь.
– В чем проблема, познакомь!
Федор засмеялся.
– Он умер давно.
– Нефиг над соратником смеяться. Лучше нож тащи и буханку хлеба. Кружки найдутся?
– А то!
Выпили за встречу, потом за выздоровление, взялись за закуску.
– Вкусная колбаса, что нравится – консервированная. На зачистки можно брать.
Светлов наклонился к Федору.
– Мне больше нравится сало, каким немецких парашютистов и диверсантов снабжают. Вот скажи, почему так? Я считал, самое лучшее сало у нас. А получилось – у немцев вкуснее.
– Сказал тоже – у немцев! Да у них вся Европа. Может, французское это сало или датское.
– Вполне может быть. Давай еще по одной. Я в отпуске, ты на отдыхе по ранению. Имеем право, не на службе.
Накатили по соточке.
– Дрянь водка, – поморщился Светлов. – Говорят, ее из опилок делать начали.
– Врут. Как это – водка из опилок?
– Я тоже так думаю. Не иначе – вражеская пропаганда.
Светлов неожиданно поднялся, приоткрыл дверь, посмотрел, нет ли кого поблизости, вернулся к столу.
– По секрету скажу. Готовится реформа. Будет создаваться новая структура на базе Управления Особых отделов и военной контрразведки.
– Под Лаврентием?
– Бери выше – под Самим!
Фамилию Сталин Светлов так и не произнес.
Федор сразу понял, о какой организации речь: она будет называться «СМЕРШ».
– Думаешь, Лаврентий не в курсе?
– Знает, это точно. Даже знает, кто будет возглавлять – Абакумов, он сейчас заместитель Берии. Но Лаврентий полагает, что новая организация под ним будет, как военная контрразведка сейчас.